- Скоро ты у нас снова заиграешь, и не только на свирели. Ты нам
нужна, Менолли: ведь ты можешь сочинять отличные песни - вроде той,
что прислал мне Петирон и тех, которые Эльгион откопал среди нот в
Полукруглом. Впрочем, наверное, я должен тебе объяснить... -
проговорил он со смущенным видом, ероша волосы на затылке.
Менолли несказанно удивилась: - Объяснить... что объяснить?
- Скажи, ты ведь, наверное, еще не закончила работать над той песней
про королеву файров?
- Я... нет, не закончила... - Менолли совсем растерялась: она никак
не могла взять в толк, к чему клонит Главный арфист. И вообще, с какой
стати он должен ей что-то объяснять? Что касается песни, то она только
вчера вечером набросала эту мелодию. И тут ей пришло в голову, что
Робинтон говорит о ее песенке так как будто всем арфистам она хорошо
известна. - Неужели Эльгион послал ее вам?
- Откуда же еще, по-твоему, я мог ее узнать? Мы столько времени не
могли тебя найти! - В голосе арфиста звучала явная досада. - Как
подумаю, что ты жила одна в пещере, с больной рукой, что тебе не
позволяли закончить эту прелестную мелодию... Вот и пришлось мне
сделать это за тебя.
Он встал и, порывшись в груде восковых дощечек, сваленных под окном,
извлек одну и вручил Менолли.
Она покорно уставилась на покрывавшие дощечку нотные значки. Ноты
казались знакомыми, но девочка никак не могла сосредоточиться и
прочитать мелодию.
- Мне просто позарез нужна была песенка про файров. я уверен, что
они еще сыграют важную роль, хотя никто этого пока не понимает. И твоя
мелодия... - он со значением постучал пальцем по твердому воску, -
оказалась именно тем, о чем я мечтал. Я всего лишь подчистил в ней
некоторые огрехи да слегка подсократил эту трогательную историю. Ты
наверняка и сама сделала бы это, представься тебе случай поработать
над ней подольше. Я не стал трогать общий мелодический строй - иначе
песня утратила бы свое очарование... Что с тобой, Менолли?
Девочка неотрывно глядела на него, не в силах поверить, что Главный
арфист хвалит ее пустяковую мелодию, которую она кое-как нацарапала.
Опустив глаза, она виновато уставилась на дощечку с нотами.
- А ведь мне так ни разу и не удалось сыграть ее самой... В
Полукруглом мне не разрешали играть свою музыку. Я дала отцу обещание,
ну и...
- Менолли!
Девочка вздрогнула и подняла глаза - так неожиданно строго прозвучал
голос Главного арфиста.
- Теперь я хочу, чтобы ты дала обещание мне - ведь отныне ты моя
ученица. Так вот, обещай мне записывать каждую мелодию, которая придет
тебе в голову. И еще, я настаиваю, чтобы ты играла свою музыку как
можно чаще - ты меня поняла? Именно для этого я и привез тебя сюда. -
Он снова забарабанил пальцами по дощечке. - И знай: эта песня была
хороша еще до того, как я приложил к ней руку. А мне отчаянно нужны
хорошие песни.
Когда я говорил о переменах, то имел в виду, в первую очередь, Цех
арфистов: ведь именно мы, арфисты, даем толчок грядущим
преобразованиям. Своими песнями мы, с одной стороны, обучаем, а с
другой - помогаем людям усваивать новые веяния, привыкать к
необходимым изменениям. А для этого от арфиста требуется особое
искусство.
Тем не менее, приходится считаться с правилами и порядками нашего
цеха. В частности, это касается и твоего из ряда вон выходящего
случая. Тут придется соблюсти все необходимые процедуры. А как только
покончим с формальностями, сразу же приступим к твоему дальнейшему
образованию, и чем скорее, тем лучше. И запомни, Менолли: твое место -
здесь, твое и твоих файров тоже. Клянусь, сегодня утром я получил
немало наслаждения от их пения. О, это ты, Сильвина! Доброе утро, и
вам тоже, мастер Олдайв...
