кой...
Пахло на складе странно, совсем как в хлеву в Керри. Она посмотрела на
Галлахана, ища у него поддержки. Он беседовал с блондинкой с умопомрачи-
тельными грудями, в постыдном обтягивающем платье черно-желтой расцвет-
ки, напялить которое могла только еврейка. Видимо, с ней недавно произо-
шел несчастный случай, потому что правая сторона ее лица была перевязана
бинтом.
Миссис Тьюмалти прислушалась к негромким разговорам обступивших ее лю-
дей. Когда она разобралась, о чем идет речь, у нес отлегло от сердца.
Разве люди, обсуждающие обеденное меню, могут представлять опасность?
- Что Галлахан привез на обед?- спросил кто-то.
- Похоже, ирландское рагу,- был ответ.
- Все лучше, чем вчерашняя кошерная еда.
- А мне нравятся французы. Во французах есть тонкость?
- Только после ванны....
- Значит, французами тебе придется довольствоваться только два раза в
год.
- А мне ежедневно подавай темное мясо.
- Оно ничем не сочнее белого...
- Нет ничего лучше грудки белой англо-саксонки, протестантки - БАСП.
Миссис Тьюмалти улыбалась. Она никогда не слышала про блюдо "грудка
БАСП", но не сомневалась, что это вкуснятина в растопленном масле, без
чеснока, из тех, что превращают человека в сексуального маньяка, если
лакомиться ими регулярно.
Потом она увидела, как агент Галлахан отвесил женщине с роскошными фо-
рмами поклон. Это был обыкновенный поклон, но в конце он подобострастно
подставил ей шею.
Она удивилась такой покорности со стороны парня из Керри с ясными го-
лубыми глазами, чей перебитый нос свидетельствовал, что его обладатель
не отступал в свое время даже перед увесистым кулаком.
Он направился к ней, остальные встали кругом. Миссис Тьюмалти не сом-
невалась, что перед ней переодетые агенты, потому что у агентов в теле-
передаче об ограблении банка африканцами тоже были лучезарные башмаки,
аккуратные костюмы и желтые плащи, а агенты в реальной жизни одеваются
точно так же, как по телевизору.
Парень из Керри положил руку ей на плечо. Он улыбнулся, и миссис Тью-
малти улыбнулась ему в ответ. Парень из Керри опустил голову. Боже пра-
вый, что он делает?
Миссис Тьюмалти почувствовала у себя на груди его жесткие губы. Нет,
парни из Керри так себя не ведут. Скорее, перед ней развратник-иностра-
нец в гриме. Внезапно ее пронзила страшная боль. Колени подогнулись, ды-
хание прервалось.
Ее рвали на части, но она как бы наблюдала за этим со стороны. У нее
было такое чувство, словно она спускается в огромную черную пещеру, за-
ходит все глубже, в кромешную тьму. Это походило на ту тьму, из которой
она вышла очень, очень давно. До нее донесся голос ее матери: мать нака-
зывала ей не задерживаться...
В пещере она видела сон. Ей снилось, что она покидает собственное те-
ло. Над ее телом стоял парень из Керри с испачканным кровью лицом; все
остальные тоже насыщались ее старым, усталым телом, и лица у них были в
крови, как у каннибалов.
Блондинка с грудями присоединилась к едокам.
Миссис Тьюмалти возвращалась домой, к маме.
"Тут будут только люди из Керри?- спросила она мать.- Нет, дорогая,
всякие.- Вот и хорошо,- сказала миссис Тьюмалти во сне".
Теперь, когда утратила значение плоть, происхождение добрых людей, с
которыми ей предстояло встретиться, тоже не имело никакого значения. Они
будут просто добрыми людьми. Все остальное было отныне неважно.
Когда лакомые кусочки ее тела были объедены до костей, кости вылизаны,
а остальное - связки и сухожилия - брошено в зеленый мусорный бак, Шийла
Файнберг обратилась к своей стае, занятой облизыванием морд.
- Джим нашел нужного мне самца человека. Я рожу от него, и наш вид во-
звысится благодаря гибридизации. Этот мужчина - лучший в своем виде, он
даже сильнее нас. Джим его нашел. Однако поймать его будет нелегким де-
лом.
- А мы его съедим? Ну, когда ты получишь его сперму?
