такому юному мальчику - пока не использую все возможное.
- Юный, - презрительно фыркнул Гомон. - Гниды превращаются во вшей.
Вероятно, он из тех, кто уничтожил эту землю.
- Может, да, а может и нет. Но мы попробуем другую тактику. Ласка.
Тогда он немного отойдет от испуга и будет больше доверять нам.
- Ласка? - Гомон даже подскочил. - Со шпионом - ласка?
Голт укоризненно посмотрел на него.
- Ранах, - сказал он. - Помнишь? Если бы ты поступил с ним жестоко...
Гомон после некоторого замешательства пожал плечами.
- Да, милорд. Пожалуй ты прав.
- Тогда принеси ему еды.
Мальчик с жадностью, но и с некоторой деликатностью ел грубую пищу.
Грязь черными пятнами покрывала все его тело, лицо, кроме огромных
голубых глаз, в которых, как заметил Голт, светился живой разум. И пропал
страх. После ужина Голт опять попытался говорить с ним на трех языках и
призвал тех из отряда, кто знал какие-нибудь диалекты. Но мальчик только
качал головой. Свет в глазах потух.
Наконец, Голт сдался. Придет утро и, может, тогда удастся что-нибудь
выяснить у мальчика, а сейчас он устал. Смертельно устал. Отходя от
мальчика, он подумал о вине. Что бы он дал сейчас за бутылку вина! Он
сейчас выпил бы целый галлон, чтобы уменьшить боль в ноющих мышцах, снять
напряжение, которое разрывало голову. Но вина не было, и это хорошо.
Впереди долгая ночь, и он должен иметь светлую голову и не терять
бдительность.
Он и Гомон по очереди проверяли посты. Люди очень устали, и только
тревога заставляла их держаться на ногах. Ночь была черной, как смола, как
сама смерть и почти такой же тихой. Тишину нарушали только изредка
падавшие с треском деревья, но эта тишина была более жуткой, чем
загадочные крики Великих Болот.
После двух часов Голт подошел к своему месту, чтобы поспать. Но,
отстегивая пояс, он положил меч у седла так, чтобы его можно было легко
достать. Бросив последний взгляд на пленника, который был связан и крепко
спал, барон бросился на землю, закутался в плащ и провалился во мрак еще
до того, как голова его коснулась седла, которое служило ему подушкой.
И затем, после того, что показалось ему секундами, пришло неожиданное
пробуждение.
Сердце бешено билось в груди, руки непроизвольно потянулись к мечу.
Он поднялся на ноги. Костры уже догорели, в них светились только угли -
значит он спал час, а может и больше. И что-то было здесь. Он не знал что,
но что-то было - странные тени двигались во мраке почти беззвучно, но не
совсем, шум, который они производили и разбудил его. Он ощущал их
присутствие, они были везде, а часовые? Он открыл рот, чтобы поднять
тревогу, затем его схватили.
Сильные, жилистые, они навалились на него, эти создания. Дюжина, а
может и больше, рук, схватили его правую руку, вырвали меч и отбросили
его. Рука обхватила горло, не дала крикнуть. Он наклонился, сбросил с себя
нападающих под ноги, но его сбили. Он рухнул на землю и на него бросились
все. Его могучие кулаки делали свое дело, но вскоре руки его были
схвачены, тяжесть, которую он не мог сбросить, придавила его к земле. В
рот его сунули кляп. Сильные руки вертели его, обматывая крепкой веревкой.
Сквозь шум своей борьбы он слышал другие шумы. Очевидно, нападение было
совершено на всех. Затем он был связан полностью и был беспомощен. Во рту
у него торчал кляп. На глаза наложили повязку. Связанный как свинья,
которую везут на базар, он лежал и ругался про себя на свою беспомощность,
проклинал часовых.
Затем его подняли на ноги. Ноги его не были связаны, и он мог идти.
Кто-то толкнул его и потянул. И он понял, что он на веревке, как лошадь.
Голт пошел вперед, делать было нечего.
