не замаран. Конечно, есть и другие способы... но знаете, не хотелось бы.
Скажу вам честно: мне нравится кор Эслан.
- Не надо со мной хитрить, биил Эраф. Если с кором Эсланом что-то
случится - от вас отвернутся и Лагар, и Тардан. Скажите-ка мне лучше: вы
ведь знали, что кор Эслан не вступить с вами ни в какие переговоры. Зачем
вы взялись за это дело?
Старый хитрец поглядел на меня невинно.
- Видите ли, дорогой биил Бэрсар, сиятельный аких предоставил мне
достаточную свободу действий.
- Достаточно для чего?
Он мило улыбнулся, развел руками, и я невольно улыбнулся в ответ.
Значит, вон оно что? Я даже не представил, а просто увидел эту сцену. Я
мог бы пересказать ее слово в слово. И то, как Эраф _п_о_з_в_о_л_я_е_т
с_е_б_е_ заметить, что, без помощи _с_о_о_т_в_е_т_с_т_в_у_ю_щ_и_х_ лиц в
Касе, успех его миссии вызывает сомненье. И великолепно равнодушный ответ
Баруфа:
- Это ваше дело, досточтимый гон Эраф. Меня не интересуют
подробности.
Тепло и боль: словно прикосновение дружеской руки, словно привет,
донесшийся через пропасть. И печаль: как она глубока, эта пропасть!
Никогда нам ее не перейти...
- Мне очень жаль, биил Эраф, но вы меня переоценили. Может, через
несколько дней...
- Вас не будет в Касе? - спросил он невинно, и я понял: Эраф знает и
о гонце. Ах, старый хитрец!
- Может быть.
- Боюсь, что вы сочтете меня навязчивым, но смею надеяться, что их
сиятельство царственный кор Эслан не откажется принять вас сегодня
вечером.
- Мне кажется, биил Эраф, вы забыли, что я теперь - свободный человек
и даже не квайрский подданный!
- И это дает вам возможности, о которых мы, дипломаты на службе,
может только мечтать!
- У меня другие мечты, биил Эраф.
- Биил Бэрсар, - сказал Эраф сурово, - я готов принести вам всяческие
извинения - по форме, но не по существу. Я - слава Господу! - узнал вас
немного и никогда не поверю, что, освободив себя от службы акиху, вы
освободили себя от служения Квайру! Позвольте мне в память нашей прежней
приязни обратиться к вам с просьбой...
- Которая ставит меня в неловкое положение!
Опять он мило улыбнулся.
- Отнюдь! Смею вас уверить, вы проведете вечер весьма приятно. Кор
Эслан - очаровательный собеседник... скучно вам не будет!
Мне не было скучно - старик оказался прав, и кор Эслан был
действительно очень приятен. Красавец с серебряными висками, чеканным
профилем и безвольною складкой губ. Породистое лицо, в котором ирония
искупает надменность, а тайная неуверенность привычку повелевать.
Он встретил меня приветливей, чем я ожидал - не встал, конечно, но
слегка поклонился и предложил мне сесть. Отпустил слугу и сказал
неожиданно просто:
- Я многое слышал о вас, досточтимый биил Бэрсар, и, признаюсь, не
всему верю. Надеюсь, вас не обидит, если я попрошу вас повернуться к
свету?
- Как вам будет угодно, царственный кор. - А в вас видна природа! -
воскликнул он живо. - Старый род, а? И наверное не боковой... отросток, я
это сразу чую. Старший сын или даже единственный. Так? Покажите руки! Да,
кровь хороша, но работу черную знали. - Он притронулся к моей
изуродованной ладони и заглянул в глаза. - Божий суд? Вы умеете делать
золото из меди?
- Я равнодушен к золоту.
- Значит, эликсир вечной молодости?
- Нет. Только лекарство от голода и насильственной смерти.
- Понятно! Вы надеетесь вылечить Квайр?
- Я - скверный лекарь, царственный кор.
- И вы сами излечились от ненужных надежд?
- Я неизлечим. Именно поэтому я осмелился затруднить вас этой
беседой.
- Значить, этот невозможный старец, гон Эраф, сумел и вас втянуть в
игру? Но вы ведь уже не служите Калату?
