свободы парламент. Его что -- Россия нам мешает выбрать? Давайте у себя дома
создадим хотя бы наполовину такой демократичный парламент, как у них.
"Манкуртами с депутатскими значками" называет Ш.Зубаиров дагестанских
парламентариев. Ну, не знаю: по-моему прошлое как раз сидит в них прочно.
Провозглашением суверенитета Ш. Зубаиров именно этим парламентариям даст
власть большую, чем они имеют сегодня! Он называет это свободой.
***
Мне хочется думать, что мы, жители Дагестана, образумимся и от
раздувания внутрикамерной национальной вражды перейдем к созданию Нового
Дагестана, демократичного, открытого миру, сильного гражданами, которым есть
что защищать -- свободную, благоустроенную жизнь.
***
Что даст выход из трудных, а то и вовсе не разрешимых сегодня
национальных (и не только национальных) проблем? Я изложил свои идеи на
митинге 5-го августа 1990 года в Хасавюрте. В более развернутом виде свою
программу (экономическую и политическую) я изложил на конференции по
экономической программе для Дагестана 27 апреля этого года.
5 мая 1991 года.
Махачкала.
"ОКАЯННЫЕ ДНИ" БУНИНА ВПЕРВЫЕ ИЗДАНЫ
В СОВДЕПИИ
Впервые в этой стране издан публицистический дневник 1918--1919 годов
"Окаянные дни" И. А. Бунина (Москва, Современник, 1991 г.) -- до сих пор
бывший запрещенной к хранению и распространению в этой стране книгой.
Предисловие советского буниноведа Олега Михайлова недостойно
единственной по жанру и силе переживания книги.
"Окаянные дни" поминаются в моем приговоре: "Мейланов с 1978 г. хранил
с целью распространения изданную за рубежом литературу явно клеветнического,
антисоветского содержания, а именно: "Записки Сологдина" Панина, "Окаянные
дни" Бунина, "Некрополь" Ходасевича". Ну вот: а теперь "явно клеветническую
литературу" распространяет само государство.
Думаю о причинах голода, постигшего эту страну: страна шла к нему все
73 года, народ изолгался, расчеловечился перевернутой системой ценностей:
Бунин по ней был клеветником, а какие-нибудь брежневы, кехлеровы,
алиевы-магомедовы и целый слой приспособленцев (заполонивших общественные
науки, образование, юстицию и т. п.), кормившихся ложью н культивировавших
ненависть, возносился на самый верх общественной пирамиды, ставился в
образец юношеству. Общество с перевернутой шкалой ценностей, ясно, не может
называться человеческим, --на беду коммунистов оно, по теории, неизбежно
скатывается в голод.
Можно ли сказать, что лестница ценностей, что общественный механизм
выделения лучших в сегодняшнем обществе изменился, стал нормальным? Нет, я
бы так не сказал: сегодня в создателях критериев, во властителях дум (в
масштабах страны) ходят вчерашние коммунисты, вчерашние и сегодняшние (в
этом вся прелесть) приспособленцы. А на верху общественной пирамиды должны
быть люди испытанной честности, испытанного на теоретическое предвидение
ума, испытанной воли и способности принимать верные решения. Лучших немного,
но они определяют сущность общества, так как определяют его идеалы. (И
действенность механизма общественного отбора). У нас, в Дагестане, отбор
по-прежнему идет по обратной шкале. Дагестанское общество не сумело
правильно сформировать свой высший слой -- оно вручило высшие посты людям
прежней -- уголовной социалистической породы, вот и обречено мучиться.
Но вернусь к "Окаянным дням". На суде я сказал о них: "Окаянные дни" --
это стенограмма дней революции. Классик русской литературы думает и
свидетельствует о революции во дни самой революции. Это документ, который
должен перечитываться и переосмысливаться бесконечно. Это суд носителя
культуры над взбесившимися (себе на погибель) низами. "Окаянные дни" Бунина
и "Письма Луначарскому" Короленко -- это приговор большевизму, вынесенный
классической русской литературой. Во дни, когда общественная жизнь текла
расплавленной магмой, Бунин из часа в час, изо дня в день давал анализ
происходящему. Бунин включен в ткань мировой культуры -- его реакция была
реакцией самой мировой культуры, всею своею жизнью, всем опытом
противостояния общественному мнению и до революции он был готов к пониманию.
