другом мире. Всегда может случиться то, что не может произойти
никогда. Этот первый серьезный урок она запомнила на всю
жизнь. «Так ли уж невероятно, что завтра война? Вовсе нет», –
что-то подсказывало ей. Ведь, как и много лет назад, люди не
верят, что такое может произойти. Конечно, где-то там, далеко,
но не здесь, не у порога твоего дома. Какая наивность! Это
может случиться в любой момент. Он уже здесь и сейчас. Готов
залить кровью и нефтью целые континенты, но только не те – за
океаном, а здесь, рядом с ней. Ему снова нужны чьи-то жизни.
На этот раз – бесценные жизни ее детей. Что ждет их? Что она
сделала, чтобы не допустить беды? Что должна была сделать
вчера? Для чего тогда я родила их, зачем сама родилась и жила
– чтобы вот так бессмысленно закончить свой путь и обречь на
то же самое своих детей?! Ужас от мысли, что она может
заглянуть вперед и увидеть ЭТО, железным обручем сковал ее
волю. Остатки душевных сил покинули ее. И вдруг, словно
чувствуя, что сейчас, в это мгновение ее может услышать весь
мир и такой возможности у нее больше не будет, Лера закричала:
– Где же вы, их женщины? Пожалейте их! Остановите своих мужчин
сегодня, сейчас, в это утро. Скажите им те слова, которые вы
давно забыли и которые они так ждут, но никогда не признаются
в этом: «Брось все. Я и дети не просим тебя ни о чем. И никто
нам не нужен на этом свете, кроме тебя. Мы хотим, чтобы ты
просто любил нас. Ведь мы тоже любим тебя. И не хотим твоей
смерти. Мы хотим, чтобы ты жил! Чтобы продолжал жить здесь!»
Скажите им это! Спасите их.
СВЕТ ДАЛЕКОЙ ЗВЕЗДЫ
Но главное, звездочка еще раз сказала, как восхитительно
меняться и менять мир. М. Озерова
На далекой-далекой планете, на самом краешке вселенной жила
девочка Юля. Каждое утро она просыпалась оттого, что нежные
лепестки цветов, купаясь в первых лучах солнца, ласково
щекотали ее лицо. «Вставай. Вставай же, – говорили они ей. –
Тебя ждет твой родничок. Пчела уже дважды приносила его голос.
Сегодня вода его особенно прозрачна и тепла». Она слышала эти
слова каждое утро, день за днем. Открыв глаза, она улыбнулась
солнцу, и оно, словно отвечая ей тем же, радостно заколыхалось
в серебристых струях восходящего воздуха. Чей-то маленький
влажный нос прикоснулся к ее щеке. – Я встаю уже, Фонсо! –
произнесла девочка и, сладко потянувшись, села на колени. –
Здравствуй, моя милая полянка, – сказала она, и та ей радостно
ответила: – Здравствуй девочка. Я сегодня накрывала тебя
ромашками, чтобы ты лучше спала. Чувствовала ли ты это? – Нет!
– весело ответила девочка. – Но все равно спасибо тебе! Рядом
с ней, преданно глядя на нее маленькими глазками, сидел песик.
