Но теперь Тень была менее разреженной, более плотной, будто она
поглотила то, что ушло из тела Кадока, после чего оно так уменьшилось.
Тень, казалось, дышала. Еще виднелось в ней лицо Люцифера, еще сверкали
бледно-голубые глаза.
Лантлу снова рассмеялся и свистнул.
Находившиеся на возвышении два урда вскочили на ноги, подняли
ссохнувшееся тело и, отнеся его в сад, швырнули в красный поток.
Подняв руку, Лантлу небрежно отсалютовал агатовому трону, не взглянув
на Грейдона, повернулся на каблуках и вышел, поигрывая своим кнутом. Вслед
за ним вышла свора урдов.
- Вы-то нет, а он - дурак, Грейдон, - прошептала Тень. - Сейчас он
служит мне, но когда я... Лучше одолжите мне ваше тело, Грейдон, не
заставляйте отбирать его силой. Я буду обращаться с вами не так, как с
Кадоком. Одолжите мне ваше тело, Грейдон! Я не буду вас мучить, я не
уничтожу вас, как угрожал. Мы будем жить вместе бок о бок. Я обучу вас, и
скоро вы оглянетесь на тело человека, которым вы сейчас являетесь, и
удивитесь, почему у вас когда-то появилась мысль сопротивляться мне,
потому что вы будете жить, как никогда не жили прежде, Грейдон! Вы будете
жить, как никогда еще не жил ни один человек на земле! Одолжите мне ваше
тело, Грейдон!
Грейдон молчал.
Тень испустила шепот-смех, заколебалась и исчезла.
Грейдон ждал, словно заяц, услышавший, что лиса уходит от того места,
где он прячется, но выжидающий для пущей уверенности. Спустя некоторое
время, Грейдон определенно знал, что Тень ушла, от нее ничего не осталось,
никакой припавшей к земле, невидимой, затаившийся в засаде силы,
выжидающей возможность нанести удар.
Грейдон расслабился. Он стоял на занемевших, подгибающихся ногах и
боролся с сильной тошнотой.
Он стоял и вдруг ощутил прикосновение к своей лодыжке. Он поглядел
вниз и увидел, что из-за края щита протянулась длинная, мускулистая,
покрытая алыми волосами рука.
Похожими на иглы заостренные пальцы осторожно легли на металлическое
звено цепи, сковавшей Грейдона. Грейдон стоял тупо, с недоверием глядя,
как пальцы переломили звено, переползли к другой цепи и тоже ее расцепили.
Из-за края щита высунулось лицо без подбородка. На скошенный лоб
падали пряди алых волос. На Грейдона пристально смотрели налитые
меланхолией золотые глаза.
Это было лицо Кона, человека-паука.
16. ЗАЛ С КАРТИНАМИ
Лицо Кона было искажено гримасой, которая, несомненно, должна была
изображать успокаивающую улыбку. Грейдон обмяк и - реакция на пережитое им
- рухнул на четвереньки. Кон скользнул по краю помоста, легко, как куклу,
поднял Грейдона. Несмотря на его гротескный облик, Кон показался Грейдону
более прекрасным, чем любая из тех женщин-призраков, которые чуть не
завлекли его в ловушку Тени. Грейдон обхватил руками покрытые волосами
плечи и крепко припал к ним. Издавая странно успокаивающие щелкающие
звуки, человек-паук похлопывал Грейдона по спине маленькими верхними
руками.
От сада донеслось пронзительное жужжание роя в тысячи пчел; как под
порывом сильного ветра согнулись, скрутились цветы и деревья. Огромные
глаза Кона с внимательным недоверием изучили сад. Затем, по-прежнему
прижимая Грейдона к себе, он скользнул за край щита. Жужжание сада
поднялось октавой выше. Оно угрожало и призывало.
Когда они обогнули край, Грейдон увидел, что щит не составляет
единого целого со стеной, как он думал прежде. На самом деле за ним было
углубление, вырезанное в передней части контрфорса, который, словно нос
корабля, выдавался в залитую красным светом пещеру. От него под углом
отходила черная и гладкая поверхность стены.