По звукам он понял, что ведут всех его людей. Они все были связаны
одной веревкой. Прислушавшись, он понял, что ведут лошадей, и это было
странно. Он не слышал ни одного звука, который бы произвел его жеребец
Ужас. Тот должен был бы поднять тревогу ржанием при нападении на лагерь, и
он должен был отчаянно бороться копытами и зубами, когда его пытались
захватить. Так он был приучен.
Мозг Голта распух от многочисленных вопросов, но ответа ему неоткуда
было ждать. Нападавшие на них не разговаривали, а его люди были несомненно
с кляпами во рту. Они только шли, потому, что их тянули на веревке. Шли
они уже несколько часов. Только по звуку под ногами и вкусу пепла на губах
понял, что они пересекают пожарище. И вдруг он пошел по какому-то упругому
мягкому грунту. Запах золы и пепла сменился ароматом цветов и трав, под
ногами шуршали листья. Они снова были в лесу. И они опять шли часами в
полной тишине. Шли по лесу, изредка останавливаясь для того, чтобы
отдохнуть. Местность начала меняться. Они шли уже не по равнине, а по
холмистой местности. Они шли вероятно весь день, и Голт полностью выдохся.
Он даже засыпал на ходу. Но даже во сне он чувствовал, что он все время
поднимается по пологому склону. Затем его дернули за веревку, приказывая
остановиться.
Кто-то толкнул его вниз, и он уселся на что-то мягкое, вроде подушки,
и впервые за все время прозвучали слова.
- Пока путешествие кончилось, - это был женский голос, мягкий,
мелодичный и приятный. - Вы можете спать.
Приглашение было излишним. Голт был сломлен усталостью и еще до того,
как она закончила фразу, он глубоко заснул на мягкой траве, и ему снилось,
может этот сон был навязан легким ароматом ветерка - тенистые леса и
залитые солнцем луга, усыпанные цветами.
Затем он проснулся, все еще связанный, с кляпом во рту и повязкой на
глазах, но отдохнувшим и освеженным. И ночью он не испытал ни гнева, ни
страха. Голт большими глотками вдыхал ароматный воздух, который был
немного влажный. Голт решил, что еще вероятно не кончилась ночь, и,
следовательно, с момента их пленения прошли сутки. Он немного полежал,
затем сделал попытку сесть. Руки схватили его, стали прижимать к земле, но
снова раздался ласковый женский голос.
- Нет, все нормально. Отпустите его. Снимите повязку с глаз и
вытащите кляп.
Сначала убрали кляп. Голт облизал пересохшие губы, и кто-то смочил
ему рот водой. Затем с глаз сняли повязку, и он мог видеть.
7
Это была большая поляна в лесу. Ее так освещала луна, что было видно,
как днем. И теперь Голт мог отчетливо рассмотреть, кто взял его в плен.
Его окружали люди самые красивые, которых он когда-либо видел. И мужчины,
и женщины были великолепно сложены - и почти полностью обнажены. Одеждой
им служили венки из цветов и гирлянды свежих листьев. Они стояли вокруг и
смотрели на него. На их красивых лицах было написано любопытство. Бледный
лунный свет серебрил широкие плечи, хорошо развитые мускулы, узкие бедра и
длинные ноги мужчин и мягкие нежные округлые формы женщин. Голт поморгал и
потер глаза. Он решил, что это ему снится.
Никто не говорил, никто не двигался и Голт осмотрелся.
Его люди все были здесь, связаны, как и он. Сотни людей, таких же,
что окружали его, суетились вокруг них, вытаскивая кляпы, снимая повязки.
На краю поляны их верховые и вьючные лошади с аппетитом щипали сочную
траву, которая в изобилии росла между громадными деревьями.
Затем снова раздался мелодичный женский голос.
- Добро пожаловать, милорд, в Иннистейл.
Голт резко повернулся.
Появился мальчик, который следил за ними, и которого они взяли в
плен. Он стоял, уперев руки в бедра, лицо было отмыто от грязи. Он
улыбнулся Голту, и веселье заплясало в его огромных голубых глазах.
- Мы не причиним вам вреда, и вам бояться нечего, конечно, если и вы
не будете причинять нам неприятностей, - мальчик снял свою шапочку и
роскошные золотые волосы дивным водопадом обрушились на плечи, затянутые в
зеленый камзол. Это оказалась женщина. Волосы обрамляли лицо такой
красоты, что рядом с ним любая другая красавица казалась бы дурнушкой.
