оконцами, украшенными резными наличниками, и с фронтоном над входной
дверью. И было бы очень обидно довести его до полного разрушения.
Мейсонье покраснел и наклонил вниз свое острое лицо, будто готовясь
броситься в атаку. Но я опередил его. И сам взял слово.
- Мсье Пола, - вежливо начал я, - если большинство населения Мальжака
желает, чтобы кюре жил здесь, и если его можно заполучить, только
отремонтировав его дом, я полностью с вами согласен: в этом нет ничего, за
что следует "предавать анафеме" (мы обмениваемся с ним понимающими
улыбками). Точно так же я вполне согласен с вами, что муниципалитет обязан
поддерживать в порядке здания вверенные его заботам. Но при этом все-таки
следует соблюдать некоторую очередность. Ведь дому священника не угрожало
полное разрушение. Даже крыша была у него в прекрасном состоянии. Поэтому
вряд ли можно признать справедливым, что в этом доме взялись перестилать
полы прежде, чем привели в порядок школьный двор, где собираются дети
всего Мальжака, независимо от убеждений их родителей. Достойно сожаления и
то, что воду к дому священника подвели прежде, чем построили водопровод
для всех жителей Мальжака, как это должно было быть сделано уже давно. Еще
более досадно, что трубы, проведенные к дому священника, проходят мимо
лачуги вдовы, у которой нет колодца и вообще никакого водоема поблизости,
а мэру даже не пришло в голову сделать отвод к ее двору, чтобы несчастной
женщине, обремененной пятью детьми, не таскать на себе воду от колонки.
Мсье Пола, опустив глаза и не расцепляя пальцев, покачал несколько
раз головой и произнес:
- Конечно.
Мейсонье снова собирался заговорить, но я сделал ему знак помолчать.
Мне хотелось, чтобы в возникшую паузу Пола при всех нас недвусмысленно
осудил поведение мэра. Не тут-то было, он только еще раз покачал головой и
сокрушенно повторил:
- Конечно, конечно!
- Но хуже всего то, господин директор, - произносит малыш Колен с
уважением в голосе, которое, впрочем, мало вяжется с его ухмылочкой, - что
все расходы на дом священника ухнули впустую, потому как, едва старый
священник убрался из Ла-Рока, недели не прошло, а уж епископ назначил
нового кюре - и опять разъездного, одного на Ла-Рок и Мальжак, правда, он
посоветовал ему жить в Мальжаке. Но новому кюре больше по душе Ла-Рок.
- Откуда вы взяли эту историю? - спрашивает мсье Пола, строго глядя
на Колена.
- Да от самого аббата Раймона, нашего нового кюре, - говорит Колен. -
Может, вам известно, мсье Пола, что, хотя сам я живу в Мальжаке, у меня
небольшое слесарное заведение в Ла-Роке и я брал подряд у мэра на работы в
доме священника.
Мсье Пола нахмурил брови.
- И новый кюре будто бы вам сказал...
- Он не "будто бы мне сказал" мсье Пола. Условное наклонение тут ни
при чем. Просто: он мне сказал. С любезной улыбкой, не повышая голоса,
Колен здорово уел директора. Худое и желтое лицо мсье Пола так и
передернулось.
- Он сказал мне, - не унимался Колен, - "Жилье можно выбирать: хоть
Мальжак, хоть Ла-Рок. Правда, епископ советует обосноваться в Мальжаке. Но
согласитесь, Мальжак-это настоящая дыра. В ЛаРоке по крайней мере есть
молодежь. А я считаю, что мое место рядом с молодыми".
Наступило молчание.
- Ясно, - сказал мсье Пола.
Вот и все. Потом заговорил Мейсонье, о том, как следует "ответить" на
имевшие место события, - я мог наконец ослабить внимание, ведь "ответ",
отнюдь не суливший приятных минут мсье Пола, я приготовил заранее.
Оставалось просто подстеречь подходящий момент, когда спор между ними
зайдет в тупик, и выложить свое предложение-а для этого достаточно было
лишь краем уха прислушиваться к разговору.