Менолли отлично знала, что глазеть на людей неприлично, и поэтому,
поняв, что глазеет на мастера Олдайва, поскорее отвела взгляд. Но
Главный лекарь действительно приковывал внимание - на вид он был даже
ниже Менолли, но только потому, что его большая голова была постоянно
наклонена вперед. Из-под кустистых бровей на Менолли глянули огромные
темные глаза, и ей показалось, что Олдайв видит ее насквозь.
- Извините, мастер Робинтон, мы вам помешали? - спросила Сильвина,
нерешительно остановившись на пороге.
- И да, и нет. Не думаю, что мне удалось до конца убедить Менолли,
но всему свое время. А пока займемся неотложными делами. Мы еще
вернемся к нашему разговору, Менолли, - сказал Главный арфист. - А
пока отправляйся к мастеру Олдайву. И пусть он над тобой как следует
поработает. Имейте в виду, мне крайне необходимо, чтобы эта юная
девица снова смогла играть. - По улыбке, с которой Главный арфист
жестом велел Менолли следовать за лекарем, было видно: Робинтон ничуть
не сомневается в его таланте. - Да, Сильвина, Менолли уверяет, что в
ближайшие четыре, а то и пять дней моему яйцу ничто не угрожает. Но ты
уж лучше позаботься, чтобы кто-нибудь...
- А лучше всего Сибел. Он присматривает за своим яйцом, ведь так? А
потом у нас есть Менолли... - донеслись до девочки слова Сильвины,
прежде чем мастер Олдайв, пропустил ее вперед, закрыл за собой дверь.
- Сильвина попросила меня посмотреть твои ноги, - сказал лекарь,
направляясь вместе с Менолли к ней в комнату. Голос у него оказался
неожиданно звучный. Такой невысокий с виду, Олдайв легко поспевал за
длинноногой Менолли. Когда лекарь повернулся, чтобы открыть перед ней
дверь, девочка поняла, что его странная осанка вызвана ужасным
искривлением позвоночника.
- Вот оно что! - воскликнул вдруг лекарь, пропуская Менолли вперед.
- А я-то подумал, что ты тоже горбунья, вроде меня! А это,
оказывается, ящерица притаилась у тебя на плече, - рассмеялся он. - Ну
что, будем друзьями? - обратился он к Красотке, и та, поняв, что
Олдайв говорит с ней, мелодично чирикнула в ответ. - Ты, видимо,
хочешь сказать: если мне удастся поладить с твоей Менолли? Придется
тебе, Менолли, дописать к песенке о королеве файров еще один куплет, и
пусть в нем говорится о награде за проявленную доброту, - добавил он,
подвигая к себе стул, и предложил ей присесть на постель, поближе к
окну.
- Но это не моя песенка... - проговорила Менолли, снимая шлепанцы.
- Как это - не твоя? - непонимающе нахмурился мастер Олдайв. -
Главный арфист нам все уши прожужжал, что эту песенку сочинила ты.
- Мастер Робинтон ее... переделал. Он мне сам сказал.
- Ну, это обычное дело, - махнул рукой мастер Олдайв. - А ноги ты
себе здорово отбила, - задумчиво произнес он, рассматривая сначала
одну ступню, затем другую. - Бегала, небось?
В его словах Менолли послышался упрек.
- Видите ли, - поспешила оправдаться она, - Нити настигли меня на
открытом месте, вдали от пещеры, вот и пришлось бежать... ой!
- Я сделал тебе больно? Ну, извини. Кожа еще очень нежная. И
довольно долго останется такой же чувствительной.
Олдайв принялся втирать в ступню какую-то едучую мазь, и Менолли
невольно дернула ногой. Но лекарь только крепче ухватил ее за лодыжку,
чтобы довести процедуру до конца, а в ответ на сбивчивые извинения
заметил, что это лишний раз показывает: хоть она и сбила себе ступни
чуть ли не до костей, нервы, к счастью, не задеты.
- Постарайся пока ходить поменьше. Я предупрежу Сильвину. А эту мазь
будешь втирать утром и вечером. Она ускоряет заживление, да и чесаться
будет меньше. - Он надел девочке на ноги шлепанцы. - А теперь
показывай руку.
Она на миг замешкалась, предчувствуя, что его приговор о качестве
врачевания раны скорее всего совпадает с мнением Маноры и Сильвины.
Странно, но где-то в глубине души упрямо жила верность по отношению к
матери, к родному холду.
