выдающие волнение, и тотчас об этом забыл. Для предстоящего
дела сухощавый сумрачный американец подходил как никто другой,
если не считать Андреа. "Лучший специалист по диверсионным
операциям во всей Южной Европе" -- так охарактеризовал Миллера
каперанг Дженсен. Далеконько пришлось добираться до места
работы Дасти -- аж из самой Александрии. Но операция, которую
предстоит выполнить этой ночью, по плечу одному лишь Миллеру.
-- Через пятнадцать минут начнется комендантский час, --
взглянул на циферблат новозеландец. -- Сигнал дадут через
двенадцать минут. В нашем распоряжении четыре минуты.
Американец молча кивнул. Снова наполнив стакан из стоящего
на столе кувшина, закурил сигарету. Капитан увидел, как
подергивается нервным тиком бровь на лице Дасти, и подумал, что
и сам едва ли выглядит спокойнее. Что-то поделывает раненый
Кейси? Сумеет ли он справиться со своей работой, пожалуй, самой
ответственной? Ведь в критический момент, когда Браун
поднимется на балкон, наружная дверь окажется без присмотра.
Случись какой прокол, и тогда... Миллер странно посмотрел на
капитана и криво улыбнулся. Должно получиться, не может не
получиться. О том, что произойдет в случае неудачи, лучше не
думать...
Любопытно, там ли, где им положено, находятся двое
остальных. Должно быть, там, ведь участвующие в облаве солдаты
давно оставили верхний город. Но обстоятельства могли
измениться, случается всякое. Мэллори снова взглянул на часы.
Стрелки словно застыли на месте. Закурил напоследок еще одну
сигарету, налил последний стакан вина, вполуха прислушиваясь к
заунывному пению. Песня замерла на жалобной ноте, курильщики
допили свои стаканы, и тут Мэллори поднялся на ноги.
-- Всему свое время, и время всякой вещи под небом, --
проговорил он вполголоса. -- Начали.
Попрощавшись с кабатчиком, упругой походкой капитан
направился к выходу. У самой двери остановился, принялся шарить
по карманам, словно что-то потерял. Ветра не было, шел
проливной дождь, струи воды отскакивали от булыжной мостовой.
На улице ни души, с удовлетворением отметил капитан. Хмуря лоб,
он резко повернулся и, выругавшись, направился к столу, за
которым только что сидел. Руку он держал во внутреннем кармане
куртки. Исподтишка взглянув на Миллера, заметил, что тот
отодвигает стул, готовясь встать из-за стола. Перестав
ощупывать карманы, новозеландец остановился примерно в метре от
стола, за которым сидели немцы.
-- Не двигаться! -- произнес капитан по-немецки негромким,
но твердым голосом. Особую весомость его словам придавал
тяжелый флотский "кольт" сорок пятого калибра, который он
сжимал правой рукой. -- Нам терять нечего. Всякий, кто
пошевелится, будет убит.
Несколько секунд солдаты сидели неподвижно, лишь глаза
расширились в изумлении. Сидевший ближе всех к стойке немец
моргнул, поведя плечами, но в то же мгновение из уст его
вырвался крик боли: в руку ему уходила пуля 32-го калибра,
выпущенная Миллером из пистолета с глушителем.
-- Виноват, шеф, -- произнес янки. -- Может, у него пляска
святого Витта, а я черт-те что подумал. -- С. любопытством
посмотрев на искаженное лицо раненого, увидел, как из-под
пальцев, зажавших рану, капает кровь. -- Похоже, дело уже идет
на поправку.
-- Вполне, -- угрюмо сказал Мэллори. Обратясь к кабатчику
-- высокому тощему верзиле с висячими, как у китайского
мандарина, усами, -- он спросил его на местном наречии: -- Они
по-гречески секут?
Кабатчик отрицательно покачал головой, с виду ничуть не
удивленный появлением двух налетчиков.
-- Куда им! -- презрительно отозвался владелец таверны. --
По-моему, немножко по-английски знают. А по-нашему ни в зуб
ногой.
-- Вот и хорошо. Я офицер английской разведслужбы. У вас
не найдется местечка, куда их можно спрятать?
-- Не надо этого делать! А то меня расстреляют! --
взмолился кабатчик.