Я смотрел на Колена, улыбаясь одними глазами, Меня очень порадовало
то, что он осадил господина учителя да еще так ловко сумел ввернуть
грамматику и условное наклонение.
Пока Мейсонье говорил, я тихонько барабанил пальцами по столу и во
мне понемногу росло чувство тревоги. До прихода мсье Пола все казалось
таким простым: на муниципальных выборах оппозиция должна была выставить
против списка мэра список Союза прогрессистов и одержать победу, пусть
даже с небольшим перевесом голосов. Колен, Пейсу, Мейсонье, я и еще двое
фермеров, разделяющих наши взгляды, вошли бы в муниципальный совет, а
Мейсонье был бы избран мэром.
Несмотря на некоторую пристрастность в своих политических
привязанностях, он стал бы хорошим мэром. Преданный делу, лишенный всякой
корысти и тщеславия, он был к тому же гораздо терпимее в своих взглядах,
чем это могло показаться со стороны. С таким мэром, как Мейсонье, мы бы,
конечно, провели в Мальжаке водопровод, установили электрическое освещение
на перекрестках, соорудили бы стадион для наших молодых футболистов и
насосную станцию на реке, что позволило бы земледельцам наладить орошение
табачных и кукурузных плантаций.
А мсье Пола, по крайней мере в данную минуту, расстраивал наши планы.
У него были городские взгляды на политику, да и в душе он был склонен к
центризму. Он хотел быть своим в каждом лагере, быть избранным левыми,
чтобы управлять при поддержке правых. Но мы в Мальжаке не были столь
циничны в политике.
Мсье Пола сидел за столом напротив меня, и я разглядывал его, пока
шли дебаты. Было что-то безвольное, каучуковое в его курносой, желтой, как
карамель, физиономии. Слишком большой язык, казалось, не помещался во рту,
он то и дело высовывался между толстыми губами, отчего речь учителя была
нечеткой и неразборчивой, и при этом он еще брызгал во все стороны слюной.
В уголках рта залегли глубокие складки, свидетельствующие о дурном
пищеварении, а на затылке над белым воротничком краснели небольшие
фурункулы. Я предвидел, что, после того как я разделаюсь с ним, их
высыплет еще больше.
И в то же время он вызывал у меня даже некоторое чувство жалости. По
моим наблюдениям такие вот желтушные, истощенные, страдающие от
фурункулеза люди обычно никогда не бывают счастливы в жизни. Честолюбия и
престижа ради он занимается совсем не тем, что по-настоящему доставило бы
ему удовольствие, а отдается делам, которые принято считать важными.
Бывает так, что людей следует только слушать, а иногда слушать их ни
к чему, достаточно их видеть. Колен, например, бурлил, как доброе вино.
Мсье Пола здорово смахивал на слизняка. Мейсонье вызывал в памяти образ
одного из тех деятельных, четко исполнительных людей, которые составляют
силу армий и политических партий. Пейсу, несмотря на свою грубоватую
оболочку, был легко возбудим и так и вибрировал. Впрочем, сейчас он уже не
вибрировал. Глядя, как, развалившись на стуле стиля Людовика XIII, он с
упоением ковыряет в носу, я понял, что он крепко заскучал и что спор
застыл, видимо, на мертвой точке.
Поймав на лету обрывки фраз, я убедился, что это действительно так.
- И тем не менее нам следует что-то предпринять, - сказал я. - Мы
должны как-то отреагировать на события. У меня есть предложение, которое я
хотел бы поставить на общее голосование. - Помолчав немного, я продолжал:
- Я предлагаю обратиться к мэру с письмом. Собственно, я уже составил
текст, и, с вашего разрешения, я вас сейчас с ним ознакомлю.
И тут же, не дожидаясь разрешения, достаю из кармана письмо и начинаю
читать.
- Нет, нет! - дрожащим голосом выкрикивает мсье Пола и, протянув
вперед ладони, как бы отталкивает письмо от себя. - Никаких писем! Никаких
писем. Я категорически возражаю против подобных методов. Господин учитель
брызжет слюной, заикается он вне себя. Пойди-ка откажись потом от письма
да еще от письма, направленного против мэра, когда под ним стоит твоя
подпись!
