взаимовлияния всех решающих факторов и взаимозависимости различных отраслей
производства. Ее нельзя разбить на несколько отдельных областей, в которых
специалисты могли бы вести исследования, не обращая внимания на остальные
области. Просто нелепо изучать деньги, труд или внешнюю торговлю с той же
степенью специализации, которая принята у историков, разбивающих историю
человечества на отдельные фрагменты. Историю Швеции можно рассматривать почти
без всякой связи с историей Перу. Но вы не сможете заниматься ставками
заработной платы, не занимаясь в то же самое время товарными ценами,
процентными ставками и прибылями. Любое изменение одного из экономических
элементов оказывает воздействие на все остальные элементы. Ученый никогда не
сможет узнать, к чему приведет определенная политика или какое-либо изменение,
если он ограничит свои исследования отдельным сегментом всей системы.
Именно этой взаимозависимости не хочет видеть государство, когда оно
вмешивается в дела экономики. Государство делает вид, что оно наделено
мистической способностью раздавать дары из неистощимого рога изобилия. Оно
одновременно всеведуще и всемогуще. По мановению волшебной палочки оно может
сотворить счастье и изобилие.
Истина заключается в том, что государство не может давать, если оно не берет у
кого-то. Субсидия никогда не выплачивается государством из его собственных
средств; государство выдает субсидии только за счет налогоплательщика.
Инфляция и кредитная экспансия -- излюбленные методы проявления щедрости
современным государством -- ничего не добавляют к объему имеющихся ресурсов.
Они делают некоторых людей более обеспеченными, но только в той же самой мере,
в какой других они делают беднее. Вмешательство в рынок, в установленные
спросом и предложением цены товаров, ставки заработной платы и нормы процента
в краткосрочном плане достигает целей, к которым стремилось государство. Но в
долгосрочном плане эти меры всегда приводят к ситуации, являющейся -- с точки
зрения государства -- еще более неудовлетворительной, чем прежнее положение
дел, которое они должны были изменить.
Государство не обладает возможностями сделать всех людей более обеспеченными.
Оно может поднять доходы фермеров, насильственным путем ограничив внутреннее
сельскохозяйственное производство. Но более высокие цены за продукцию
сельского хозяйства платят потребители, а не государство. Обратной стороной
повышения уровня жизни фермеров явится понижение уровня жизни всего остального
населения. Государство может защитить маленькие магазины от конкуренции
универмагов и цепных магазинов. [Цепные магазины -- множество однотипных
торговых точек, принадлежащих какой-либо одной крупной торговой фирме,
устанавливающей единые цены, условия продажи и т. п.] Но по счету здесь вновь
заплатит потребитель. Государство может улучшить условия жизни части наемных
работников, приняв законы, якобы действующие в интересах рабочих, или перестав
оказывать сопротивление давлению и принуждению со стороны профсоюзов. Но если
такая политика не вызовет соответствующего повышения цен потребительских
товаров, возвратив тем самым реальную заработную плату на прежний рыночный
уровень, то она приведет к значительной безработице среди тех, кто хочет
работать по найму.
Изучение такой политики с точки зрения экономической теории неизбежно должно
показать ее тщетность. Вот почему бюрократия наложила табу на экономическую
науку. Но государство поощряет тех специалистов, которые ограничивают свои
наблюдения узкой областью, не заботясь об отдаленных последствиях проводимой
политики. Специалист по экономике труда рассматривает только непосредственные
результаты прорабочей политики, специалист по экономике сельского хозяйства --
только повышение цен на сельскохозяйственные товары. И один и другой смотрят
на проблемы только с точки зрения тех групп давления, которые получают
непосредственные выгоды от принимаемых мер и не обращают внимания на их
конечные социальные последствия. Это не экономисты, а пропагандисты
мероприятий государства в определенной сфере управления.
В условиях государственного вмешательства в бизнес целостная государственная
политика давно распалась на плохо скоординированные части. Прошли те времена,
когда еще можно было говорить о государственной политике. Сегодня в
большинстве стран каждое министерство придерживается собственного курса,
противодействуя усилиям других министерств. Министерство труда стремится
повысить ставки заработной платы и снизить стоимость жизни. Но подчиняющееся
тому же правительству министерство сельского хозяйства стремится повысить цены
на продовольственные товары, а министерство торговли пытается при помощи
таможенных тарифов поднять внутренние цены на товары. Одно министерство
борется с монополиями, а другие стараются -- при помощи тарифов, патентов и
других средств -- создать условия, необходимые для существования
монополистических ограничений. И каждое министерство ссылается на мнение
эксперта, специализирующегося на изучении соответствующей сферы.
Итак, студентов более не посвящают в тайны экономической науки. Они изучают
бессвязные и разрозненные факты о различных мероприятиях государства,
противоречащих друг другу. Их диссертации и дипломные работы посвящены не
экономической теории, а различным сюжетам из экономической истории и различным
примерам государственного вмешательства в бизнес. Эти подробные и хорошо
документированные статистические исследования ближайшего прошлого (ошибочно
называемые исследованиями современного положения) представляют большую
ценность для будущего историка. Они не менее важны для профессионального
обучения юристов и конторских служащих. Но они, конечно, не могут
компенсировать отсутствие теоретического экономического образования.
Поразительно, что докторская диссертация Штреземана была посвящена условиям
торговли бутылочным пивом в Берлине. [Штреземан Густав (1878--1929) --
германский политический деятель, один из основателей и руководителей немецкой
народной партии; в августе-ноябре 1923 г. -- глава правительства
(рейхсканцлер), одновременно с августа 1923 г. -- министр иностранных дел.]
