были источником света.
Помещение пусто; ни следа прохода, через который они вошли, ни следа
выхода, не видно механизмов, управляющих входом. В стенах вообще никаких
отверстий. Но Грейдон слышал как будто шум множества голосов, затем
короткую фразу, которую он не разобрал.
Первый индеец отсалютовал и прошел на несколько шагов вперед. Он
ответил так же быстро. Но тут Грейдон понял без труда. Индеец рассказывал
о схватке с людьми-ящерами. Он кончил. Наступило короткое молчание. Затем
еще один короткий приказ. Индеец поманил Грейдона.
- Властитель, покажи браслет, - сказал он.
К этому моменту Грейдон уже понял, что невидимый собеседник
находится, конечно, не в помещении, а за его стеной. Голос доносится по
какому-то устройству; в стенах, вероятно, есть глазки. Но он не видел
следов ни того, ни другого; стены казались сплошными, гладкими, как
неразбитое стекло. Грейдон поднял запястье с надетым на него браслетом.
Сверкнули пурпурные глаза Матери-Змеи. Послышался взрыв возбужденных
восклицаний; еще одна команда.
- Положи твое оружие, властитель, - сказал индеец, - и подойди к
стене.
На этот раз Грейдон заколебался.
- Не бойся. Мы пойдем рядом...
Его прервал строгий голос невидимого говорящего. Индеец покачал
головой и встал рядом с Грейдоном, его товарищ с другой стороны. Грейдон
понял, что им велели держаться сзади, а ему идти одному. Он положил на пол
ружье и шепотом велел индейцам исполнять приказ. Он пошел вперед,
расстегнув кобуру под мышкой. И когда остановился, свет погас.
Но лишь на мгновение. Когда снова стало светло, трети стены не было.
На ее месте виднелся коридор, широкий и хорошо освещенный. По обе его
стороны ряды индейцев. Еще один ряд между ним и двумя индейцами и осликом.
Индейцы вооружены копьями с наконечниками из какого-то блестящего черного
металла; у них небольшие круглые щиты из того же материала. Длинные черные
волосы забраны узкой золотой лентой. Они обнажены, если не считать килта
из стеганого желтого шелка. Все это Грейдон увидел в одно мгновение,
прежде чем взгляд его остановился на стоявшем перед ним человеке.
Гигант с лицом представителя расы Суарры и Лантлу; лицо его было
красиво до того, как получило страшное увечье. Он на добрых восемь дюймов
возвышался над шестифутовым Грейдоном. Волосы у него серебристо-белые,
подрезанные на уровне шеи, их удерживает браслет из лакированного янтаря.
От правого виска до подбородка тянутся параллельно четыре шрама. Нос
разбит и расплющен. С плеч спускается черная металлическая кольчуга,
похожая на кольчуги крестоносцев. На талии кольчуга перевязана поясом.
Мешковатые кольчужные брюки покрывают бедра и ноги до колен. Нижняя часть
ног защищена поножами от колен до сандалий. Правая рука гиганта отрублена
по локоть; к этому локтю золотыми ремнями прикреплена страшная трехфутовая
металлическая палица. На поясе короткий двойной топор, точно такой, какой
стал символом древнего Крита.
Внушительная фигура. Но глядя в глаза этому человеку, Грейдон ощутил
уверенность. Морщинки смеха в углах глаз, выражение юмора и терпимости,
которые не могла стереть даже подозрительность. Несмотря не серебристые
волосы, человек не стар: Грейдон решил, что ему не больше сорока.
Человек заговорил по-аймарски бурным, хриплым, порывистым басом.
- Значит, ты хочешь увидеть Хуона! Увидишь. И не думай, что мы
неблагодарны; я заставил тебя ждать и отобрал оружие не поэтому. Темный
коварен, и Лантлу, чтоб его сожрали его собственные ксинли, подобен
Темному. Не один раз пытался он заслать к нам шпионов под маской тех, кто
хочет служить нам. Меня зовут Регор, Черный Регор. Но чернота моя не та,
что у Темного, хотя я тоже хитер. Но, может, ты ничего не заешь о Темном,
а, парень?
Он замолчал, проницательно глядя на Грейдона.
- Кое-что я о нем слышал, - осторожно ответил Грейдон.