Этот бесстрашный талант не боялся мерить новое Дантом, Шекспиром, Толстым...
-- вечной мерой человечества. Он осудил большевиков еще тогда -- семьдесят
лет назад. Он осудил большевиков, но он осудил и русский народ, поддавшийся
отраве и соблазну большевизма: соблазну бескультурья ("мы академиев не
кончали!"), равенства, народопоклонства ("народ всегда прав!"). Благородная
непримиримость ко злу, верность человеческой культуре и божественным
заповедям морали, верность истине и непримиримое противостояние своему же
обезумевшему народу -- это Бунин".
"Окаянные дни" не быстрое и не простое чтение, но это чтение
необходимое.
"Взгляд", No2, 12 апреля 1991 года.
РАЗГОВОР НА УЛИЦЕ
"Другое небо", No1, 20 августа 1991 года
На следующий день после выступления в программе "Дагестан", 26 июня
1991 года у меня на улице состоялся разговор с одним из моих знакомых. Вот
фрагмент разговора -- знакомого я обозначаю буквой В., себя -- буквой М.
В.: -- Да, мы требовали снижения стоимости хаджа с 30 до 3-х тысяч
рублей и только благодаря этому удалось снизить его стоимость с 30 до 12
тысяч. Ну, скажите, откуда старику взять 30 тысяч? А совершить хадж -- это
обязанность каждого мусульманина.
М.: -- Во-первых: Вы прекрасно знаете, что это обязанность не каждого
мусульманина, а только такого, которому его средства позволяют совершить
хадж. Сегодня средства не позволяют. Это не делает мусульманина плохим, это
делает нашу страну плохой, нашу систему плохой. Во-вторых: именно это
снижение цены, эта льгота хотя бы на копейку и является, на мой взгляд,
аморальной: личное спасение не может обретаться на льготных условиях! Хадж
труден? Но в этом и смысл его. Единственно: эти трудности не должны быть
созданы специально для верующих, верующие должны идти на общих основаниях.
Так?
В.: -- Так...
М.: -- Я слышал выступление Хасбулатова на предвыборном митинге 9 июня.
Он заявил, что мусульмане не хотят платить за доллар по его сегодняшнему
рыночному курсу (27 рублей 60 копеек), потому что это бы значило платить
Сатане, платить Павлову. По-моему, тут-то он и ошибается: единственное, чего
сегодня не может Павлов -- это установить свой курс рубля. Он бы и рад
сделать рубль весомей (скажем, чтобы доллар стоил 6 рублей), да не в его это
власти. Этот плавающий, естественно устанавливающийся курс вне воли Павлова.
Это первый росток рыночной экономики.
В.: -- Это правильно. Вы думаете, верующие не понимают, что Вы правы?
Понимают, но так, как они говорят, для них лучше.
М.: -- Сегодня верующие мне говорят: зачем Вам это нужно? чего Вы
добиваетесь? Я, в разговоре с ними на площади, ответил: Чистоты! Больше
ничего! Сегодня они мне говорят "для чего Вам это надо?", а одиннадцать лет
назад КГБ мне говорило "для чего Вам это нужно -- ведь, кроме Вас, никто
свободы слова не требует, никому она не нужна". Так же через пару лет
окажется, что нужна и чистота.
В.: -- Но все-таки пишите об этом осторожней. Больная тема.
М.: -- Не могу.
ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА
"Другое небо", No1, 20 августа 1991 года
Диктатура пролетариата. А я вот думаю, что диктатура пролетариата
принципиально, теоретически невозможна. Диктатура пролетариата -- это
диктатура низших над высшими, ну вот в 17-м низшие влезли наверх -- и что ж,
диктатура пролетариата установилась? Голодуха пролетариата установилась. И
так будет всегда: диктатура низов над верхами неизбежно будет вести к
голодухе. Голодуха не сразу наступила еще и потому, что носители знания
бесплатно отдавали свой талант пролетарским верхам (всем этим сталиным,
лениным, ворошиловым, кагановичам, хрущевым, рыжковым, павловым...).
Интеллигенция считала делом чести позволять помыкать собою, третировать себя
как обслугу класса- гегемона -- пролетариев всех мастей. Сегодня, ребята,
ситуация другая. 74 года рабства и социальной униженности каждому
талантливому человеку объяснили, что ему дан талант не для того, чтобы
испытывать комплекс вины перед бесталанными, что талант ничего не должен
паразитирующим на нем, что каждый человек должен нести ответственность за
реализацию возможностей, дарованных ему богами, что жизнь талантливого
человека -- всегда дар обществу, в котором он живет, и что, если общество не
ценит эти дары по достоинству, то талант обязан нести свои дары тем, кто их
оценит, а не сеять на камне.
Диктатура, на самом деле, возможна только одна -- диктатура таланта,
диктатура необходимости человека обществу. Талант, в правильно
организованном обществе, диктует условия потребные ему для жизни, и общество
подчиняется его диктату. Диктатура одаренных сделала процветающими и
свободными западные сообщества. А у нас все норовят повторить диктатуру 17
года: взамен диктатуры промышленного пролетариата нам предлагают диктатуру
пролетариата религиозного. И дня не проживете с такой диктатурой. Все
талантливое уйдет из страны на следующий же день -- останетесь с
производителями слов, кучками их озлобленных сообщников, с голодом и
внутренней войной. Вывод? Я его дал в третьем номере газеты "Взгляд":
перестать жить в режиме революций. Смена власти -- важнейший период в жизни
общества, менять ее надо законно (чего не сделали большевики), вдумчиво,
обеспечивая неуклонное улучшение власти, а не меняя плохое на худшее.
МАГОМЕД-РАСУЛ МАГОМЕДОВ
ЧЕРНАЯ ТЕНЬ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ ЛЕГЛА
НА ДАГЕСТАН
Газета "Дагестан", No11, 20 июня 1991 года.
Долгие двенадцать дней, самых жарких в июне, на площади перед зданием
Верховного Совета республики стояли несколько тысяч мусульман, среди которых
было много стариков и женщин, с требованиями разрешить им совершить
паломничество (хадж) в Мекку, которое предписывает им их вера.
Они сумели добиться выполнения определенной части своих требований.
Была снижена первоначальная стоимость поездки и разрешено выехать гораздо
большему числу желающих, сделаны льготные скидки для инвалидов и стариков.
Но большая часть мусульман, не попавших в списки отъезжающих, остались
стоять на площади, поклявшись не уходить до тех пор, пока все их требования
не будут выполнены. В частности, одно из них заключалось в том, чтобы
паспорта всем отъезжающим выдавались принародно на площади, чтобы все видели
и знали, кто получил право на поездку. Это свое требование они объясняли
стремлением не допустить, чтобы как в прошлом году в ряды паломников попали
люди, имеющие до-вольно опосредованное отношение к религии.
Кроме того, с самого начала было выдвинуто требование, чтобы глава
правительства дал, им письменный ответ с мотивированным объяснением, по
каким причинам просьбы верующих о разрешении им хаджа не могут быть
удовлетворены. Нельзя не отказать в резонности этих требований, но тем не
менее они не были выполнены. Когда же срок ультиматума, поставленный толпой,
истек, и ни один из руководителей так и не вышел к народу, толпа верующих
ринулась к зданию с намерением прорваться внутрь. В это время стоявшие
начеку омоновцы открыли по ним стрельбу (как они потом объясняли,
предупредительную), но в результате было ранено пять человек (по информации