- Ты? - глуповато спросил Голт. - Да, милорд, меня зовут Тайна -
королева Неизведанной Страны, - она небрежно сбросила с себя зеленый
камзол и целое мгновение стояла перед ним в лунном свете полностью
обнаженная.
Она совершенно не смущалась, и Голт был поражен, увидев какие
прекрасные совершенные формы скрывались под грязью и одеждой. Слуги
принесли ей тунику из какой-то легкой прозрачной ткани, которая
переливалась в лунном свете. Туника была совсем короткой, и ее длинные
прекрасные ноги оставались обнаженными. Она засмеялась.
- Я знаю, что у тебя голова кипит от вопросов. Когда ты поешь и
выпьешь, я постараюсь тебе на все ответить, - она повернулась, сказала
что-то на неизвестном языке, похожем на птичьи трели, которые он слышал в
лесу в день их прибытия сюда. Двое слуг тут же принесли вазы с какими-то
очень вкусными фруктами и бутылки вина, которое имело аромат роз. Хотя
Голт выпил очень много вина, и все мышцы его и нервы расслабились, голова
его оставалась абсолютно чистой, незатуманенной винными парами.
По всей поляне его людей обслуживали таким же образом, Голт услышал,
как один из них сказал:
- Гомон! Мне кажется, что мы умерли и попали в рай!
Гомон ответил.
- Заткнись! Никто ни на что не отвечает, пока не ответит барон!
С Голта срезали все веревки, стягивающие его. Теперь, когда голод и
жажда были утолены, и все его тело наполнилось бодростью и силой, он
поднялся, потянулся, размял руки и ноги. Тайна, которая сидела поодаль,
показала ему подушку из мягкого мха рядом с собой.
- Иди сюда, барон. Давай поговорим.
Голт опустился рядом с ней на мох. Теперь, сидя совсем близко от нее,
он не нашел изъяна в ее красоте, которая была вполне зрелой и совершенной.
- Твой маскарад, - сказал он совершенно искренне, - был великолепен.
- Как и твоя терпеливость. Даже тот черноволосый монстр не смог
убедить тебя и склонить к пыткам. Я благодарю тебя за милосердие и хотела
отплатить тебе за него гостеприимством. - Она пристально взглянула на
него. - Ты из Бурна?
- Да, меня зовут барон Голт. Я пришел сюда по приказу моего короля
Сигрита, императора Серых Скал.
Голос ее стал сухим.
- Полагаю, что ты пришел искать человека короля Барта?
Голт застыл.
- Ты знаешь о Барте?
- Конечно, - она казалась не способной на такие чувства, как
ненависть, но жгучая ненависть звучала в ее голосе. - Конечно, я его знаю.
Ведь это он отнял у меня трон и королевство. Именно поэтому я переоделась
и следила за вами. Мне нужно было узнать, такие же вы жестокие люди, как
он, или нет. То, как ты обошелся со мной, убедило меня, что нет. Конечно,
я многим рисковала, но надеюсь, что моя игра не проиграна.
- Значит, Барт еще жив? - возбужденно воскликнул Голт.
- Да, еще жив, - и правит Неизвестной Страной на моем месте. Она
приняла сосуд с розовой жидкостью, принесенный слугой, отпила немного из
него и предложила Голту. - Но, пожалуй, лучше начать сначала.
- Ганон был мой отец. - Это имя показалось Голту знакомым.
- Ганон - этот колдун, которого Сигрит прогнал в Неизвестную Страну с
ребенком на руках?
- Да, тот самый Ганон. Он хотел предложить твоему королю дар,
ценность которого неисчислима, и взять с него обещание не использовать его
силу, или же использовать с большой осторожностью и разумно. Но, к его
великому сожалению, он был изгнан из Серых Стран. И, как он рассказывал
мне, благодаря своей магии он спасся от рук Варваров и топей Болот Кушна,
и добрался сюда, где и обрел безопасность и убежище.
- Камень Могущества...
