прохладно, что-то возле нуля - но при наличии противогаза там было бы
уютно комфортабельно. Зал был полупустым. Около стенки кафе сидели
Макуэло, Кан Дах. Первый - с кофе, а второй - с пивом. Макуэло оправдывал
свою легендарную потребность в пиве.
Бруно приветствовал их и извинился за то, что не может к ним
присоединиться. Дах улыбнулся, простил их, и Бруно с Марией направились к
угловому столику. Через несколько секунд ввалился Росбак, отметил их
присутствие приветственным жестом и присоединился к своим приятелям. Все
трое начали отрывисто переговариваться, затем начали рыться в своих
карманах. С того места, где сидел Бруно, было видно, как они исходят
желчью и переходят к взаимным обвинениям с использованием крутых
выражений. Наконец, Росбак нахмурился, сделал успокаивающий жест и
направился к столику Бруно.
- Росбак просит милостыню. Мы понадеялись друг на друга в финансовом
вопросе. Никто не взял с собой денег и Кан Дах собирается за несколько
долларов идти на кухню мыть посуду, - печально завершил он свою речь.
Бруно рассмеялся, вытащил бумажник и протянул несколько банкнот
Росбаку. Тот откланялся и отошел. Бруно и Мария заказали омлет.
Алекс, дрожа от холода на тротуаре, дождался пока принесут заказ,
пересек улицу и зашел в телефонную будку. Опустив монету, он набрал номер
и буркнул:
- Алекс.
- Да?
- Я проследил мужчину с девушкой до "Черного Свана". Они только что
приступили к трапезе, значит еще некоторое время они тут пробудут. Сразу
после того, как они вошли в кафе, они поболтали с двумя уже находившимися
там мужчинами.
- Вы уверены, что следили за нужными нам людьми?
- У меня имеется их фото, полковник. После того, как они сели за свой
столик, вошел третий мужчина. Он посидел с первыми двумя, а затем подошел
к Бруно. Похоже, попросил денег, так как я видел, что банкноты поменяли
хозяев.
- Эту тройку вы знаете?
- Нет, но одного из них я узнаю и через двадцать лет. Настоящий
гигант, самый крупный из всех, кого я видел. Даже больше, чем Анжело.
- У меня нет и тени сомнений, кто это. Возвращайтесь обратно, не
мешкая. Встаньте так, чтобы никто из кафе вас не заметил. Я пошлю
Владимира и Йозефа сменить вас через некоторое время. Инструкции они
получат, вы им только укажете людей. Машина прибудет через несколько
минут.
- Что-нибудь не так, Бруно? - промолвила Мария.
- Что не так?
- Ты выглядишь обеспокоенным.
- Я и обеспокоен. День Х неумолимо приближается, осталось около
недели. Как тут не беспокоиться, если предстоит попасть в этот проклятый
Лабиан.
- Я не об этом. Ты стал отдаляться от меня, стал холодным, далеким.
Может, я что-то не то сказала или сделала?
- Не будь глупышкой.
Она положила ладонь на его щеку.
- Ну, пожалуйста...
- Это что, показная любовь или что-то другое?
- Зачем ты меня обижаешь?
- Я не хотел этого, - в его голосе не было убежденности. - Ты
когда-нибудь была актрисой?
Она отняла свою руку. На ее лице отразилось расстройство и боль.
- Я не могу представить, что я не так сделала или не так сказала - ты
просто хочешь меня обидеть. Тебе вдруг так захотелось. Тогда почему ты
меня не ударишь? Прямо здесь, на людях? Так ты заденешь и меня и мою
гордость. Я не понимаю тебя, просто не понимаю! - Мария откинулась в
кресле.
Теперь уже Бруно взял ее руку. Было ли это показной любовью или лишь
желанием успокоить девушку - трудно сказать.
- Думаю, что сумел.
- Что сумел?
- Найти способ, - он взглянул на нее, слегка сморщив лоб. - Ты давно
работаешь в ЦРУ.
- Около четырех лет.
- Кто привлек тебя к такой работе?
- Доктор Харпер, а что?
- Я полагал, что тот, кого зовут Чарльз.
- Он заметил меня, а Харпер сделал предложение. Он был совершенно
уверен, что я единственная, кто подходит для такой трудной задачи.