- Я поссорился с акихом, а не с Квайром, царственный кор.
Он невесело засмеялся.
- Очень занятно, правда? Никто столь не печется о Квайре, как
иноземцы! Вы ведь с Калатом оба из Балга, я не ошибся? А я - насколько
могу судить - чистокровный тарданец, без единой капли квайрской крови. И
тем не менее вы, уроженец Балга, требуете от меня, тарданца, жертвы именем
Квайра. Я ведь правильно все понял?
- Кроме одного. Не требую, а умоляю.
- И есть различие?
- А кто я такой, чтобы чего-то требовать от вас? Я просто пришел к
вам, как изгнанник к изгнаннику, чтобы поговорить о том, что важно и для
вас, и для меня.
- О чем же?
- О благополучии Квайра. Как это ни занятно.
- Но вы же не станете отрицать моих прав на престол!
- Нет, царственный кор. По-моему, вы более достойны престола, чем ваш
покойный брат.
Опять он нерадостно засмеялся.
- Хотите сказать, что я-то знаю своего отца? Не уверен. Все это
мелочи, биил Бэрсар. Любой квайрский мужик имеет ровно столько же прав на
квайрскую корону. И тем не менее, для всех очевидно именно мое право.
- Я сожалею об этом, царственный кор.
Он нахмурился.
- Это звучит оскорбительно, биил Бэрсар! Я настолько глуп и бездарен?
Погряз в пороках?
- Простите ради бога, царственный кор! Я вовсе не хотел вас
оскорбить! Я просто неточно выразился: я сожалею о том, что человек, столь
достойный престола, не может сейчас воспользоваться своим правом, не
погубив страну.
- А это еще оскорбительней!
- Разве? Для времени благополучия и покоя я не пожелал бы себе иного
государя. Но сейчас иное время, царственный кор! Или вы думаете, что
Тибайен смирится с поражением?
- Тибайен тоже смертен.
- Вам его не достать. Его даже Огилу не достать, а в этом - вы уж
простите! - он куда сильнее, чем вы.
- Единственные ваши слова, которые я могу принять без обиды! А
все-таки, биил Бэрсар, если я столь несостоятелен, как государь, почему
ваш Калат так меня боится? Почему он подослал ко мне Эрафа... и вас?
- Потому, что вы можете победить, и это будет концом Квайра. Дело не
в вас лично, царственный кор. Просто сейчас, чтобы выстоять, надо
перевернуть весь Квайр. Перестроить армию, наладить торговлю, упорядочить
налоги... выиграть войну. Нынче время жестокой черной работы.
- А если без обиняков: Калат - хороший правитель, я - нет?
- Откуда я могу это знать? Скажем иначе: Калат - проверенный
правитель, вы... - я пожал плечами, и он усмехнулся. - Надеюсь, моя
откровенность вас не обидела, царственный кор?
- Откровенность обижает только глупцов. Это единственное, в чем вы
меня еще не обвинили.
- И не обвиню. Не будь я столь уверен в вашем разуме, я не пришел бы
к вам.
- Калат нашел бы другой способ меня убрать?
- Обезвредить, так точнее. Не думаю, чтобы он злоумышлял против вашей
жизни.
- Да, сейчас это ему повредить. Ну, хорошо, биил Бэрсар, а если бы я
пошел на соглашение? В конце-концов я могу стать локихом, а он-остаться
акихом?
- Отличный выход - будь он возможен. К сожалению, в такое время у
страны должна быть одна голова. Вам пришлось бы опираться на две
противоположные силы. Опора акиха - купцы, и они поддержат его во всем,
ведь они любят сильную власть. А вам бы пришлось опереться на каларов...
- И если я не буду им угождать, то останусь без опоры, и аких меня
проглотит?
- А вы позволите себя проглотить?
- Боюсь, что нет. В самом деле, глупо. А знаете, вы меня почти
убедили!
- Почти, царственный кор?
- Почти. Ваши доводы могут быть безупречны, но желания всегда сильнее
рассудка. Просто я не знаю, хочу ли я на самом деле власти. Я стоял близко
к трону, чтобы верить, что локих чем-то правит. Государь - это кукла, а
кукольник должен быть в тени.
- Вы были в тени.