Его пепельно-серебристая шерсть отражала лучи солнца так
сильно, что пролетавшие мимо бабочки и стрекозы, ослепленные
солнечными зайчиками, опускались рядом и укоризненно качали
головами, прежде чем продолжить свой путь дальше. Песик –
единственное существо на планете, кто постоянно был рядом. Вот
и сейчас две мигающие черные точки, еле видимые сквозь
пушистые брови, говорили ей: «Ну что, пошли?» – Пошли! –
ответила она, и они вместе направились к ручью. Эту дорогу она
знала наизусть и поэтому всегда удивлялась, глядя на Фонсо,
который, то принюхиваясь, то радостно лая, делал круги в одних
и тех же местах, вдоль одной и той же тропинки. Утро всегда
было одинаковым, зато день – день приносил что-то новое. Она
была одна на этой планете и давно научилась понимать птиц и
тех маленьких зверюшек, которые населяли ее. Хищников на
планете не было. Да она и не знала, что это такое. Каждый раз,
умывшись и поговорив с родничком, она уходила все дальше и
дальше от своей полянки, но неизменно возвращалась на закате
назад. Проходя по лесу, ставшему таким знакомым за эти годы,
она слышала пение всех живущих в нем птиц. Каждое утро они
пели одну и ту же песню: как прекрасны солнце и воздух на этой
планете, как сладки ягоды в лесах и свежа в ручьях вода! А их
птенцы вторили им своим щебетанием: как добры и счастливы
живущие здесь, как радостна наша жизнь! И как хорошо, что
здесь нет людей!
Людей на планете давно уже не было. Она знала это от родничка,
который каждое утро рассказывал ей новости. Юля пыталась
узнать, почему это хорошо, но птицы неизменно отвечали ей: –
Мы не знаем, так пели наши родители и так учили петь нас.
Впрочем, это не особо ее волновало. Она даже не знала, кто они
такие, эти люди. Каждый день, минуя островки леса и знакомые
горные ручейки, она подходила к широкой и быстрой реке,
которую перейти не могла. И каждый раз река, приветствуя ее,
останавливала свой бег, обнажая сверкающие чистотой камни,
словно показывая, как она потрудилась, и приглашая ее на
другой берег. Там, на другом берегу, был уже другой лес и
росли другие деревья. Их стройные верхушки скрывала легкая
дымка тумана, и только на опушках сияло солнце. «Смотри, какие
мы высокие и стройные. Нам видны отсюда все голубые дали этой
планеты», – говорили они ей. А ежик, хозяин большого леса и
глава такого же большого семейства, переваливаясь и пыхтя,
подходил к ней, каждый раз одобрительно глядя на Фонсо. «Где
ты взяла и как приручила его? – спрашивал он. – Хорошо бы и
нам такого друга: он так быстро находит грибы и к тому же не
ест их. Очень ценное качество». Девочка громко смеялась, и они
двигались дальше. Высокие деревья сменялись яблонями, и
окружающий воздух благоухал чудным ароматом плодов, которые
никогда не переводились. – Попробуй мои яблоки, – слышала Юля.
– Нет, мои слаще! – вторило ему другое дерево. – А мои сочные
и с кислинкой, – уговаривало третье. Съев яблоко и разделив
второе с песиком, она весело продолжала свой путь. Сегодня ей
предстояло подняться на вершину туманной горы и посмотреть,
что за ней. Девочка уже стала взрослой и обошла все вокруг,
каждый раз узнавая что-то новое. Но сегодня она должна была
подняться на гору. Слишком долго она откладывала это. Смущало
же только одно: родничок постоянно отговаривал ее, не советуя
ходить туда. – Но почему? – спрашивала девочка каждый раз. –
Ты увидишь свет далекой звезды. А этого делать нельзя. –
Почему? – Это тайна. Так мне говорила моя мать. – А почему я
не помню своих родителей? Почему я не помню своей мамы? Если
они есть у всех, то должны быть и у меня. Родничок ничего не
отвечал на это. Шли годы. Казалось, она знала уже почти все на
своей планете. Но тайна далекой звезды влекла ее, и время от
времени она возвращалась к разговору: – Скажи, что будет, если
я увижу ее? Что может случиться? Ничего и никогда не случалось
здесь. Все вокруг было пронизано покоем, солнцем и радостью.
Ответ был неизменным: – Не знаю. Но делать этого нельзя.
