музыкант, но ей никогда не приходил в голову вопрос: почему его
заслали в Полукруглый, где только она одна могла оценить его талант?
Если бы только Янус позволил ей сыграть на гитаре в тот день, когда в
холд прибыл арфист... но ее родные так боялись, что она опозорит
Полукруглый. Нет, этого не случилось и никогда не случится!
Когда-нибудь отец с матерью убедятся, что она, Менолли, вовсе не позор
для родного холда.
Так Менолли уносилась все дальше на крыльях мечты, пока мысли ее не
прервал посторонний шум. В ночной тишине отчетливо раздались мужские
голоса и смех. Это голоса арфистов - тенор, бас и баритон - оживленно
беседуя, они, казалось, кого-то уговаривали. А вот и еще один голос,
постарше, - дрожащий и брюзгливый. Менолли он сразу не понравился. Вот
бархатистый баритон заглушил ворчливый тенор, мягко его увещевая.
Потом, успокаивая расшумевшихся арфистов, раздался сильный баритон
мастера Робинтона. Слов Менолли не могла разобрать, но звук его голоса
убаюкал ее, и она уснула.
Глава 2
Расскажи мне, арфист, про дорогу,
Что, блестя, как серый агат,
Вьется змейкой меж полей...
Кто шагает вдаль по ней,
Уходя в золотой закат?
Менолли проснулась, как от толчка, повинуясь какому-то внутреннему
зову, который не имел никакого отношения к восходу солнца на этой
стороне Перна. За окном темнело ночное небо, усеянное звездами.
Менолли ощутила рядом сонное тепло своих файров и с облегчением
провалилась обратно в сон - она так устала...
Но вот солнце, залив светом наружные скаты крыш, заглянуло в ее
окно, выходящее на восток. Постепенно его лучи пробрались в комнату и
упали на лицо спящей девочки, и это необычное сочетание света и тепла
разбудило ее.
Она лежала, еще не чувствуя своего тела, и пыталась сообразить, куда
она попала. А постепенно вспомнив, задумалась: что же теперь делать?
Неужели она пропустила общий сигнал подъема? Хотя нет, Сильвина велела
ей выспаться как следует. Откинув меховое покрывало, она услышала хор
поющих голосов. Знакомый мотив... Менолли улыбнулась, узнав одно из
длинных сказаний. Видно, школяры разучивают его сложный ритм -
когда-то в Полукруглом она сама так же занималась с детворой, пока
болел Петирон, и потом, после его смерти...
Соскользнув с постели, она сжала зубы, предчувствуя боль от
прикосновения к холодному каменному полу, и удивилась: нет, сегодня
ступни уже совсем не болят, только, пожалуй, немножко отекли. Девочка
выглянула из окна. Судя по длине тени, утро близилось к полудню. Ну и
разоспалась же она! Потом, вспомнив, где находится,. Менолли охнула -
ведь от Бендена и Полукруглого ее отделяют добрых полматерика, значит
она проспала еще часов шесть лишних! Счастье, что файры устали не
меньше нее, а то, проголодавшись, они уже давно разбудили бы свою
хозяйку.
Девочка потянулась и тряхнула кудрями, потом осторожно подошла к
столику, где стояли таз и кувшин. Умывшись, она оделась и причесалась.
Ну вот, теперь она готова вступить в новую, неведомую жизнь...
Красотка нетерпеливо свистнула. Она тоже проснулась и теперь была
непрочь перекусить. Крепыш с Нырком откликнулись жалобным писком.
Придется поискать для них еды и притом немедленно. И так ее
наверняка многие невзлюбят: надо же, у какой-то пигалицы - и девять
файров! А если голодная стая начнет повсюду шнырять, то и самые
терпеливые выйдут из себя.
Менолли решительно распахнула дверь в пустынный коридор. В воздухе
витали дразнящие ароматы кла, свежего хлеба, жареного мяса. Оставалось
идти прямо на запахи, чтобы обнаружить их источник.
С обеих сторон в широкий коридор выходили двери. Те, что вели в
комнаты, обращенные на внешнюю сторону здания, были открыты, и через
них в коридор вливались потоки солнца и свежего весеннего воздуха.
Менолли спустилась по лестнице, которая привела ее в просторный
вестибюль. Прямо перед ней возвышались огромные, никак не ниже высоты
дракона, металлические двери с хитроумными запорами - таких она в
жизни не видела: железные колеса, которые, по-видимому, приводят в
движение тяжелые засовы, уходящие в пол и потолок.
В Полукруглом двери запирались на обычные горизонтальные задвижки,
но эти приспособления выглядят надежнее да и управляться с ними,
наверное, легче.
Слева виднелись двустворчатые двери, ведущие в Главный зал, -
наверное, это там беседовали арфисты нынче ночью. Справа находилась
столовая, почти такая же большая, как и Главный зал. Вдоль окон
тянулись три ряда длинных столов. Рядом, у лестницы, начинался
коридорчик, а за ним широкие ступени вели вниз, где, судя по
аппетитным запахам и знакомым звукам, находилась кухня.
Голодные файры радостно загалдели, но Менолли не хотела, чтобы вся
стая ворвалась на кухню, переполошив прислугу. Она приказала своим
питомцам укрыться в тени над дверным карнизом и обещала принести
поесть, если они будут вести себя смирно. Красотка принялась наводить
порядок и не успокоилась, пока все, притихнув, не расселись по местам
- только сверкающие глаза, безостановочно вращаясь, выдавали их
присутствие.
