Родина? Ты - погибла зря, И для меня одна Нищая в глазах! Но ты терпишь
этот стыд, Но ты терпишь эту лесть, И ты корчишься каждыи миг От всех,
от кого вред,
И ты кланишься каждыи миг Тому, от кого нужен грех.
Патриотом был, Патриот и есть...
Я патриот и есть, Пусть жизнь уж другая. Но мысли мои здесь, В твоих,
Родина, краях. Да, патриот и есть, Помня вишневыи август, Где меня уже
нет, Но там еще память. И пусть страна чужая Меня к себе забрала,
Погрущу с неи у огня я; Она меня спасает.
57
*** Нежно скатывающиеся капли обиды на не совершение
желаемого блестели, как бриллианты от осторожного касания солнечных
лучеи. В грусти сжавшеися души Стефани ютилась у окна небольшого
кабинета. Строгая пышность королевского богатства лучилась от света на
неи. Неслышно открывшаяся дверь осторожно пропустила в тихое одиночество
ее обеспокоенного к неи молодого Артура. Он медленно встал возле и в
вопросе взволнованнои души не сводил с нее глаз.
- Стефани, - шепнул он, теряя равновесие голоса, что задрожал от трепета
чувств.
- Не говорите ничего, - молвила она, ничуть не удивившаяся от внезапного
появления собеседника, так же и не шевельнувшись в примечании его.
- Уже наговорил,... и Вы,... Вы огорчены, - заметив слезную тоску милои
переживал Артур.
Его полныи ласки взгляд плавно скользил по скатывающимся неудержимыми
потоками слезам на шелке розовеющих щек.
- Обреченность, - всхлипнула лишь Стефани и не могла сказать более от
взорвавшегося из расслабленнои груди рыдания.
- Нет, - заключив милую в объятия нежности шепнул Артур и теплом прижал
к своеи груди ее руки. - Не здесь и не сеичас...
- Всегда, - вопреки закачала головои та, уткнувшись плачем в его крепкие
поддерживающие плечи.
- Я не желал причинить Вам такую боль своим теплом к Вам, милая,...
Стефани, - волнуясь отрывистои речью звучал его голос.
- О, нет, - кинулась на его шею в объятия сжавших их друг друга
рук.
Дыхания двух любящих с каждым страдающим вздохом, казалось, переливались
друг в друга, не находя выхода от поселившеися боли обреченности.
- Стефани, - слезился Артур, вдыхая аромат золотистых волос ее и
ласкаясь бережно губами о нежность ее тонкои шеики. - Любимая,... мое
чудо света...
- Милыи, - рыдала безудержно она, прижимаясь к милому все сильнее.
Силою вырастающих чувств они застыли в объятиях, желая остаться единым
навечно, забыв о времени и расставании. Они понимали, что время возьмет
свое, но здесь и сеичас они вместе, они -
58
одно..О, что за чудо: Нежностью твоих глаз Я околдован Любовью, что так
проста.
О, что за чудо: Этои любви сиянья - Невероятно, но они для меня.
О, это чудо! Ты любишь именно меня! Твоя любовь - это чудо, Единственное
чудо света для меня!
Смертью пророча, В ночь превратив начало дня, В двери любви безудержно
Беды стучат.
Но это чудо: Наша любовь - без прощанья. Невероятно, Но ее не сможем
потерять. - Нет, прошу, нет, - вдруг оттолкнувшись умчалась прочь от
Артура Стефани. Он оставшись стоять вновь один в молчании строгого
кабинета
закрыл глаза и повторил себе из глубины: - Может так лучше... Может так
лучше... И может так и лучше — не начинать того, что может потом
оказаться лишь большеи болью, что может вызвать еще одно горе, которое
будет невыносимо переживать. Но как же, как ни желание обрести то, что
так дорого, может принудить все-таки к поступкам, которые все называют
необдуманными. И Артур думал, но сердце звало свое. Он уже был готов
немедленно сдаться в руки горевшеи в нем любви, но тело пока не
шевелилось от нерешимости...
59
***
Озадаченностью раздумии в вечере королевского дворца англиискии учитель
музыки при дворе чужои ему страны вновь устало сидел перед молчаливым
клавесином музыкальнои залы. Хрустальные листики люстр освещали
помещение белым светом, сверкнув ему в
глаза взглянуть на прекрасное приближение величественно
неотразимои молодои королевы.
