Сэндерс -- и ошибся.
-- Рад приветствовать вас, мистер... э-э... -- старичок заглянул в
гроссбух, -- мистер Сэндерс. Я Джон Гроф, владелец этого заведения. У
вас есть претензии к нам?
Гроф с любопытством рассматривал постояльца, словно перед ним
стоял пришелец с другой планеты. Сэндерс пожал плечами и спрятал
портсигар в карман.
-- Лично к вам -- нет, мистер Гроф. Но у меня есть претензии к
вашей кухне.
Гроф искренне удивился.
-- К моей кухне? Но у меня нет кухни!
-- Вот именно.
-- А, вот вы о чем! -- догадался хозяин и хихикнул. -- А я, честно
говоря, ожидал от вас другого. Вы не боитесь, что на вас рухнет
потолок?
-- Боюсь, -- признался Сэндерс.
-- Так что же вы застряли у меня? Ведь в Гринфилде уйма прекрасных
отелей.
"Так уж и прекрасных", -- мысленно улыбнулся Сэндерс. Этот
словоохотливый старичок начинал его забавлять.
-- Я люблю экзотику, -- сказал он вслух.
-- Ха-ха-ха! А я люблю шутников! -- развеселился Гроф. -- Мы с
вами споемся, мистер... э-э... -- он снова уткнулся длинным носом в
гроссбух, ---- Сэндерс.
-- Странную рекламу делаете вы своей гостинице, -- усмехнулся
Сэндерс. -- Чуть ли не с порога обещаете обрушить потолок.
-- А если это правда? -- возразил Гроф, усаживаясь в кресло. --
Зачем же скрывать то, что и так очевидно? Пусть уж постояльцы знают, на
какой риск идут, вселяясь ко мне. Скоро собираюсь повесить при входе
объявление: "Ногами не топать" и "Громко не чихать". Кстати, я ведь
тоже обитаю под этой крышей и если, не дай Бог, все это когда-нибудь
рухнет, разделю участь своих несчастных клиентов. Учтите, каждый из вас
живет здесь не больше недели, я же провел в этом доме всю жизнь.
Чувствуете разницу?
-- Чувствую, -- улыбнулся Сэндерс. -- Вам памятник нужно
поставить, мистер Гроф.
-- Совершенно с вами согласен. Но довольно обо мне, меня больше
интересуете вы, мистер... э-э... Сэндерс.
-- Я?
-- Вы и вам подобные. Вы знаете, сегодня произошло нечто
знаменательное: в мой отель, -- слово "отель" он произнес с напускной
серьезностью, -- вселились сразу четыре человека. Представляете --
четыре! Да в самый разгар сезона у меня не бывает такого наплыва, а
сейчас... -- Он кивнул на окно, за которым уныло барабанил дождь. --
Какая мерзкая погода! И знаете, кто те трое?
-- Трое?
-- Ну да, трое вновь прибывших, помимо вас. Все иностранцы! --
Гроф понизил голос и выпучил глаза, словно только что, сию минуту,
раскрыл мировой заговор с целью подорвать его уникальный отель. --
Француз, итальянец и, кажется, немец.
"Швейцарец", -- мысленно поправил Сэндерс.
Джон Гроф открыл гроссбух и с важным видом стал листать его.
-- Вот, нашел! -- торжествующе возвестил он. -- Джованни Риччи,
Шарль Левьен и Фридрих Мольтке.
Сэндерс резко повернулся к Грофу.
-- Как вы сказали? Фридрих Мольтке?
-- Совершенно верно, Фридрих Мольтке. -- Гроф захлопнул гроссбух,
подняв в воздух столб пыли. -- Вы что, знаете его?
-- Н-нет, -- ответил Сэндерс, думая о своем.
"Странно, почему Миллер назвался чужим именем? Опасается, что сюда
проникнет весть о смерти настоящего Ганса Миллера? Но ведь в Лондоне он
останавливался под своим именем!"
Заметив озабоченность постояльца, Джон Гроф стал собираться.
-- Вы извините меня, старика, -- сказал он, сунув гроссбух под
мышку, -- что я вторгся к вам без приглашения. Скучно одному, не с кем
словом перекинуться. А вы человек свежий, нездешний, с вами есть о чем
поболтать.
-- А как же те трое? -- спросил Сэндерс.
-- Терпеть не могу иностранцев, -- конфиденциально заявил Гроф,
подмигнув. -- К швейцарцам, правда, отношусь снисходительно. Есть у
меня один знакомый... Впрочем, это неинтересно. Спокойной ночи, мистер
Сэндерс. И дай вам Бог утром увидеть этот потолок целым и невредимым.