- Кое-что слышал! Ну, и что же ты о нем думаешь?
- Ничего такого, - ответил Грейдон аймарской поговоркой со скрытым
непристойным смыслом, - отчего бы я захотел сидеть с ним щека к щеке и
разбить с ним яйца.
- Хо! Хо! - взревел гигант, в опасной близости взмахивая своей
палицей. - Хорошо! Я расскажу об этом Хуону...
- Кроме того, - сказал Грейдон, - разве он не враг... ее? - И он
поднял свой браслет.
Хохот Черного Регора прервался; гигант отдал приказ охране.
- Иди рядом со мной, - сказал он Грейдону. Оглянувшись, Грейдон
увидел, что один из приведших его индейцев осторожно поднял ружье и они
оба пошли за ним, ведя ослика. С трудом поспевая за Регором, Грейдон с
беспокойством пытался вспомнить, поставил ли он ружье на предохранитель;
решил, что поставил.
В нем возникали сомнения. Он надеялся на то, что Хуон, кем бы он ни
был, является злейшим врагом Лантлу и потому примет его помощь и сам
поможет ему в обмен. Поэтому он решил рассказать Хуону о своей встрече с
Суаррой и обо всем, что последовало за этим. Но теперь такой план
показался ему наивным. Ситуация не так проста. В конце концов что он знает
об этом народе с его зловещим искусством, с его людьми-пауками,
людьми-ящерами и бог знает еще какими чудовищами?
И что он в сущности знает об этом невероятном существе - Матери-Змее?
На мгновение Грейдон почувствовал отчаяние. Он решительно отбросил
его. Придется пересмотреть план, только и всего. И для этого у него всего
несколько минут. Лучше вообще ничего не планировать, пока он не встретится
с Хуоном и оценит свои шансы.
Резкий окрик оторвал его от размышлений. Коридор впереди был
прегражден огромной черной металлической дверью. Ее охранял двойной ряд
одетых в желтые килты солдат, первый ряд - копейщики, второй - лучники с
металлическими луками. Их возглавлял плотный приземистый индеец, у
которого при виде Грейдона чуть не выпал из рук двойной топор.
Регор зашептался с ним. Офицер кивнул и топнул. Створки большой двери
разошлись, за ними сквозь похожий на толстую паутину занавес блеснуло
янтарное солнце.
- Пойду расскажу о тебе Хуону, - прогремел Регор. - Жди терпеливо. -
Он исчез за занавесом. Двери молча закрылись за ним.
Грейдон молча ждал; стража в желтых килтах молча смотрела на него;
проходили долгие минуты. Прозвенел колокол; большие двери разошлись. Из-за
занавеса донеслись голоса. Офицер поманил двоих индейцев. Вместе с осликом
они прошли в двери. Еще долгое ожидание, затем опять колокол и
открывающиеся двери. Офицер сделал знак, Грейдон прошел вперед, за
занавес.
Глаза его ослепили яркие лучи, по-видимому, солнца, струившиеся через
янтарные стекла. Зрение прояснилось. У Грейдона было смутное впечатление
стен, покрытых многоцветными шпалерами. Он мигнул и понял, что потолок из
того же полированного камня, что и коридоры, на не черного, а янтарного
цвета, а яркий свет на самом деле исходит от сверкающих спиралей из
частиц.
Засмеялась женщина. Грейдон посмотрел в сторону звука - и прыгнул
вперед с именем Суарры на устах. Кто-то схватил его за руку и удержал...
И тут же он понял, что смеющаяся женщина не Суарра.
Она лежала, вытянувшись на низком диване, положив голову на длинную
белую руку. Лицо у нее старше, но в то же время в своей изысканности она
двойник Суарры, и те же, что у Суарры, облачные полуночные волосы. Но тут
сходство кончалось. Прекрасное лицо этой женщины насмешливое и злое, в
отличие от лица девушки. Совершенные губы несли в себе оттенок жестокости,
что-то нечеловечески далекое в ясных темных глазах - ничего от нежности
Суарры; что-то от того выражения, которое Грейдон видел на лице Лантлу,
когда свора динозавров выследила алого ткача. Стройная белая нога
свесилась с дивана, на пальце небрежно повисла шелковая сандалия.
