прозрачным розовым светом, в нем находились два овальных бассейна двадцати
футов в длину и десяти в ширину. Между ними кушетка из черной стеклянистой
материи с углублением, похожим по очертаниям на человеческое тело, - как
будто совершенное женское или мужское тело прижалось здесь, когда материал
еще не застыл, и теперь, затвердев, он сохранил этот отпечаток.
В одном бассейне вода - если это вода - бледно-розовая, как вино, в
ней сверкают искры более интенсивных розовых оттенков. Жидкость во втором
бассейне абсолютно бесцветна, прозрачна, неподвижна - ужасна в своем
спокойствии.
Но тут это спокойствие нарушилось. Что-то поднималось из глубины.
Когда это что-то приблизилось к поверхности, розовая жидкость тоже
заволновалась, торжествующе заплясали в ней искры.
Из каждого бассейна поднялось по пузырю; они медленно расширялись,
пока не накрыли полностью бассейны от края до края.
Розовый и кристально чистый пузыри лопнули. Помещение заполнилось
радужным туманом, скрывшим бассейны и кушетку. В тумане мелькали яркие
искры. Они пульсировали несколько секунд. И исчезли.
Женщина-змея подняла свой систрум. Луч из него она послала прямо в
неподвижный бассейн. Бассейн задрожал, будто превратился в живое сердце.
Его прозрачность затуманилась. Облако маленьких пузырей поднялось над ним,
пытаясь уйти от луча. Они лопались со слабыми печальными вздохами. Бассейн
снова застыл, но его ужасающая неподвижность больше не ужасала.
Луч систрума погрузился в розовый бассейн. В глубине бассейна
началось быстрое движение. Снова взрыв мерцающих пузырей. И снова
неподвижность - смерть.
- Дело сделано! - без выражения сказала женщина-змея. Лицо ее
осунулось, губы побледнели, глаза застыли.
Она провела систрумом над отверстием. Как из воздуха, возникла стена.
Мать сделала знак людям-паукам. Путешествие продолжалось в молчании.
Наконец они подошли еще к одной неглубокой нише. Здесь, под действием
систрума, показался в стене низкий закругленный портал. Они вошли в него.
Помещение оказалось круглым, как и то, с бассейнами, но вдвое меньшим. От
стен исходило слабое голубое свечение, оно сосредоточивалось на большом
гнезде из подушек. Вокруг стен стояли сундуки и ящики. Помимо этого,
помещение было пусто. Грейдон почувствовал странный острый и приятный
аромат.
Женщина-змея вытекла из носилок, собралась в гнезде. Посмотрела на
них, теперь не скрывая слез, которые катились по ее щекам. Отдала систрум
Властителю Глупости, прижала Суарру к груди. Поманила Грейдона и мягко
соединила губы его и девушки.
Потом отодвинула их, поцеловала обоих в губы, озорно подмигнула,
рассмеялась своим звонким птичьим смехом.
- Разбудите меня взглянуть на вашего первенца, - сказала Мать-Змея.
Она оттолкнула их, устроилась поудобнее среди подушек и зевнула.
Глаза ее закрылись, голова раз или два качнулась. Она сонно подвинулась,
занимая более удобное положение.
Но когда Грейдон повернулся, чтобы уходить, ему показалось, что лицо
ее начало меняться... неземная красота увядала... будто опускался
занавес...
Он решительно отвернулся, запретив себе смотреть... пусть его
сомнения останутся нерешенными... он будет помнить ее такой, какой она
хотела остаться в памяти...
Они прошли в низкую дверь. Суарра с плачем прижималась к Грейдону.
Властитель Глупости поднял систрум. Вместо входа была каменная стена.
Комната, в которой спала Мать-Змея, была запечатана.
