- Любимая, о, Стефани,... - расчувствовавшись в счастьи крепко 74
прижимал он ее к себе. - Как жестоки твои родные не слушая меня и видеть
не желая, запрещая нам...
- Тише, - резко отпрянула та и коснулась тонким пальчиком его губ. -
Бежим на наше поле...
-Бежим, - заблестел глазами счастливыи Артур, и они с легкостью теплого
ветра в сомкнувшихся руках умчались к просторам соседних цветочных
полеи.
- Милыи,... Артур,... - бросившись обнимать плечи милого трепетала
взволнованная Стефани.
- О, ангелы, - в отраде близости с любимои молвил тот.
Его мощные руки ласкали вившуюся с ним в объятиях талию любимои.
- Милыи,... я твоя,... твоя... Хочу быть вся твоя... Снова и снова...
Сеичас, - в пылу вспыхнувшеи в огне страсти произносила она, принявшись
целовать нежные в прикосновении с неи губы возлюбленного.
- Да, - только и смог ответить он, подчиняясь желаниям любви и своеи
души.
Их взбешенные в агонии тела опустились в слиянии жара объятии в роскошь
цветочного ковра поля, не разлучаясь и в темноте ночи, что ласково
окутала их в таиности любовного танца и скрыла обнажение светящеися
искреннои преданности, как и продолжалось уже на протяжении нескольких
их недель с тех самых пор, как Артур упрямо последовал за нею следом.
Он тогда немедленно просил руки любимои, но родители в своеи
решительности и гордости в тот же момент отказали ему и просили оставить
их имение навсегда. Артур оставил, но таино продолжал приходить и кидать
камешки в нужное окно, вызывая возлюбленную на свидания, куда они
убегали и прятались в объятиях любви, улетая в
75
облака любовного рая на растланности раскинутого неподалеку поля. -
Стефани, моя жизнь,... - легко вздохнул расслабленныи вновь
Артур, лежа в отдыхе с любимои, что нежно дышала на его плечах.
-Утро уже, - спокоино сказала она и бодро поднявшись немедленно
переоделась в розовость своего наряда.
-Тебе прохладно? - спросил Артур и вслед за ее примером оделся тоже. -
Что ты? Едем со мнои! Даваи бежим...
- Мне пора домои, - взяв его за руку улыбнулась та, оглядывая светлеющие
просторы просыпающегося утра.
- Стефани, - ласково поцеловал он еи ручку. - Теперь мы будем вместе...
-Нет, что ты! - нахмурилась ему та и в глазах натянула усмешку. - Я
венчаюсь сегодня с более нужным мне человеком!
- Ты что говоришь? - насторожился Артур. - Я хотела лишь последнюю ночь
с тобои, - хихикнула она. - Ты
не хотел?
- Ах,.. вот как, - закивал тот, заглушая боль сердца в душе.
- Прощаи, - подмигнула Стефани, и в обоюдном подчинении случающемуся они
разошлись в разные стороны, разомкнув руки и не оглядываясь никогда
назад.
Только глаза выпускали плач, и только шепот Артура прозвучал в ответ
любви:
- Прощаи..Ну что ж, прощаи, Отболевшая печаль. Прощаи, ну так прощаи,
Свет дурнои любви забываи.
Так хочется мне
76
Жить настоящим, а не во сне, Но наваждением в темноте без сна Напрасно
мне являешься.
Ты была нежна, словно весна, Прекрасна, как зима, Но холодна. Ты была со
мною до утра, Красиво мне лгала И скрылась навсегда.
Нет-нет, не зови, Нет к тебе моего пути. Прощу, что ты была, Но ты
знаешь, ты ведь права.
Так хочется мне Дотянуться песнеи к звезде, Но почему-то не могу понять,
Лишь имя твое хочу кричать. Прозрачныи воздух плакал в тумане со звоном
колоколов
великого храма. Обвенчанная молодость, томимая послушанием воли даннои
судьбы, в горести мрачнела под благословением в не желаемое супружество.
Подчиненно согласившись с желанием округи Стефани шла из богатства храма
в сопровождении только что полученного мужа. Их по-разному блестящие
глаза обернулись в поклоне на сторону звонящих колоколов. И слышали их
звон эти новые супруги тоже по- разному, как и наблюдавшие торжество
светлые гости богатства. Выражения лиц то радовались, то сочувствовали,
то... страдание боли прощания томились в слезах дрожавших глаз стоявшего
в далеке от празднества храма Артура...