- Да. И мне страшно превратится из кукольника в куклу. Брат был
счастливее меня, он не понимал, что им управляют.
- Зачем же вам это?
- А зачем мне жизнь? Меня с детства готовили к трону. Не женился,
потому что не мог взять жену царской крови, а недостойная стала бы
помехой. Не нашел друзей, потому что всякий друг может стать врагом, и нет
врага страшней, чем бывший друг. С чем я останусь, если выйду из игры?
- А если просто подождать, царственный кор? Ведь вы умеете ждать.
Он усмехнулся.
- Дело не в умении, биил Бэрсар. Еще месяц - и мне придется просить
милостыню. Вы забыли, что заставили меня бежать прямо из армии? Видите, -
он показал мне свои тонкие пальцы, на которых уже не было ни одного
кольца.
- Я готов просить у вас прощения, царственный кор, но может быть, я
смогу что-то... исправить?
- Только не это! - сказал он с отвращением. - От Калата я ничего не
приму!
- А от Квайра?
- Не надо золотить топор и серебрить плаху! Калат - это сейчас и
значит "Квайр"!
- Правитель никогда не равнозначен стране. Вы слишком возвеличиваете
акиха. Мне безразлично, кому в конце концов достанется власть. Мне важно
только, чтобы страна была жива. И если благополучие Квайра требует, чтобы
вы на время устранились от борьбы, то справедливость требует, чтобы вам
предоставили возможность это сделать. Думаю, вы вправе поставить такое
условие... Квайру.
Он улыбнулся - горько и насмешливо.
- Вот настолько вы меня презираете?
- Нет, царственный кор, - ответил я искренне. - Прежде я хуже думал о
вас.
Он надолго задумался, глядя в оконную черноту, а я радовался, что
Эраф сумел меня убедить. Кор Эслан заслужил, чтобы его спасли. Остаться
человеком в клоаке продажнейшего из дворов...
Он вернулся. Опустил глаза и сказал:
- Хорошо. Я согласен. Если Калат вернет мне доходы с моих поместий, я
затяну дело с выборами... на сколько понадобится.
- Спасибо, царственный кор!
- Не за что, - сказал он угрюмо. - Признаться вам?..
- Я знаю, царственный кор. Только ради этого соглашения вы и
соизволили меня принять. Правда, вы рассчитывали на большее. Вы позволите
мне удалиться?
Эслан улыбнулся и протянул мне свою красивую руку - без перстней.
Вот я и научился находить дорогу в лесу. Правда, это знакомая дорога,
много раз я по ней проезжал, но без Эргиса - впервые.
Мне очень не хватало Эргиса. Не как няньки или поводыря - все-таки он
чему-то меня научил - просто мне очень его не хватало. Но эргис был нужен
в лесу, где еще не достроена наша лесная база. Теплая осень и так выручает
нас: мы много успели, но осталось тоже немало, и на счету каждый день,
пока не пошли дожди...
Путь был долог, спутник мой молчалив; впрочем, и я неразговорчив в
лесу - лес неуютен, враждебен, в любую минуту он может бессмысленно
оборвать твою жизнь - и что тогда будет со всем, что ты начал и что ты
задумал? Только с Эргисом мне не страшно в лесу: он сам - часть леса,
надежный посредник между нами, и только Эргис унимает мою тревогу -
реакцию горожанина на извечное, нечеловеческое, чужое.
Посланец Асага был тоже горожанин.
Мы с ним почти что и не говорили. Я взял записку - грязный клок
бумаги с единственным корявым словом: "приезжай" - и задал несколько
вопросов. Бессмысленные для непосвященных, но он ответил как надо, и я
велел седлать коней.
Есть своя прелесть в равномерном, многодневном движеньи вперед, в том
мнимо-отклоненном, нефункциональном промежутке, что лежит между начальной
и конечной фазами пути. Фонд времени.
Выскакиваешь прямиком из суеты, из кучи дел, с едва поставленной
задачей, а приезжаешь - все уже готово. Обдумано, размечено - и можно
начинать.
Мы едем, путь далек, а лес угрюм, и понемногу отходя от суеты, я
думаю о том, о чем пора подумать.
Сначала подобьем итоги. Что есть? Есть в Касе улица. Мой дом, дома