- Похоже, наш неожиданный гость весьма импульсивен, Дорина, -
послышался мужской голос. Фраза на аймарском. - Если это простая дань
твоей красоте, я аплодирую. Но кажется мне, что есть в этом какое-то...
узнавание.
Говорящий поднялся со стула в голове дивана. Лицо у него было так же
поразительно прекрасно; похоже, что это общее наследие странной расы.
Глаза темно-синие, обычно это предвещает дружелюбие, но ничего подобного в
этих глазах не было. Как и у Регора, волосы на голове мужчины забраны
золотым браслетом. Под белым, похожим на тогу одеянием Грейдон
почувствовал тело атлета.
- Ты знаешь, Хуон, я не создательница снов, - протянула женщина. - Я
реалист. А где, кроме как во сне, я могла встретиться с ним? Хотя... если
не во сне, то почему бы и не...
В голосе еле заметная вялость, но во взгляде, который она бросила на
Грейдона, злобная насмешка. Хуон вспыхнул, глаза его стали мрачными; он
произнес резкий приказ. Мгновенно грудь Грейдона сжало как тисками, ребра
его затрещали, он задыхался. Он попытался разорвать зажим, и руки его
сомкнулись вокруг тонкой волокнистой руки, как будто состоявшей сплошь из
кожи. Он повернул голову. В двух футах над ним виднелось получеловеческое
лицо без подбородка. Длинные красные локоны падали на покатый лоб. Глаза
круглые и золотые, полные меланхолии и разума.
Человек-паук!
Другая волокнистая рука, покрытая алой шерстью, схватила Грейдона за
горло. Третья ухватила за ноги под коленями. Грейдон оказался в воздухе.
Он услышал протестующий крик Регора. Слепо попытался ударить в это
нечеловеческое лицо, при этом обнажился пурпурный камень на браслете и
сверкнул, как полоска огня. Грейдон услышал восклицание человека-паука,
резкий окрик Хуона.
Он почувствовал, что падает, падает все быстрее сквозь тьму - и
больше ничего не слышал.
10. ОТВЕРЖЕННЫЕ Ю-АТЛАНЧИ
Грейдон пришел в себя; над ним слышался гневный бас.
- На нем древний символ Матери. Он благополучно миновал ее
стражников. Он обратил в бегство зловонных урдов, которые служат Темному,
плевать на его имя! Любой из этих причин достаточно, чтобы выслушать его!
Говорю тебе снова, Хуон: этого человека должно принимать вежливо; он
кое-что хочет рассказать, и рассказ его касается не только тебя, но всего
Товарищества. А ты, не выслушав, бросаешь его Кону! А что, когда об этом
узнает Адана? Клянусь драгоценной чешуей ее колец, мы так жаждем ее помощи
и никогда не могли пробить ее равнодушие. Этот человек мог помочь нам!
- Довольно, Регор, довольно! - голос Хуона звучал угнетенно.
- Не довольно! - бушевал гигант. - Не Темный ли подговорил тебя
поступить так? Клянусь Властителем Властителей, Товарищество должно
заняться тобой!
- Ты, конечно, прав, Регор. Твое право и обязанность созывать
Товарищество, если ты считаешь это нужным. Мне жаль, я стыжусь своего
поступка. Когда незнакомец придет в себя от обморока - я уверен, что
ничего плохого с ним не случилось, - я извинюсь перед ним. И пусть
Товарищество, а не я, решает, как поступить с ним.
- Все это мне вовсе не льстит, - это Дорина; вежливо, слишком
вежливо. - Ты намекаешь, Регор, что я орудие Темного, потому что именно я
дала импульс гневу Хуона?
- Я ни на что не намекаю... - начал гигант и был прерван Хуоном.
- Дорина, я отвечу на это. И должен тебе заметить, что это сомнение
мне знакомо. Постарайся, чтобы сомнение не перешло в уверенность. Ибо
тогда я убью тебя, Дорина, и ни в Ю-Атланчи, ни выше, ни ниже ее ничто не
спасет тебя.
Сказано спокойно, но с холодной непреклонностью.
- Ты смеешь, Хуон...
Грейдон знал, что уши, которые считаются неслышащими, часто слышат
правду. Поэтому он лежал спокойно, слушая и проверяя свое состояние. Ссора