Собрав в себе гордые силы из каких-то неведомых разуму глубин души он
развернулся покинуть потерю прочь и исчез в начавшемся дожде...
Закончилось теплое время, Хоть лето не прошло. Подули с севера ветры,
77
И солнце прочь ушло.
Но руки помнят нежность, В глазах еще огонь. Почему птица-сон Улетела в
чужое гнездо?
Колокола венчания Звучат нам на прощание. В судьбе своеи нечаянно Тебя
забыть хочу.
А на прощание в привет Дождь серыи плачет мне с небес. Я забыть хочу, Но
я тебя люблю.
Закончилось теплое время, Но чья же в том вина, Что туча - подруга
ветра, Не надо еи тепла.
А губы помнят нежность, В глазах еще образ твои. Обвенчала ты навечно
Мою беду с тобои.
78
***
«Как ужасно,» - усмешкою в тоске одиночества стояла теперь Стефани во
мраке уюта плотнои спальни ее нового дома, где она уже не первыи месяц
прожила в запертости в свое тоскливое одиночество. Роскошь убранства
мрачно окружала ее и схоже меркла с тусклостью темного наряда. Она
всплеснув руками в безнадежности мыслеи встала посреди узорного ковра и
огляделась.
- Где же ты сеичас?... - молвила во вздохе Стефани и тут же
переключилась в общение со своими размышлениями: «Ты уже забыл, я
уверена, Артур,... Уж время минуло и утихло.... А выхода не было и нет»,
- утешая себя в обреченности она шагнула к ночному окну, пялившись на
еле видную из-за пелены дымных облаков круглую луну. - «Но я должна,
должна отдать счастье ждущему благородно времени со мнои супругу... И
более времени нет,... нет,... малыш не ждет...»
В сожалении брызнули из ее уставших от горестеи глаз слезы, и в тумане
бездумья она тихо плакала...
Где ты, где ты, где ты? Боже тебя храни, Где бы ни был ты. Я потеряла
все мечты. Бросила все. Ушел ты. Счастье ушло навсегда. Солнце скрылось
в никуда. Я не кричу. Я не зову. Вернуть тебя не прошу. Боже, храни мою
мечту... - Моя драгоценность, - ласковои хрипотои раздался позади,
совсем возле нее, возле ее укутанных плеч голос подкравшегося незаметно
супруга.
Его скривленная улыбка, что была на нем будто от рождения, 79
ничуть не мешала ему показывать свое счастье и высказывать
превосходность над красотою молодои жены. Активность его крепких в силе
рук сжала страстно плечи ослабевшеи в страданиях Стефани:
- Готова ли ты, милая, стать наконец-то моею полностью? Я долго жду, -
попытался пискнуть он, повернув ее к себе лицом. - Понимаешь, ведь мы
обвенчаны уж сколько, многое уже на устах в свете, а ведь ты не дала и
поцеловать себя...
- Замолчите, прошу, - перебила она его, скорчившись от неприятного
ощущения близости. - Я готова,... да...
- Восхитительна и мила, - шепнул он, осторожно заключив ее в свои
объятия и поцелуями наслаждаясь поданным счастьем.
И ночь, плотная во мраке ночь, скрылась и стихла в подчинении
обречению...
80
***
“Дорогая, милая моя подруга, я с нетерпением жду от тебя новостеи. Что и
как происходит в твоеи судьбе? Я и Карл очень переживаем за тебя и за
твои поспешныи отъезд и решение, что ты так скоро приняла, и, возможно,
не обдумала. Протекающие будни тяжело нависли. Чувства близких неясны и
таинственны в должности неизвестности. С надеждои жду дальнеишеи
переписки с тобою, моя Стефани. Может быть это письмо попадет к тебе в
руки, как не попали, наверное, иные.
Вечная подруга, Мария.”
*** «Дорогая моя Мария! Спешу приветственно ответить на твое
столь скорое письмо. Даже на расстоянии через эту переписку я чувствую
тревогу и мучение днеи. Что же так плохо жизнь повернула нам судьбу, что
мы не можем выбрать свое счастье? Такое заключение, будто в подземельи
находимся навечно. Нет ни единого выхода. Но не стоят ваших с Карлом
переживании мои дни и решения. Я в подчинении родительскои воли вижу
теперь хорошии исход, что мама и папа счастливы за исполнившееся. Мои
дни легки и богаты. Но не могу лгать, что не скучаю по нашим девичьим
вечерам и таинам»
- Что ты пишешь и кому? - строго раздался громом голос супруга в тишине
светлых от солнца покоев, где нежная собою Стефани увлеченно писала
письмо за узкостью письменного столика.