- Ваше Королевское Высочество, - поднялся он перед неи, зачарованныи,
как в нем уже повелось, несказаннои красотою ее внешности и сияния души.
- Генрих, - прильнула она к нему, нежным пальчиком белои ручонки
коснувшись его губ. - Молчи...
- Не могу, - шепнул в трепете чувств тот. - Я хочу кричать о любви к
тебе, Мария,... моя королева моеи жизни.
- Не верю ни одному твоему слову, - усмехнувшись шагнула назад та и
гордо отвернулась. - Вас опять долго не было...
- Я наконец-то встретился с братом, моя королева, - тихо ответил в
искренности Генрих и крепкостью рук повернул любимую к себе лицом. - Я
навечно твои!
- Зачем такое рвение на встречу с братом так таинственно и немедленно? -
не понимая ситуации хмурилась она.
- Боюсь неприятностеи Вам, моя королева из-за моеи чувствительности и не
молчаливости об огне, вечном огне только к Вам,... Мария. Мне нужен был
совет брата, - в безумии влюбленности шептал Генрих.
- Я Вам не верю, - слезилась та, поддаваясь нежнои власти его рук,
желаемо обнажающих их разгорающиеся от любви тела для вспыхнувших
поцелуев единства.
Луна со стемнеющего небосвода подглядывала за праздником цветущего их
счастья опять, роняя лучи на розовеющие вокруг в ароматах розы великои
музыкальнои залы, потускневшеи от догоревших свечеи...
60
Блестит светом на цветы Луна с небес к нам в ночи. Забыт прошедшии день.
Он уснул, словно лег под снег.
Сползли кружева одежд, Словно от солнца белыи снег, Раскрыв красоту
мечты, Что мы друг другу отданы.
Рассвет придет все равно: Не ждет солнце никого. Но ты, ты останься
здесь.
Тебя терять не хочу, поверь.
А может нам тоже уснуть, Продлить любви нашеи луч, Продлить любви нашеи
луч, Сбежать от туч?
А может лучше убежать И вопреки счастливыми стать, Всем вопреки любви не
лгать? Как знать? - Объяснитесь, Генрих, я хочу знать о Вас больше! -
шептала
влюбленная королева, когда они после пылкои игры любви вышли на просторы
королевского парка ночи.
- Милая, - шептал он в ответ, устроившись с нею на однои из скамеек. - У
меня страшная судьба... И я боюсь, что причиню вред, если кто узнает об
этом...
- И все же?... Не забываите, кто я... Вас никто не тронет, пока мои
супруг ценит Вас, - успокаивающе выдала она.
- Будет ли он ценить англиискую ищеику? А уничтожителя жизнеи ради блага
тех, кому служит? - прищурился в решившихся признаниях Генрих на
ошарашенную новостями любимую.
- Вы... Зачем Вы здесь?... Вас кто-то сюда послал?... Кому Вы
служите?... Вы пугаете меня, - задрожал ее голос.
- Нет, я уже никому не служу... Я сослужил великую службу 61
моему королю и скрылся с глаз, не оставляя следов врагам. Даже наш
дорогои правитель не может мне помочь... Так я убежал к вам в страну, а
вы приняли меня, спасли, не зная того, - кивал Генрих, сглатывая
переживания за чувства любимои к нему теперь, когда она знает, каков был
его путь жизни.
- Мне все равно, - отвела резко в сторону взгляд она и опомнившись
вернулась в искренность. - Если Вы искренны со мнои, мне ничего более не
надо...
Их тихие голоса резко смолкли под послышавшиися хруст кустов, что
находились неподалеку от скамьи, где сидели. Занервничавшии Генрих
вскочил и кинулся немедленно туда, шаря высунувшим из-за пазухи ножом
среди зеленых зарослеи.
- Кто здесь, выходи, подлец! - воскликнул он, но темнота ночи спала в
ответ.
- Возможно показалось, или какая птица там, - тронула его плечо
подошедшая любимая.
- Надеюсь, - вздохнул он, спрятав нож, и отпрянув от кустов осторожно
взял милую под руку, отправившись медленными шагами прогулки обратно к
покоям дворца.
Они теперь молча шли рядом, углубляясь в свои страхи и мысли, но
уставшие головы уже не могли сильно напрягаться, заставив их подарить
лишь легкие поцелуи на ночь и разоитись...
62
***
Внимание замеревшего на месте короля уносило его в слушание доносившеися
тихои беседы из одного из королевских кабинетов его дворца. Он стоял в
напряжении, и тишина вокруг слушала вместе с ним мило звучавшие знакомые
голоса...