Олдайв пристально взглянул на девочку, словно желая угадать причину
ее колебаний, потом протянул руку. Повинуясь его невозмутимому взору,
она подала искалеченную кисть. К ее удивлению, выражение лица лекаря
осталось прежним - на нем не было ни осуждения, ни жалости, всего лишь
интерес специалиста, который встретился со сложным случаем. Что-то
бормоча себе под нос, он принялся ощупывать грубый рубец.
- Сожми пальцы в кулак.
Это ей почти удалось, но когда лекарь велел вытянуть пальцы, шрам не
позволил распрямить их до конца.
- Все вовсе не так уж плохо, как мне расписали. Наверное, рана
воспалилась?
- Это все слизь голована...
- Вот оно что... Да, это штука вредная. - Он еще раз согнул ее
кисть. - Но, я вижу, рана не так уж давно зарубцевалась, ткани еще
можно подрастянуть. Еще несколько месяцев, и дело могло обернуться
плохо - было бы слишком поздно. Значит, будешь делать упражнения -
сжимать в ладони твердый шарик, который я тебе дам, и вытягивать
пальцы. - Он показал, с силой выпрямив и разведя ее пальцы, так что
Менолли невольно вскрикнула. - Если во время упражнения будешь
чувствовать боль, знай: дело идет на лад. Наша цель - растянуть
загрубевшую кожу, ткани между пальцами и сжавшиеся сухожилия. Еще я
дам тебе мазь - будешь хорошенько втирать в шрам, чтобы он стал более
мягким и податливым. Конечный результат будет зависеть только от
твоего усердия. Впрочем, я надеюсь, что подгонять тебя не потребуется.
Не успела Менолли пробормотать слова благодарности, как этот
удивительный человек уже вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Красотка издала непонятный звук - нечто среднее между насмешливым
чириканьем и одобрительным воркованием. Во время осмотра маленькая
королева покинула свой пост на плече у Менолли и бдительно наблюдала
за процедурой, зарывшись в меховое покрывало. Теперь она подошла к
хозяйке и потерлась головой о ее руку.
Из окон зала, где занимались школяры, с новой силой грянули
юношеские голоса. Красотка склонила голову набок и довольно
замурлыкала, когда же Менолли шикнула на нее, ящерица недоуменно
покосилась на девочку.
- Нам пока лучше помолчать, но ты права: хор действительно звучит
превосходно.
Менолли уселась у окна, поглаживая Красотку и наслаждаясь пением.
"До чего слаженно звучат голоса,- думала девочка, - чувствуется
отличная выучка и долгие часы репетиций".
- А ты их здорово взбодрила, - стремительно входя в комнату, заявила
Сильвина. - Приятно в кои-то веки услышать это старье, исполненное с
должным воодушевлением.
Менолли не успела выразить недоумение по поводу странного замечания
Сильвины, потому что главная смотрительница сунула ей в руки узелок с
вещами, а сама принялась аккуратно скатывать спальное покрывало.
- Сейчас мы отправимся к Данке и поселим тебя у нее в домике, - как
ни в чем не бывало, продолжала Сильвина. - Тебе повезло - комната с
окнами наружу как раз свободна... - Она пренебрежительно сморщила нос.
- Эти девицы из холдов не выносят наружных комнат, но к тебе это не
относится. - Сильвина улыбнулась. - Олдайв сказал, чтобы ты не
особенно разгуливала, но придется все-таки немножко пройтись. Кстати,
ты же в хоровой группе - вот и еще один прекрасный повод поселить тебя
у Данки. - Сильвина нахмурилась и воззрилась на маленький узелок в
руках у Менолли. - Это что же, все, что ты привезла с собой?
- И девять файров вдобавок.
Сильвина так и прыснула.
- Воистину, несказанное богатство! - Она выглянула из окна, чтобы
посмотреть на стайку файров, которые все еще нежились на залитой
солнцем крыше. - Значит, эти непоседы могут-таки оставаться на месте,
если им велят?
- В общем-то, могут. Правда, не знаю, как на них повлияет такое
количество народа и непривычный шум.
- Или такие вот приятные неожиданности, - улыбнулась Сильвина, кивая
в сторону окон, откуда лились звуки музыки.