Учитывая, как строится расписание учебного времени в немецких университетах,
можно с уверенностью сказать, что значительную часть своих университетских
трудов Штреземан посвятил изучению организации сбыта пива и состояния
потребления его населением. Таков интеллектуальный багаж, которым
прославленная университетская система Германии снабдила человека, ставшего
рейхсканцлером в самые критические годы немецкой истории.
После того, как старые профессора, получившие свои кафедры во время краткого
расцвета немецкого либерализма, умерли, в университетах рейха стало невозможно
услышать что-либо об экономической науке. Немецких экономистов больше не было,
а книги иностранных авторов нельзя было найти в библиотеках, обслуживавших
университетские семинары. Обществоведы не последовали примеру профессоров
теологии, знакомивших своих студентов с принципами и догматами других церквей
и сект и с философией атеизма, потому что стремились доказать
несостоятельность убеждений, которые считали еретическими. Все, что студенты,
изучающие общественные дисциплины, узнавали от своих преподавателей, сводилось
к тому, что экономическая теория -- ложная наука, а так называемые экономисты
являются, как сказал Маркс, сикофантами-апологетами неправедных классовых
интересов буржуазных эксплуататоров [Сикофанты -- профессиональные доносчики и
клеветники. Мизес, очевидно, имеет в виду следующее место из предисловия ко
второму изданию I тома "Капитала": "Отныне дело шло уже не о том, правильна
или неправильна та или другая теория, а о том, полезна она для капитала или
вредна, удобна или неудобна... Бескорыстное исследование уступает место
сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются
предвзятой, угодливой апологетикой" (К. Маркс, Ф. Энгельс, т. 23, с. 17).
Сикофантами именовал Маркс современных ему экономистов в ряде своих работ.],
готовыми продать людей крупному бизнесу и финансовому капиталу <см. L. Pohle,
Die gegenwartige Krise der deutschen Volkswirtschaftslehre, 2-ed., Leipzig,
1921>. Выпускники покидали университеты убежденными сторонниками тоталитаризма
нацистского или марксистского толка.
Аналогичным было положение и в других странах. Наиболее престижным учебным
заведением Франции являлась Ecole Normale Superieure в Париже [Ecole Normale
Superieure (фр.) -- Высшая педагогическая школа. Основанное после Великой
французской революции, это высшее учебное заведение неизменно стоит очень
высоко по академическому уровню и престижу]; ее выпускники занимали
большинство важных постов в сферах государственного управления, политики и
высшего образования. Господствующую роль в этом учебном заведении играли
марксисты и другие сторонники полного государственного контроля. В России
царское правительство не допускало на университетские кафедры никого, кто был
заподозрен в сочувствии либеральным идеям "западной" экономической науки. Но в
то же время оно приглашало на эти кафедры многих марксистов, принадлежавших к
"легальному" крылу марксизма, то есть тех, кто не разделял убеждений
революционных фанатиков. Таким образом, цари сами способствовали
последовавшему триумфу марксизма.
Европейский тоталитаризм является результатом господства бюрократии в области
образования. Университеты подготовили почву для диктаторов.
Сегодня как в России, так и в Германии университеты являются главными оплотами
однопартийной системы. Не только общественные науки, история и философия, но и
все другие отрасли знания, искусства и литературы строго регламентированы или,
как говорят нацисты, gleichgeschaltet [gleichgeschaltet (нем.) --
унифицированный]. Даже такие наивные и доверчивые поклонники Советов, как
Сидней и Беатриса Вебб, были шокированы, когда обнаружили, что "Журнал
марксистско-ленинских естественных наук" выступает "за партийность в
математике" и "за чистоту марксистско-ленинской теории в хирургии", и что
"Советский вестник венерологии и дерматологии" стремится рассматривать все
обсуждаемые проблемы с точки зрения диалектического материализма .[Вебб Сидней (1859--1947) и его супруга Беатриса (1858--1943) --
английские социалисты, стоявшие у истоков "умеренного", так называемого
фабиарского социализма. В 1932 г. Веббы посетили СССР и в 1935 г. опубликовали
двухтомную работу "Советский коммунизм -- новая цивилизация?", в целом
дружественную по отношению к большевистскому государству, хотя и критичную в
частностях.]
Кто должен быть хозяином?
В любой системе разделения труда необходим определенный принцип координации
деятельности людей различных профессий. Усилия специалиста будут
бессмысленными и противоречащими поставленной цели, если ориентиром для него
не станет верховенство народа. Разумеется, единственной целью производства
является обслуживание потребителей.
В рыночном обществе направляющим принципом является мотив получения прибыли. В
условиях государственного контроля им является строгая регламентация. Третьей
возможности не существует. Для человека, которым не движет стремление делать
деньги на рынке, должен быть разработан свод правил, которые говорили бы ему,
что и как делать.
Один из доводов, чаще всего приводимых против либерально-демократической
системы капитализма, заключается в том, что она в основном подчеркивает права
индивида, забывая о его обязанностях. Люди настаивают на своих правах и не
помнят о своих обязанностях. Однако с точки зрения общества права граждан
имеют большее значение, чем их обязанности.
Нам нет необходимости останавливаться на политических и конституционных
аспектах антидемократической критики. Права человека, систематизированные в
различных биллях о правах, были провозглашены для защиты индивида от произвола
государства. Если бы не они, люди были бы рабами деспотических правителей.