Возле подножия утеса пригнулись еще два человека-паука. Из-за алых
волос их едва можно было различить в красноватом тумане. Они поднялись,
когда Кон скользнул к ним. Они смотрели на Грейдона золотыми, полными
печали глазами, и его охватило жуткое ощущение, будто Кон пришел за ним не
в единственном числе, а умножившийся.
В их четырех средних руках (или ногах?) были зажаты длинные
металлические стержни, вроде того, какой был у Регора, но, в отличие от
того острия, у этих были рукоятки, а на конце - усеянный шипами
набалдашник. Два стержня человекопауки передали Кону. Сейчас к
настойчивому жужжанию сада примешался звук слабо слышимого шипения.
Далекое вначале, шипение быстро приближалось. Такой Звук издают урды.
Грейдон заерзал на руках у Кона, пытаясь встать на ноги. Человек-паук
покачал головой. Он что-то прощелкал своим товарищам, перехватил оба
стержня в противоположную руку и, пав на свои четыре похожие на ходули
ноги, круто повернул за угол каменной стены. Он поспешно мчался к
находившейся в полумиле стене мрака. По обе стороны от него следовали его
товарищи.
Они бежали, согнувшись почти вдвое, со скоростью рысака, и ворвались
туда, где стоял ржавый мрак. Жужжание и шипение стали менее слышны,
превратились в слабый гул, и этот гул поглотила тишина.
Впереди лежала сложенная из красноватых камней стена. Она вынырнула
из редевшего далеко вверху тумана. У ее основания лежали большие, упавшие
с утеса, глыбы, а среди них - сотни меньших по размеру камней, гладких,
бледно-желто-коричневых. Камни лежали в подозрительно правильном порядке.
Люди-пауки замедлили бег, внимательно осматривая препятствие. Внезапно
Грейдон учуял зловоние человекоящеров и понял, что представляют собой эти
странно одинаковые камни.
- Кон! - закричал он, указывая. - Урды!
Камни задвигались, подпрыгнули и кинулись навстречу - свора шипящих
человекоящеров. Из их клыкастых пастей капала слюна, глаза светились
красным светом.
Свора окружила беглецов прежде, чем они успели повернуть. Кон припал
на три ходулеобразные конечности и размахивал двумя, вращая стержнями. Его
товарищи приподнялись на задних ногах, зажав в каждой из четырех свободных
рук по стержню. Опрокинув врага, они пробились сквозь первый ряд
окружившей их своры. Люди-пауки перестроились в треугольник, спина к
спине. В центре треугольника с увещевающим щелканьем Кон поместил
Грейдона. Снова взмахи стержней, крушащие заостренные черепа урдов.
Урды с их короткими лапами не могли нанести ответный удар, не могли
проломить это смертоносное кольцо.
Пробивая себе дорогу, люди-пауки медленно отступали вдоль основания
утеса.
Грейдон не мог больше видеть эту битву, он старался не наступать на
устлавшие дорогу корчившиеся тела. Он услышал резкое щелканье Кона и
почувствовал, как рука Кона обняла его и подняла в воздух. Снова
последовал быстрый, стремительный бег. Они пробились сквозь атакующие
волны урдов. Упав на свои ходули, торжествующе щелкая, люди-пауки
стремительно мчались прочь, все наращивая скорость. Шипение своры, мягкое
топанье ног преследователей стихли.
Скорость уменьшилась, они двигались все более медленно. Кон
внимательно осматривал крутой откос.
Он остановился, ссадил Грейдона наземь и указал на утес. Высоко над
полом пещеры в красной поверхности скалы виднелся овальный черный камень.
Человек-паук поспешно кинулся к нему; подняв длинные руки, осторожно
ощупал скалу вокруг камня; издал удовлетворенное щелканье и, задержав
когти на одном месте, сбоку от камня, подозвал Грейдона.
Кон взял руку Грейдона и, широко расставив ему пальцы, приложил руку
к скале. Он сильно надавил, прижимая ладонь Грейдона к камню. Он проделал
это трижды, а затем, подняв Грейдона, поместил его пальцы точно туда, где
находились его когти. Грейдон понял. Кон показал ему, где находится
какой-то обнаруженный им механизм, который заостренные пальцы
человека-паука не могли привести в движение. Грейдон надавил пальцами и
ладонью.