-- Ни в коем случае. -- Перегнувшись через стойку, Мэллори
приставил к животу кабатчика дуло пистолета. Со стороны можно
было подумать, что жизнь кабатчика действительно под угрозой.
Подмигнув усатому греку, капитан произнес: -- Я свяжу вас
вместе с немцами. Хорошо?
-- Хорошо. У конца стойки в полу есть лаз в погреб.
-- Вот и лады. Я как бы невзначай наткнусь на него. -- Изо
всех сил ударив кабатчика, так что тот растянулся на полу,
новозеландец оставил усача в покое и направился к певцам.
-- Идите домой, ребята, -- торопливо проговорил он. -- С
минуты на минуту начнется комендантский час. Ступайте через
черный ход и зарубите себе на носу: вы ничего и никого не
видели. Ясно?
-- Ясно, -- ответил грек, игравший на бузуке. Ткнув
большим пальцем в сторону своих собутыльников, он усмехнулся.
-- Плохие люди, зато хорошие греки. Помочь не надо?
-- Нет, нет1 -- энергично мотнул головой Мэллори. --
Подумайте о своих семьях. Солдаты вас знают в лицо. Ведь вы тут
завсегдатаи?
Музыкант кивнул.
-- Тогда живо уходите. Но все равно спасибо.
Спустившись через минуту в тускло освещенный погреб,
Миллер ткнул солдата, похожего на него самого комплекцией.
-- А ну, раздевайся! -- скомандовал он.
-- Свинья английская! -- огрызнулся немец.
-- Только не английская, -- возразил янки. -- Даю тебе
тридцать секунд, чтоб мундир и штаны снять.
Солдат злобно выругался, но пальцем о палец не пошевелил.
Дасти вздохнул. Немец не робкого десятка, но уговаривать его
некогда. Прицелясь, янки нажал на спусковой крючок. Послышался
негромкий хлопок, и из левой ладони у немца вырвало кусок
мякоти.
-- Не портить же такую красивую форму, -- объяснил Миллер.
Подняв пистолет, растягивая слоги, он добавил: -- Следующую
пулю влеплю тебе в лоб. -- В голосе янки не было и намека на
нерешительность. -- Тогда раздеть тебя, я думаю, особого труда
не составит.
Но солдат, подвывая от боли в простреленной руке, уже
стаскивал с себя форму.
Меньше чем через пять минут Мэллори, как и Дасти,
облаченный в немецкий мундир, отперши дверь таверны, с опаской
выглянул наружу. Дождь лил как из ведра, на улице ни души.
Подозвав жестом капрала, новозеландец запер дверь. Оба пошагали
прямо посередине улицы, даже не пытаясь скрыть свое
присутствие. Через полсотню метров оказались на городской
площади, повернули направо, миновали южную сторону, свернули
налево и двинулись вдоль восточной ее стороны, не замедляя шага
у дома, где скрывались накануне. Краешком глаза они заметили,
что, приоткрыв дверь. Лука протянул им руку, в которой держал
два увесистых армейских ранца, набитых веревками, запалами,
проводами и взрывчаткой. Пройдя еще несколько метров, капитан я
янки внезапно остановились и, спрятавшись за двумя винными
бочками, стоявшими перед цирюльней, закинули ранцы за плечи и
стали наблюдать за двумя часовыми, укрывшимися под аркой
крепостных ворот, меньше чем в сотне метров от них.
Ждать, по существу, не пришлось -- так четко были
согласованы действия участников группы. Едва Мэллори успел
затянуть поясной ремень немецкого ранца, как в центре города,
ближе чем в трехстах метрах от них с Миллером, раздалось
несколько взрывов, затем злобный стук пулемета и снова взрывы.
То Андреа пустил в ход гранаты и самодельные бомбы.
Мэллори и янки от неожиданности так и присели: на вышке,
установленной над воротами, вспыхнул белым огнем прожектор,
осветив крепостную стену, каждое острие ограждения, каждый шип
колючей проволоки. Оба переглянулись. Панаис не солгал: окажись
кто-нибудь из них на ограде крепостной стены, он тотчас
приклеился бы к ней, точно муха к липучке, и пулеметным огнем в
мгновение ока был бы разорван в клочья.