-- И вам того же, мистер Гроф, -- улыбнулся Сэндерс.
Как только дверь за хозяином гостиницы закрылась, Сэндерс тут же
связался с портье и осведомился, в каком номере остановился Фридрих
Мольтке.
-- В семнадцатом, сэр, -- последовал вежливый ответ.
Через минуту Сэндерс уже шагал по коридору в поисках нужной двери.
Ему не терпелось узнать, что за игру затеял Ганс Миллер.
Вот и табличка с номером семнадцать. Сэндерс постучал.
Дверь отворилась. На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина в
махровом халате и с голыми ногами. Похоже, он только что принимал
ванну. Ничего общего с Гансом Миллером у него не было.
-- В чем дело? -- раздраженно спросил он с заметным немецким
акцентом.
Сэндерс на мгновение растерялся.
-- Мне сказали, что в этом номере остановился майор Робертсон,
но...
-- Тому, кто вам это сказал, смело можете плюнуть в лицо, -- веско
заявил Фридрих Мольтке, ибо это был он. -- В моем номере никаких
майоров нет.
Он попытался захлопнуть дверь, но Сэндерс придержал ее ногой.
-- Мне нужен майор Робертсон, -- повысил он голос, решив играть
роль до конца. -- И немедленно.
-- Проваливайте, или я вызову полицию, -- яростно зашипел немец.
-- Ну!
"Кто же этот Мольтке? -- ломал голосу Сэндерс, медля с ответом. --
А что, если он и есть тот самый пятый?"
-- Грифон, -- чуть слышно произнес он.
-- Что? Какой еще грифон? Вы что, спятили? -- Лицо Мольтке
налилось кровью.
-- Сказочное чудовище -- гриф с головой собаки, -- пояснил
Сэндерс, пристально всматриваясь в горящие бешенством глаза немца.
-- Я тебе сейчас покажу голову собаки! -- по-немецки заорал
Мольтке.
"Не он", -- решил Сэндерс и отпустил дверь. С потолка посыпалась
штукатурка.
"В таком случае где же Миллер?" -- недоумевал он, медленно
возвращаясь к себе. Из номера Сэндерс снова позвонил портье, но на этот
раз трубку никто не поднял.
На часах было десять.
Глава пятнадцатая
В двадцать минут одиннадцатого дверь в номер Шарля Левьена
распахнулась и на пороге возникла грузная фигура Ли Брунсвика.
-- Грифон! -- ахнул француз, отрываясь от вечерней газеты. --
Значит, мы у цели?
-- Именно, -- буркнул Брунсвик, или Грифон, плотно закрывая за
собой дверь и быстро входя в комнату. -- Вызовите сюда Риччи и
Миллера.
-- А Сэндерса?
-- Делайте, что я сказал, -- повысил голос Грифон, упершись
тяжелым взглядом в лицо француза.
Левьен поднял телефонную трубку. Пока по телефону шел обмен
короткими фразами, Грифон нервно курил.
-- Миллер сейчас будет, а Риччи нет в номере, -- заявил Левьен,
кладя трубку.
-- Проклятье! -- выругался Грифон. -- Где его черт носит?!
Раздался чуть слышный стук, и в комнату вошел Миллер. При виде
пятого члена группы он слегка вздрогнул.
-- Вы?!
-- А вы что, ожидали увидеть здесь Саддама Хусейна? -- грубо
отозвался Грифон. -- Сядьте!
Миллер сел. Несколько минут прошло в тягостном молчании.
-- Позвоните этому болвану еще раз, -- потребовал Грифон.
Но не успел Левьен взяться за трубку, как в номер влетел Риччи,
растрепанный, с горящими от возбуждения глазами.
-- А, это вы, Грифон, -- бросил он на ходу, с трудом переводя
дух, -- рад видеть вас живым и здоровым... Все, господа, нам крышка,
пора уносить отсюда ноги. Пока нас не сцапали.
-- Без соплей, Риччи! -- рявкнул Грифон. -- Выкладывайте, что
случилось, и побыстрей.
-- А случилось то, -- сузил глаза Риччи, -- что на углу гостиницы
я только что нос к носу столкнулся с фараоном.
Левьен пожал плечами.
-- Ну и что? Да мало ли их здесь бродит!
-- Тихо! -- оборвал его Грифон. -- Дальше!
-- Да плевать я хотел на всех остальных, вместе взятых! --
взорвался Риччи. -- Этот тип из Милана! Вам ясно, что это значит? Он
следит за мной! За мной!
-- Из Милана? -- растерянно спросил Левьен.