Открывая темный туннель, камень медленно, словно занавес, поднялся
вверх.
Кон пощелкал своим товарищам.
Те осторожно со стержнями наготове проникли в отверстие. Скоро они
появились снова, посовещались. Человек-паук похлопал Грейдона по спине и,
показав на туннель, пролез туда вслед за ним. Здесь Кон снова принялся
ощупывать внутренний край отверстия, пока не нашел то, что искал. Он снова
прижал руку Грейдона к месту, которое на ощупь казалось точно таким же,
как окружавшая поверхность. Таким же был и внешний запор.
Каменный занавес упал. Грейдон оказался в абсолютной темноте.
Очевидно, тьма значила для людей-пауков не больше, чем для
человекоящеров, ибо Грейдон услышал, что они двигались вперед. На
мгновение его охватила паника: возможно, они не могут понять его
ограничений, и он останется позади. Но прежде, чем он успел закричать,
рука Кона обняла его и подняла вверх. И понесла.
Они шли все дальше сквозь тьму. Грейдон почувствовал, что вокруг него
вздымается мелкая, неосязаемая пыль, такая мелкая, что лишь жернова
неисчислимых столетий могли бы измельчить почву до такой степени. Это
подсказало ему, что проход не использовался ни человекоящерами, ни
кем-либо иным. Очевидно, то же самое пришло в голову людям-паукам,
поскольку дальше они продвигались более уверенно, увеличив скорость.
Темнота начала сереть. Теперь Грейдон мог разглядеть стены туннеля.
Группа вышла из туннеля в огромное помещение, вырубленное прямо в скале.
Помещение было освещено таким тусклым светом, какой только можно
представить.
Грейдону после ржавой мглы пещеры тени и темноты туннеля этот свет
показался ослепительным светом дня.
Свет проходил сквозь щели в дальней стороне зала. На полу лежал
толстый слой тончайшей пыли.
В центре помещения находился огромный овальный бассейн, в котором
мерцала вода. Вокруг бассейна возвышалось кольцо, состоявшее из множества
сидевших на корточках фигур, похожих на серых гномов.
Гномы были абсолютно неподвижными.
Люди-пауки собрались вместе, суетливо перещелкивались друг с другом и
оглядывались кругом в явном замешательстве.
Грейдон подошел к бассейну и дотронулся до одного из сидевших гномов.
Это был камень.
Грейдон более внимательно всмотрелся в эти фигуры, вырезанные из
камня изображения безволосых и бесхвостых обезьянолюдей серого цвета.
Длинная верхняя губа спадала на рот, под которым был хорошо различимый
подбородок. Мускулистые кисти длинных рук, вцепившихся в камень, на
котором сидели обезьянолюди, отступающие назад получеловеческие лбы. Во
впадины глаз были вставлены драгоценные камни, напоминавшие дымчатые
топазы. Обезьянолюди пристально уставились в бассейн глазами-топазами, в
которых было что-то от той загадочной меланхолии, которой были наполнены
золотые глаза Кона и его товарищей.
Обойдя вокруг них, Грейдон заметил, что среди обезьянолюдей были как
самцы, так и самки, и что на каждом из них был венец. Венцы представляли
собой миниатюрные скульптурные изображения полулюдей-полузмей:
змеи-мужчины и змеи-женщины.
Их кольца обвивались вокруг голов серых обезьянолюдей, словно
солнечные змеи на коронах египетских фараонов.
Вниз, в безмолвие бассейна, круто спускались ступени желтого мрамора
и исчезали в его глубине.
Любопытствуя, Грейдон направился к одной из трещин. Когда он подошел
ближе, то увидел, что вся стена зала разрушена.
Здесь похозяйничала какая-то природная сила, из-за которой
образовались трещины. Вероятно, землетрясение или опускание почвы. Грейдон
выглянул наружу. Он увидел равнину камней-монолитов.
Зал находился на самом краю подпиравшей небо горной цепи.
Солнце стояло низко. Восход? Если да, то он провел у Тени всего