Вопрос был задан бухгалтером из крупной страховой компании, который
сейчас обсасывал ноготь. Чужой.
- Возможно,- ответила Шийла.- Но он - лучший среди людей. Даже поймать
его будет очень непросто.
Галлахана осенило.
- Вдруг он - не просто человек? Вдруг он получен в результате экспери-
мента, как ты?
Шийла покачала головой.
- Нет. Я в курсе всех экспериментов. Такого никто никогда не делал.
- А в другой стране?- не унимался Галлахан.- Вдруг его сделали комму-
нисты, а он сбежал?
- Нет. Мы - единственные в своем роде.
На какое-то время на складе воцарилась печаль. Души присутствующих ос-
тались непоколебленными, однако до них словно донеслось эхо того, чего
не будет никогда. Все молчали.
- Эй, друзья!- вспомнил Галлахан.- В четыре утра во дворе на Альфред-
стрит нас ждет итальянский ужин. Парня зовут Жирдяй Тони. Уж очень хо-
рош, с жирком!
Сообщение было встречено одобрительным смехом. Шийла сказала, что че-
тыре часа утра - самое правильное время для охоты на человека.
-А как насчет китайца?- спросил бухгалтер.
Это вызвало новые шутки: откуда он - из Кантона или из Шанхая, ведь
это разные китайские кухни. Однако Шийла, у которой было больше, чем у
остальных, опыта как у особи нового вида, уловила в себе сильнейшее из
чувств, доступных зверю.
Этим чувством был страх.
Инстинкт подсказывал Шийле, что человек, тонкокожее существо с дряблы-
ми мускулами, человек прямоходящий, отличающийся медлительностью, живу-
щий стаями и занимающийся строительством именно для того, чтобы оградить
свою худосочность, стал властелином мира не по случайности, а благодаря
своему превосходству.
Да, Шийла могла напасть со своей стаей на отдельную особь, но от-
дельные особи всегда подвержены нападению. Разве самки человека не сла-
бее самцов? И дети до пятнадцати лет. Человек, переваливший через соро-
калетний рубеж, начинает утрачивать даже прежнюю силу.
Однако люди правят миром, а звери сидят в клетках, чем доставляют удо-
вольствие зевакам.
Нет, старик опасен. Все не так просто, как кажется Галлахану.
По какой-то причине - Шийла объясняла это инстинктом, унаследованным
от тигра-людоеда,- она опасалась тщедушного старичка-азиата даже больше,
чем молодого мужчину. Галлахан передал слова съеденной Тьюмалти о том,
что азиат очень стар. Однако он запросто поднял молодого по лестнице.
Когда она думала о старике, ее охватывал страх, похожий на отдаленный
рокот барабанов и еще какой-то шум.
После трансформации она не видела снов. Однако на складе, пока все
ждали начала охоты в квартире миссис Тьюмалти, ей приснился сон, хотя
она не засыпала.
Это походило на галлюцинацию. В ней были запахи и звуки. В конце длин-
ной-предлинной долины стоял человечек, казавшийся лакомой добычей.
Однако он не был таковым. Он был спокойнее тех, кого они задрали. Он
был самым совершенным из всех людей, посланным своим видом, чтобы покон-
чить с Шийлой и ее породой.
Китайский обед? И думать забудьте!
Она все еще надеялась, что стае удастся сохранить одного из двоих -
хоть молодого, хоть старого - на развод. Однако она не исключала, что им
придется отказаться от такой роскоши.
В квартире на верхнем этаже дома миссис Тьюмалти Чиун хлопнул Римо по
руке. Темнело. Три вечера подряд Чиун наводил в комнате какай-то хитрый
порядок.
- Не расчесывай раны,- сказал Чиун.
- Значит, я вообще не должен к себе прикасаться. Здорово мне доста-
лось!
- Царапины! А болит потому, что заживает. Мертвые не ведают боли, в
отличие от живых.
Чиун снова шлепнул пациента по руке.
- Чешется!
- Отвратительно!- скривился Чиун.- Стыд-позор!
Римо знал, что Чиун имеет в виду не то, что у него чешутся раны. Пос-
ледние семь часов, те есть все время с тех пор, как у Римо восстанови-
лась способность соображать и верно понимать звуки и слова, Чиун без ус-
тали твердил ему, какой это позор для человека, имеющего отношение к Си-
нанджу,- получить этакую трепку.