Целых полтора часа отходных маневров выдержал тогда мсье Пола и в
конце концов, прибегнув к крючкотворству, потребовал отложить дебаты. Но я
тотчас потребовал провести голосование по этому пункту. В ответ на это
мсье Пола выдвинул контртребование - предварительно проголосовать об
уместности данного голосования. И дважды был побит.
- Скажите-ка, мсье Пола, - примирительным тоном говорю я, - с какими
же, собственно, пунктами в этом письме вы не согласны?
Господин учитель снова взвивается. Я пытаюсь оказать на него
давление! Подступаю с ножом к горлу! Это тирания!
- И потом, - добавил он, - я затрудняюсь судить о письме на слух!
Текст достаточно длинный, его необходимо внимательно изучить.
- Пожалуйста, - отвечаю я и протягиваю ему через весь стол копию
своего письма к мэру.
Текст напечатан на желтой бумаге, и, хотя я очень взволнован
дискуссией, в голове мелькают воспоминания о Биргитте.
Далее следует великолепная мизансцена.
- Нет, нет! - твердит мсье Пола. Его голос, голова, плечи-все
выражает протест, а руки тем временем тянутся к письму, но, заполучив его,
он тут же делает движение, словно хочет его отбросить и говорит
раздраженным тоном: - Я отнюдь не сторонник заранее подготовленных
текстов. Нам слишком хорошо известно, как политические партии, и в
частности Коммунистическая партия, пользуются и даже злоупотребляют этой
процедурой.
Я делаю знак Мейсонье, чтобы он не отвечал на этот выпад. Хотя слова
Пола в применении к данному случаю и не были лишены справедливости.
- Этот текст, - говорю я скромно, - всего лишь резюмирует мысли,
которые мы сообща обсуждали сотни раз. Он предельно ясен, лаконичен,
выдержан в умеренном тоне, в нем нет ровно ничего нового. Я просто не
понимаю, что вам в нем не нравится.
- Я, по-моему, не сказал, что он мне не нравится, - с отчаянием в
голосе говорит мсье Пола. - В общих чертах я согласен...
- Тогда какого же рожна, - грубо обрывает его Мейсонье, - вот и
голосуйте за него! - Он не простил мсье Пола его выпада против Компартии.
Мсье Пола пренебрегает вмешательством Мейсонье. - Господин Пола, -
обращаюсь я к нему с любезной улыбкой, - может быть, вы объясните, в чем
же все-таки вы расходитесь с нами.
- Уж во всяком случае, не сейчас, не в 13.30 пополудни, - говорит он,
взглянув на свои часы. - Господа, - продолжает он, и голос у него дрожит,
- я прекрасно понял, что вы решились совершить насилие над моей совестью.
Что же, в таком случае я считаю своим долгом предупредить: вы не получите
моего голоса.
Все замерли.
- Ну что ж, давайте голосовать, - говорит Колен. - Я - за.
- За, - говорит Мейсонье.
- За, - говорит Пейсу.
- За, - говорю я.
Все смотрят на мсье Пола, Он пожелтел и съежился еще больше.
- Воздерживаюсь, - цедит он сквозь зубы.
Верзила Пейсу смотрит на него, разинув рот от изумления. Затем,
повернув ко мне свою здоровенную, грубо вытесанную физиономию, спрашивает,
вытаращив глаза:
- Что это означает: воздерживаюсь?
- Просто-напросто я воздерживаюсь от голосования, - ехидно поясняет
мсье Пола.
- А разве он имеет право так поступать? - снова спрашивает меня
Пейсу, он так растерян, что говорит "он", будто мсье Пола уже нет в
комнате.
Я киваю.
- Да, мсье Пола имеет на это полное право.
- А по-моему, - говорит Пейсу, минутку подумав - отказываться
голосовать или голосовать против - один черт.
- Ничего подобного! - запальчиво выкрикивает мсье Пола. - Прошу не
путать. Я не против данного текста. Я просто отказываюсь за него
голосовать, поскольку считаю, что мне не дали достаточно времени
всесторонне его обсудить.
Пейсу медленно поворачивает голову к мсье Пола и молча, с задумчивым
видом его рассматривает.