-- Он сделал вид, что не узнал меня, -- продолжал Риччи, не в
силах совладать с собой, -- но я видел, как он смотрел на меня!
-- Он вас знает? -- быстро спросил Грифон, нахмурившись.
-- Шапочное знакомство. Его жена вместе с моей работают в меховом
ателье.
-- Совпадение исключается?
-- Абсолютно. Ладно бы в Лондоне, но в эдакой дыре -- нет, это
невозможно.
-- Сядьте и успокойтесь, -- властно потребовал Грифон. -- Вы что,
Риччи, наследили в этом вашем Милане?
Итальянец пожал плечами.
-- До некоторого времени я считал, что замещение двойника прошло
более или менее гладко, -- сказал он, хмуря лоб. -- Но буквально два
дня назад Сэндерс...
-- А, Сэндерс! -- подался вперед Грифон. -- Продолжайте, это
интересно.
-- Так вот, Сэндерс как-то упомянул в разговоре о небольшом
недоразумении, которое произошло у меня с дочерью.
-- У вас ведь две дочери? -- спросил Грифон, внимательно глядя
Риччи в глаза.
-- Да, близнецы, -- продолжал тот. -- Джоанна и Елена. Но здесь,
в этом дурацком мире, оказалось, что их зовут иначе, вернее, только
одну -- Джоанну.
-- Ее имя здесь?
-- Ева.
-- И Сэндерс знал об этом? -- сощурился Грифон.
-- Выходит, знал. Он напомнил мне об этом, когда между нами
произошел небольшой конфликт, и, честно признаюсь, тогда его
осведомленность произвела на меня впечатление.
-- Вы говорили кому-нибудь о недоразумении с дочерью? -- спросил
Грифон.
-- Я еще не до конца спятил, -- проворчал Риччи.
-- И тем не менее это стало известно Сэндерсу. Хорошо! -- Грифон
криво усмехнулся. -- Но ваша жена, разумеется, в курсе этой, мягко
говоря, неувязочки с именами?
-- Конечно. Я дважды или трижды называл Еву Джоанной -- и все это
было при ней.
-- Значит, она единственная, кто мог знать о столь интимной
подробности вашего семейного быта, -- подытожил Грифон, бросая окурок
в окно. -- Та-ак. Если же при этом учесть, что вместе с ней в ателье
работает жена этого вашего земляка из миланской полиции, то ниточка
ведет прямиком... Чувствуете логику, Риччи?
Риччи упрямо замотал головой.
-- Нет тут никакой логики, Грифон. Что из того, что я ошибся в
имени дочери? Положим, я был пьян. Нет, не попрется фараон в такую
даль только потому, что я спьяну сболтнул что-то не то. Ваша версия не
проходит, Грифон.
-- Не надо спешить с выводами, приятель, -- усмехнулся Грифон. --
Ведь вы сами только что утверждали, что ваш миланский дружок пасет
именно вас. Так?
-- Да, утверждал. Ну и что? Возможно, я наследил в чем-то другом.
Не помню. Важно, что я раскрыт.
-- Ладно, Риччи, этот разговор становится бессмысленным. Давайте
не будем искать логику в действиях полиции. Ведь мы многого не знаем
из того, что знают они. Перейдем сразу к результатам. Итак, Сэндерсу
стало известно то, что, возможно, дошло до слуха миланского фараона.
Надеюсь, теперь вы улавливаете логику, Риччи? Не забывайте, что в свое
время Сэндерс тоже служил в полиции.
Ганс Миллер сидел как на иголках. Он чувствовал, как пылают его
уши, и едва сдерживался, чтобы не вступить в разговор. Последние слова
Грифона вывели его наконец из состояния равновесия.
-- Послушайте, господа, Сэндерс здесь ни при чем, -- заявил он
горячо.
-- Вам что-нибудь известно, Миллер? -- резко повернулся к
таксисту Грифон и вперил в него пристальный взгляд.
Наибольшим благом как для Сэндерса, так и для всего дела в целом
Миллер счел нарушить данное боссу слово и рассказал сообщникам все,
что произошло на женевской вилле Джилберта Сэндерса неделю назад.
Когда его голос смолк, в номере воцарилась напряженная тишина. Первым
молчание нарушил Шарль Левьен.
-- Значит, полиция шла по нашему следу с самого начала, --
упавшим голосом пробормотал он.
-- Вы очень догадливы, Левьен, -- зло съязвил Грифон. -- Вам бы
ясновидцем быть, а вы в серьезную игру ввязались -- игру для мужчин,
заметьте. Провалиться в таком простом деле! Вы что, не знали, что ваш
дружок Лебон, черт бы его побрал, носом видит лучше, чем вы глазами?!