По словам Чиуна, ему самому было непонятно, зачем он так старается по-
ставить Римо на ноги.
- Чтобы ты опять меня опозорил? Знаешь ли ты, что едва не позволил се-
бя убить? Тебе это известно? Мы не теряли Мастера на протяжении девяти-
сот лет? Тебе все равно, что будет с моей репутацией?
Римо пытался возразить, что столкнулся с небывалым противником, однако
Чиун ничего не хотел слышать.
- Ты хотел погибнуть? Хотел сыграть со мной злую шутку? Почему? Я ска-
жу тебе, почему...
- Но, папочка...- слабо отбивался Римо.
- Тихо,- оборвал его Чиун.- Ты хотел так поступить со мной из-за моего
снисходительного характера. Я согласился расстаться с центрифугой, кото-
рую мечтал привезти домой, в Синанджу, как образец волшебства белых. Раз
я согласился, причем с готовностью, ты вообразил, что можешь умереть и
тем нанести мне сокрушительный удар. Кому какое дело? Пускай ласковый,
щедрый, любящий, достойный глупец Чиун войдет в историю как "Тот, кто
потерял ученика".
- Но...
- Я проявлял излишнюю снисходительность. Излишнее благородство. Я был
готов отдать все без остатка. А взамен получаю беспечное отношение к
плодам своих усилий. А все почему, почему? Потому, что я слишком щедр.
Выражаясь твоим языком, я - слабохарактерный человек. Безвольный! Слав-
ный Чиун, ласковый Чиун, милый Чиун! А окружающий мир только того и
ждет, чтобы воспользоваться его мягкотелостью.
Чиун в очередной раз шлепнул Римо по руке, готовившейся расчесывать
рану, и умолк. Римо знал, что гнев разобрал Чиуна только после того, как
он, Римо, пришел в сознание и смог говорить. Он помнил ласковые, утеши-
тельные речи, доносившиеся до него в бреду, пока Чиун лечил его травами.
Его спасли самые умелые руки из всех, способных убивать или исцелять.
Западным докторам было неведомо то, что знали в Синанджу: убивает не
столько сама рана, сколько внезапность ее нанесения или множественность
ран. Человеческий организм обладает способностью к самовосстановлению.
Одна болезнь или повреждение одного органа устраняется самим организмом,
если у него хватает времени, чтобы отреагировать.
Лезвие, проникающее в мозг, убивает. Однако если это проникновение за-
ймет целый год, то мозг успеет образовать вокруг лезвия оболочку, он
примет лезвие, попытается либо отторгнуть его, либо сжиться с посторон-
ним телом. Если чудесному человеческому организму приходится отзываться
на травму слишком быстро, то дело обстоит худо. С двумя вторжениями од-
новременно организм тоже не справится. Вот почему вскрытия показывают
то, что Синанджу известно и без них: для того, чтобы умереть, человек
должен получить множественные ранения или поражения нескольких органов.
Это знание лежало в основе медицины Синанджу. Лечение состояло в том,
чтобы позволить организму справляться со своими бедами по очереди. На
это был нацелен каждый сеанс массажа, каждый травяной отвар.
Чиун, пользуясь помощью Римо, когда тот приходил в сознание, лечил
сначала одно, а потом принимался за другое.
Великая тайна лечения людей заключается в том, что выздоравливают не
сами люди, а их тела. Хорошее лекарство и операция просто мобилизует че-
ловеческий организм, чтобы он сделал то, на что запрограммирован: помог
самому себе.
Благодаря натренированной за долгие годы нервной системе тело Римо
справилось с этой задачей лучше, чем это вышло бы у любого другого чело-
века на земле, за исключением самого Чиуна, правящего Мастера Синанджу.
Поэтому Римо выжил. Однако наступала ночь, а с ней - опасность. Римо
задавал себе вопрос: к чему так тщательно готовится Чиун?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Жирдяй Тони получил отсрочку приговора: вместо него Шийла Файнберг и
ее тигриное племя решили сперва приняться в четыре утра за Римо и Чиуна.
Пропахшая отбросами улица в бостонском Саут-энде была мертвенно тиха.
Шийла и ее стая целый час бесшумно бродили вокруг дома миссис Тьюмадти,
неуклонно сжимая кольцо.