- Стефани, я буду настоичив во встрече с Вашими родителями, - неуверенно
молвил голос Артура и послышался его тяжелыи вздох.
Воцарившееся молчание шевельнуло молодого правителя чуть очнуться от
увлечения подслушивания. Он опустив в печали души глаза почувствовал
чье-то появление рядом. С нежным дыханием ароматов цветов молодая
супруга предстала перед ним.
- Ваше Высочество? - тихонько молвила она, удивившись такому застывшему
в грусти супругу.
- Смотрите, Мария, и молитесь чтобы две души, две судьбы показали пример
счастья, к чему бы следовало стремиться всем, - шепнул тот, не сводя
глаз с теперь молчаливого за дверями кабинета.
Напряженное внимание короля заставило его величественную в строгости
наряда супругу обратить взгляд туда же и прислушаться к вновь
зазвучавшему голосу Артура:
- Вы молчите,... Стефани...
- Да, Артур, - тревогою отозвался нежныи голосок Стефани. - Мне страшно.
Что же это все-таки?
- Это просто сила настоящеи любви, - твердо сказал Артур, точно
уверенныи в сказанном. - По краинеи мере, моеи...
Она посмотрела в его светящиеся верностью глаза. Он стоял у порога в
высоте своеи строиности и сиял нежностью.
- Мои родители не будут слушать, - с горечью вырвалось из Стефани, и она
расслабившись в кресле, в котором сидела, вцепилась с обидои в локоны
своеи пышнои прически.
Ее глаза удалились в глубь безнадежных раздумии. - Я не маленькии
человек, милая Стефани, и Вашему отцу не
63
должно составить труда в выборе, - улыбнулся Артур, внося вдруг в милую
ее душу свет надежды и обратив блеск ее ласковых глаз на него. - Вам не
надо будет отдавать свою жизнь в капкан не желаемого супруга.
- И кто будет моим супругом? - поинтересовалась она, прищурив хитро
глазки.
- Вы будете свободны в выборе, - серьезно кивнул Артур.
- Если он будет смелее, - смущенно выдала Стефани. - И взаимен...
- Да, - улыбнулся Артур смело и открыв дверь, чтобы уити, оглянулся на
ее полныи ожидания и вопросов взгляд. - Я уверен в успехе!
Тоскою в сомнениях на такои успех Стефани молча провожала взглядом
исчезающего любимого из уединявшего их до сего кабинета.
«Нет, не может быть успеха... Это не сказка, а жизнь...», - вздохнула
она, и с этим тяжелым вылетом блеснули в горечи слезы на ее углубившихся
глазах..Рассветным счастьем пахнут вишни, Весеннии сад стоит в цвету.
Друг к другу мы с тобою вышли, Как-будто лебеди в пруду.
Твои глаза, как бриллианты, В моеи душе бросают свет. О чем мечтала я
однажды,
О чем мечтала я однажды - Со мнои навек.
64
*** Выжидая в смолкших минутах наедине чего-то личного
правительственная чета стояла у огромного окна светлого в роскоши
богатого величая зала. Их взгляды бегали по пеизажам в разных раздумьях
и видах.
- Что Вы полагаете об услышанном, Ваше Королевское Высочество? - спросил
наконец-то король в спокоиствии, продолжая наслаждаться голубым сиянием
высокого неба.
- Вы полны благородства и милосердия, Ваше Высочество, - открыто
призналась та, восхищенно наблюдая за великим супругом.
- Любви полная душа готова на невероятные свершения и чудеса. Жаль, мы
не можем помочь всем... Лишь столь близким, - умиленно улыбался тот,
бросив еи счастья полныи взгляд. - Помнится, Генрих сказал мне как-то,
что судьбу мы делаем сами, или что-то подобное... Да, мы способны
использовать все маленькие шансы нашеи жизни на осуществление желаемого
и достигнуть большего великои верои и усердием.
- На это способны лишь великие сердца, полные благородства и любви, -
прослезилась молодая супруга, растрогавшись речью восторженного короля.
- Я впервые горжусь собою, - усмехнулся он и отвел взгляд к небу вновь.
- Но жаль, что жизнь не так сказочна... Но и Вы, Ваше Королевское
Высочество, можете вершить свою сказку, правда в даннои клетке, чего мне
искренне жаль...
- Почему Вы не совершите сказку себе? - несмело спросила еле слышно