Выждав с полминуты, Мэллори коснулся руки товарища и,
вскочив, со всех ног кинулся через площадь, прижимая к себе
длинный бамбуковый жест с крючком на конце. Следом за ним
загрохотал сапогами янки. В считанные секунды они добежали до
крепостных ворот, охраняемых встревоженными часовыми.
-- Бегом к Лестничному Сходу, -- заорал Маллори. -- Эти
проклятые диверсанты укрылись там в одном из домов! Нужны
минометы. Скорей, приятель, чего ты копаешься, черт тебя
побори!
-- Но как быть с воротами? -- засомневался один из
часовых. -- Покидать пост у ворот запрещено! -- Немцу и в
голову не пришло, что дело нечисто. Почти полная темнота,
проливной дождь, солдат в немецкой форме, превосходно говорящий
по-немецки, звуки недальнего боя -- все это подтверждало слова
незнакомца.
-- Болван! -- набросился на солдата Мэллори. -- Dummkopf!
Кому нужны твои ворота! Эти мерзавцы англичане спрятались в
одном из домов на Лестничном Сходе. Их надо уничтожить! Живей,
черт тебя побери! -- подгонял часового новозеландец. -- Если
томми снова улизнут, нас всех отправят на Восточный фронт!
Мэллори хотел было, положив солдату руку на плечо,
подтолкнуть его в нужном направлении. Но это оказалось
излишним: оба немца уже скрылись за пеленой дождя в ночной
темноте. Спустя несколько секунд капитан и янки проникли внутрь
крепости.
При всей дисциплинированности и выучке егерей повсюду
царили суета и неразбериха. Звучали команды, раздавались
свистки, ревели моторы грузовиков, сновали взад-вперед
фельдфебели, строя солдат или усаживая их в кузов машин.
Мэллори и Дасти тоже пробежали раз-другой мимо автомобиля,
расталкивая грузившихся в него немцев. Особой нужды спешить у
Мэллори и капрала не было, но вид двух солдат, спокойно
наблюдающих эту суматоху, мог бы вызвать подозрение. Пробегая
мимо фонарей, оба опускали голову или отворачивались. Не
привыкший к беготне, янки не переставая бранился.
Оставив справа два здания казарм, а слева электростанцию,
прошли мимо артиллерийского пакгауза по правую руку и гаража --
по левую. Дорога пошла в гору. Несмотря на темноту, Мэллори
отлично ориентировался, запомнив, как "Отче наш", все, что
рассказали ему месье Влакос и Панаис.
-- Что это, шеф? -- Поймав Мэллори за рукав, Дасти показал
на большое прямоугольное здание, видневшееся в темноте. --
Гарнизонная губа?
-- Резервуар для воды, -- объяснил капитан. -- По словам
Панаиса, вмещает с полмиллиона галлонов воды. В случае нужды
можно вмиг затопить артиллерийские погреба. Они как раз под
ним. -- Мэллори ткнул рукой в сторону приземистой
железобетонной коробки, расположенной чуть поодаль. --
Единственный вход в погреб. Всегда на замке и под охраной.
Приблизились к зданию, где квартировали офицеры. Квартира
коменданта находилась на третьем этаже, выходя окнами к
толстостенному сооружению из железобетона. То был командный
пункт, откуда подавались нужные данные расчетам двух тяжелых
орудий, спрятанных в скале. Нагнувшись, Мэллори взял ком грязи,
провел по лицу, велев сделать то же самое и Дасти.
-- Для маскировки, -- объяснил он. -- Прием несколько
примитивный, но умнее ничего не придумать. Внутри освещение
ярче, чем здесь.
Капитан взбежал по лестнице как угорелый и так ударился о
шарнирные двери, что чуть не сорвал их с петель. Изумленно
уставившись на вошедших, часовой, дежуривший у ящика с ключами,
вскинул автомат, целясь в грудь Мэллори.
-- Убери свою пушку, болван! -- рявкнул Мэллори. -- Где
комендант? Да живее, идиот! Тут дело жизни или смерти.
-- Herr... Herr Kommandant? -- начал, запинаясь, часовой.
-- Он ушел. Все ушли. С минуту назад.