Тропинка вывела ее из леса. Перед ней расстилалась зеленая
равнина. Живая ее поверхность, колыхаясь и шелестя колосьями
трав вперемешку с разными цветами, словно звала девочку
насладиться красотой. В этом сказочном великолепии, в
калейдоскопе красок, которые могла создать только природа,
приглядевшись, можно было увидеть множество маленьких озер,
которые, словно капли утренней росы, случайно разбросанные
госпожой Ночью, отражали нетронутую нежность голубого неба над
ними. И каждый цветок, колосок, травинка и озеро, наполняя
друг друга красотой, радовались тому, что могут подарить ее и
девочке. – Здравствуйте, озера! – прокричала девочка. –
Здравствуй, здравствуй, – ответило эхо. – Здравствуйте, мои
травы! – Здравствуй, здравствуй, – услышала она ответ. –
Здравствуйте, цветы! – Здравствуй, девочка! Юля всегда
останавливалась на этом месте. Точнее, что-то всегда
останавливало ее. Дальше идти она никогда не решалась. И не
потому, что чего-то боялась. Просто так говорил родничок.
Песик весело залаял на того незримого, кто так смело и громко
отвечал его хозяйке. Вдали, у самого края равнины, можно было
разглядеть подножье горы. Вершина ее была всегда окутана
туманом. Поэтому девочка называла гору Туманной. – Ну что,
Фонсо, пойдем туда, – спросила девочка, – и указала на
вершину. И тут же в ее голове прозвучал ответ: – Но родничок
не велит делать этого. С другой стороны, ты же знаешь, что я
пойду за тобой куда угодно. – Его глаза смотрели хитро и с
прищуром. – Да ты и сам хочешь туда, проказник, – подмигнула
ему девочка и прокричала: – Перенесите нас туда! В одно
мгновение, едва заметив, как внизу промелькнули луга и озера,
они оказались у подножия таинственной горы. Путь не занял у
них много времени. Поднимаясь, они видели все ту же картину, к
которой так привыкли там, внизу. Ничего необычного на их пути
не было. Все вокруг так же верещало, жужжало и пело, дополняя
живописную картину зеленых холмов и редких ущелий. Вскоре они
вошли в плотную полосу тумана, укрывающего вершину. Пройдя еще
не- много и уже настроившись, что ничего нового ей увидеть не
удалось, девочка заметила, что туман начал редеть и
расступаться. Немного погодя они вышли на небольшую вершину,
покрытую травой. Сделав еще несколько шагов вперед, девочка
вдруг увидела огромную зеркальную гладь, простиравшуюся до
горизонта. Ничего подобного она раньше не встречала. – Смотри,
сколько воды! – прошептала она. «Наверное, это и есть тайна, о
которой говорил родничок», – подумала девочка. Несколько минут
они молча любовались фантастической картиной. Неожиданно
что-то сверкнуло на горизонте и стало медленно подниматься над
ним. Звезда! «Так вот где она», – мелькнуло у нее в голове.
Чуть оторвавшись от горизонта, звезда вдруг вспыхнула и
выпустила луч. От яркого света девочка зажмурилась, но звонкий
лай Фонсо заставил ее открыть глаза. То, что она увидела, было
незнакомо ей и ничего не напоминало. На большом полупрозрачном
экране, возникшем прямо перед ней, рассыпались горящими
искорками мириады звезд. –То, что ты сейчас увидишь, и есть
человек, – услышала она. Искорки медленно погасли, и она
увидела изображение, которое каждый день видела в родничке,
когда умывалась. Правда, не точно такое, но похожее и знакомое
ей. Пред ней стоял человек. «Так вот какие они, люди», –
подумала она. Почему же все их боятся? – Я твой отец. – Голос
исходил «оттуда». – И если ты видишь меня, то надежда еще
есть. Тысячи лет назад я отправил тебя на эту планету, где нет
вражды и зла, где никто никого не пожирает. Ни животные, ни
люди друг друга. Я поместил тебя в идеальный мир ценой жизни
моих друзей. Это должно было остаться тайной, и выполнить это
удалось бы лишь при одном условии: никто не смог бы вернуться