- Держу пари - он был прав.
- Что это значит?
- Просто поздравления доктору Харперу и его безупречному вкусу. Кто
такой Чарльз?
- Просто Чарльз.
- Он не Чарльз. У него есть другое имя.
- Почему ты не спросил у него об этом?
- Мне бы он не сказал. Я думаю, что скажешь ты.
- Ты ведь понимаешь, что мы не имеем права разглашать некоторые
сведения.
- Это мне нравится! Я собираюсь для ЦРУ рискнуть жизнью, а они не
могут доверить мне даже простейшей информации. Я думал, что к этому
времени мы могли бы начать доверять друг другу. Похоже, что я ошибаюсь. Вы
вполне допускаете, что я погибну, но не желаете сообщить даже такой
мелочи. Доверие и преданность великая штука, не так ли? Их надо
использовать, такое теперь не часто встречается.
- Его зовут адмирал Джордж К. Джемисон.
Бруно долго смотрел на нее, затем его лицо расплылось в широкой
улыбке. Она отняла свою руку и яростно взглянула на него. Кон Дах за своим
столиком подтолкнул Росбака и Макуэло, и вся тройка с интересом наблюдала
за этой сценкой.
- Ты ужасный человек! Ты лживый, хитрый притворщик - вот как я могу
тебя называть! И ты еще осмеливаешься спрашивать, была ли я артисткой. Я
ею никогда не была, но если бы и была, то мне все равно не сравниться с
тобой в притворстве. Зачем тебе все это? Я не заслужила такого.
- Через минуту она взбесится, - заявил Росбак.
- Как мало ты знаешь людей, - возразил Кан Дах. - Через тридцать
секунд она сделает ему предложение.
- Прошу прощения, но я должен был это сделать, - улыбнулся Бруно.
- Проверял, доверяю ли я тебе?
- Для меня это ужасно важно. Пожалуйста, прости меня, дорогая, - он
взял ее руку, переставшую сопротивляться, и с нежностью посмотрел на
Марию.
- Но мне кажется, что нам кое-чего не хватает, - продолжил Бруно.
- То есть?
- Ты знаешь, что мы должны лишь казаться влюбленными?
- Да, - она помолчала и спросила: - Или ты считаешь, что с этим
необходимо покончить? - голос девушки прозвучал с явной печалью.
- Я это твердо знаю. Ты любишь меня, Мария?
- Да, - шепотом, но сразу же ответила она и улыбнулась, глядя на свою
руку. - На ней кое-чего не хватает, не так ли?
Кан Дах самодовольно откинулся в кресле.
- Ну, что я вам говорил? Кто-то должен мне выпивку.
- Уверена? - спросил Бруно.
- Только самый проницательный мужчина способен задавать столь глупые
вопросы. Разве ты не видишь?
- Думаю, что вижу. Надеюсь, что вижу.
- Я влюблена уже много недель, - она перестала улыбаться. - С самого
начала я следила за твоими безумствами на трапеции, затем уходила из зала
и переживала. Теперь я не могу находиться в зале, а просто переживаю. -
Она замолкла и глаза ее увлажнились. - Но я могу еще слушать музыку,
т_в_о_ю музыку, и во мне все сразу обрывается.
- Ты пойдешь за меня замуж?
- Конечно, болван! - Мария уже почти кричала.
- Нет нужды в таких вульгарных выражениях. Должен заметить, что Кан
Дах, Росбак и Макуэло с крайним интересом наблюдают за этой сценой. У меня
такое чувство, что они заключили пари по этому поводу. И у меня такое
чувство, что я буду страдать, когда они оставят меня одного.
- Я не могу их видеть, - Бруно протянул ей платок и она вытерла
глаза. - Да, вид у них такой, как ты сказал. - Машинально сжав платок в
руке, она повернулась к Бруно. - Я люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж,
если это не старомодно, я готова выйти хоть завтра, но я не могу любить и
выйти замуж за величайшего в мире гимнаста и канатоходца. Я точно знаю,
что не смогу. Думаю, что и ты это знаешь. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь
сходила с ума?
- В этом не было бы ничего хорошего для нас обоих. Но я думаю, что
обычно шантаж начинается после свадьбы.
- Ты живешь в странном мире, Бруно, если думаешь, что честность и
шантаж одно и то же.