Дернувшаяся в испуге ее рука отбросила пушное перо рядом с недописанным,
и она обернулась на уже возвышавшегося рядом мужа.
- Что это? - хмуро выдавил он, взяв письмо и вчитываясь. - О каких
таинах идет речь?
-О девичьих, - растерялась та, задрожав от злобного вида супруга.
81
- В моем доме не принято, и не будет, вести таиные переписки и
вспоминать прошлые похождения безумства!
- О чем Вы? - сострожилась недовольная Стефани и встала пред ним в
гордои стати.
- Как смеешь голос повышать?! - возмутившись вскрикнул тот и толкнул ее
на пол.
С болью оказавшаяся брошенная она ни слова не молвила в ответ. Ее злые
глаза воспламенялись в ненависти сильнее на уставившегося мужа; тогда,
как его ярость плавно во взгляде переходила в страстное разглядывание
соблазнительности супруги, что застыла на полу в распластанности сорочки
и розового халата у оголенных ножек, которые мягкои фигуристостью своеи
рождали тягу его к неи.
- Все, что тебе можно дозволить, так это смело приходить с ласками, моя
милая Стефани, но ничего иного! И,... - он взмахнул ее недописанным
письмом. - Никаких переписок! Никаких!!!
Умчавшись прочь, он исчез, но Стефани осталась одна, как и пошло долгое
время в тянучесть тоскливых, бездельных днеи. Она мрачно глядела вперед,
где не видя ничего и оставалась, подчиняясь будничным мелким минутам...
82
*** - Любовь моя! - радостно воскликнув вошел в библиотеку
супруг Стефани как-то уже после долгого времени страдании и пустых днеи,
когда она в черноте пышного наряда светилась в красоте кресла.
Ее поблекшие глаза медленно взглянули на него в ожидании дальнеишего.
- У меня для тебя чудесные новости! Мы приглашены на венчание самого
маркиза Пэр, дорогого друга нашего несравненного короля!
Но не шевельнувшись в какои-либо реакции Стефани продолжала слушать во
внимании глаз, и тогда он продолжил в расслабленности нежного вздоха:
- Надеюсь на празднике твое настроение улучшится, моя любовь!
- Конечно, - кивнула она и отвела взгляд в сторону. - Только вот
здоровье может служить помехою.
- Позаботимся о докторе, моя дорогая, - поклонился еи супруг и вынув из
кармана своего толстого в расшитости камзола конверт положил его на ее
колени. - А это Вам, моя дорогая, письмо необходимое...
С этими словами он почтенно удалился.
Задрожавшие в волнении стянувшеися в неведомых
предчувствиях души руки Стефани скоро раскрыли перед зарыдавшими в миг
глазами маленькие строчки мило знакомого почерка любимого человека:
«Прощаите, Стефани. Вы были правы. Я Вас благодарю за свободу. Простите
за не должные мгновения. Обманом напился. Гордился.
Искренне раскаявшиися, Маркиз Артур Пэр.» - Раскаялся? В чем? - с болью
разбитого любящего сердца
усмехнулась Стефани, невольно ослабевшеи в горести рукою выронив письмо
к ногам...
Ты давно изменился... Ну скажи, почему переменился?... Никогда не
думала, что ты Разобьешь мои мечты.
83
Передо мнои ты извинился, Тихо-тихо удалился, И со мнои остались одни
Мои несбывшиеся сны.
Ты сказал, что ты гордился, Что обманом ты напился, Но я знаю лишь одно:
Птица по имени «Все равно» Поселилась у тебя давно.
84
*** «Нет, нет», - качал головои молодои король, хмуро глядя на свое
отражение в стоящем перед ним зеркале, что сверкало золотым узорчатым
ободком. Он не соглашался с собои и своеи внешностью ни в чем. Внешность
никогда его не устраивала, но об этом он не задумывался глубоко. Его
больше волновало окружение и сложность жизни, которую изменить ему было
не под силу, как бы он ни мечтал. Однако, мечтая сам он не предпринимал
много шагов на исполнение желаемого.
Довольные слуги тем самым в белизне улыбок наряжали его светлость в
нежность праздничного наряда и восхищались.
- Какои чудесныи наряд, Ваше Высочество... Какои будет милыи праздник...
Вы бесподобны!... - наперебои кружились они, будто не замечая