Бруно, казалось, задумался.
- Ну, в конце концов, ты всегда можешь выйти замуж за величайшего в
мире экс-гимнаста и экс-канатоходца.
- Экс!?
- Нет проблем! - Бруно сделал правой рукой сокрушающий жест. - Я
сожгу свою трапецию.
Она удивленно уставилась на него.
- Как, как это? Ведь это твоя жизнь, Бруно.
- У меня есть другие интересы.
- Какие?
- Когда тебя будут звать миссис Вилдермен, я скажу.
Брак ей был явно ближе к сердцу, чем будущие увлечения мужа.
- Можно послезавтра.
Она снова уставилась на него.
- Ты имеешь в виду здесь? В этой стране?
- Боже упаси, нет. В Штатах. Официальное разрешение. Мы можем
вылететь завтра же первым рейсом. Никто нас не остановит, и у меня
достаточно денег.
Ей понадобилось время, чтобы переварить все это.
- Ты сам не знаешь, что говоришь, - произнесла она.
Бруно согласно кивнул.
- Обычно ты права, сейчас - нет. Я знаю, что я говорю, потому что - и
это не преувеличение - я знаю, что мы в смертельной опасности. Я знаю, что
они вышли на меня. Я почти абсолютно уверен, что они вышли и на тебя.
Сегодня вечером за нами следили, а я не хочу...
- Следили? Откуда ты знаешь?
- Знаю. Об этом потом. А сейчас я не хочу, чтобы ты погибла. -
Какое-то время он задумчиво потирал свою щеку. - Более того, я очень не
хочу погибнуть сам.
- Ты оставишь своих братьев? Ты оставишь мистера Ринфилда и цирк? Ты
отказываешься от святого дела?
- Я брошу все на свете ради тебя.
- Ты напуган, Бруно?
- Вполне вероятно. Пойдем прямо сейчас в американское посольство и
все там уладим. Правда, уже поздновато, но не оставят же они в беде своих
соотечественников.
Мария в полном недоумении посмотрела на него, затем недоумение
сменилось на нечто очень близкое к презрению. Потом это выражение уступило
место крайне задумчивому. Неожиданно на ее лице появилась слабая улыбка, и
вдруг она рассмеялась. Бруно также задумчиво посмотрел на нее, а троица за
соседним столиком была ошеломлена и ничего не понимала.
- Ты невозможен. Мало тебе было одной проверки, так ты затеял еще
одну? - сказала она.
Он пропустил это мимо ушей.
- Ты слышала? Я готов бросить ради тебя весь мир. Можешь ли ты это
проделать для меня?
- Охотно, но весь мир, Бруно. Ты знаешь, что случится, если мы
сунемся в посольство. Завтра я окажусь в самолете, но без тебя. Ты
останешься здесь. И не отпирайся. Это написано на твоем лице, хотя ты и
считаешься загадочным Бруно Вилдерменом. Все так считают... Вернее, почти
все. Трех месяцев оказалось достаточно, чтобы ты перестал быть для меня
загадкой.
- Этого я и опасался. Что ж, о'кей. Фокус не удался и меня это не
удивило. Только ничего не говори об этом Харперу. Он не только считает
меня дураком, но у него возникнут подозрения в моих деловых качествах, он
положил деньги на стол. - Пошли! Когда мы подойдем к двери, я вернусь под
каким-нибудь предлогом, чтобы переброситься парой слов с Росбаком. А ты
тем временем осмотришься вокруг, не проявляет ли кто-нибудь к нам интерес.
Дойдя до двери, Бруно, как и было условлено, вернулся назад. Он
подошел к Росбаку и спросил:
- Как он выглядел?
- Среднего роста, темные волосы, черные усы. Темное пальто. Он шел за
вами от самого цирка.
- Ваши купе могут прослушиваться. Сомнительно, но чем черт не шутит.
Увидимся.
Они уже шли под руку на улице, когда Мария осведомилась:
- Кто для тебя эти трое?
- Очень старые друзья, и не больше... Но положить головы друзей на
плаху... Тот, кто следит за нами, с черными волосами и в темном пальто.
Видела такого?
- Видела двоих, но ничего общего с этим типом. У одного кудрявые
светлые волосы, а другой лысый, как пень.