Сама Красотка заняла излюбленное место на плече у Менолли, спрятав
голову в ее волосах и крепко обмотав вокруг шеи девочки хвост, который
поблескивал, как золотое ожерелье.
Когда Менолли ступила на порог кухни и окунулась в привычную
суматоху, в памяти ее мгновенно ожили воспоминания о редких счастливых
днях в родном холде. Только здесь, заметив девочку, Сильвина ласково
улыбнулась, чего никогда не сделала бы ее собственная мать.
- Уже встала? Ну как, выспалась? - Сильвина жестом подозвала
неуклюжего на вид мужчину с плоским, невыразительным лицом. - Кла,
Камо, налей Менолли кружку кла. Ты, детка, наверно, умираешь с голода!
Как твои ноги?
- Спасибо, уже совсем хорошо. Мне не хотелось бы никого утруждать...
- Утруждать? Ты о чем это? Слышишь, Камо - налей кла в кружку.
- Я пришла не для того, чтобы поесть сама...
- Но тебе просто необходимо поесть, ты наверняка проголодалась.
- Мне нужно накормить файров. Может быть, у вас найдутся для них
какие-нибудь остатки...
Сильвина испуганно прикрыла руками рот и подняла глаза, ожидая
увидеть над собой мечущихся файров.
- Нет-нет, - успокоила ее Менолли, - они сюда не явятся, я велела им
подождать во дворе.
- Очень предусмотрительно с твоей стороны, - так серьезно сказала
Сильвина, что Менолли сначала не поняла и растерялась, а потом
сообразила: должно быть, она со своими файрами стала здесь мишенью для
всеобщих пересудов. - Сюда, Камо. Дай-ка мне скорей! - Сильвина взяла
из рук мужчины до краев наполненную кружку - он нес ее с превеликой
осторожностью, стараясь не расплескать. - А теперь принеси из кладовки
большую синюю миску. Понял, Камо? Большую синюю миску. Из кладовки.
Принеси ее мне. - Сильвина ловко передала кружку Менолли, не пролив ни
капли. - Кладовка, Камо, там большая синяя миска! - Она взяла мужчину
за плечи и, развернув, подтолкнула в нужном направлении. - Альбуна, ты
ближе всех к плите. Положи-ка в тарелку каши, да плесни побольше
сладкой подливки, а то от девчонки ничего не осталось - одна кожа да
кости. - Сильвина улыбнулась Менолли. - Откармливать стадо, а пастуха
морить голодом - это никуда не годится! Я оставила твоим друзьям
обрезков, когда мы готовили жаркое. - Сильвина кивнула в сторону
самого большого очага, где жарились на вертеле огромные куски мяса. -
Ведь мясо - как раз то, что нужно файрам, - так сказал мне наш Главный
арфист. Где бы нам их покормить... - Сильвина нерешительно обвела
глазами кухню, но Менолли уже приметила низенькую дверцу, которая вела
на лестницу, выходящую в угол двора.
- Там мы никому не помешаем?
- Да нет, что ты! Какая же ты умница - обо всем позаботилась! И ты,
Камо, молодец. Спасибо тебе. - Сильвина ласково потрепала дурачка по
плечу, и он просиял от удовольствия, поняв, что хорошо справился с
работой и заслужил похвалу.
Сильвина показала Менолли миску. - Хватит? А то там есть еще...
- Огромное спасибо, Сильвина, вполне хватит!
- Камо, вот это - Менолли. Возьми миску и ступай за Менолли. А то ей
не унести все сразу - и миску, и свой завтрак. Это Менолли, Камо.
Ступай за Менолли. Иди вперед, детка. Камо умеет носить... во всяком
случае, то, что не проливается.
Сильвина вернулась к своим делам и стала что-то выговаривать
нарезавшим коренья женщинам, призывая их работать, а не глазеть.
Сознавая, что за ней наблюдают десятки любопытных глаз, Менолли
неловко двинулась по направлению к лестнице, неся в одной руке кружку,
в другой - миску горячей каши; позади, шаркая ногами, поспешал Камо.
Красотка, которая до сих пор не обнаруживала себя, прячась у Менолли в
волосах, вытянула шею, почуяв запах сырого мяса, - его нес Камо в
своей миске.
- Милашка, милашка! - забормотал Камо, завидев огненную ящерицу. -
Милый маленький дракончик! - Он похлопал Менолли по плечу, - Милый
маленький дракончик? - И, раскрыв рот, стал ждать ответа, так что чуть
не растянулся на каменных ступенях.
- Ты прав, - улыбнулась Менолли. - Она действительно похожа на
маленького дракона и к тому же очень мила. Ее зовут Красотка.
- Ее зовут Красотка, - завороженно повторил Камо. - Ее зовут
Красотка. Милый маленький дракончик. - Лучась улыбкой, он снова и
снова громко повторял новые для себя слова.
Менолли зашикала на дурачка - ей не хотелось снова отвлекать
помощниц Сильвины от работы. Девочка поставила свою кружку и миску на
ступеньки и потянулась к мясу.
- Красотка, милый маленький дракончик, - нараспев повторял Камо, не
обращая никакого внимания на Менолли, которая старалась забрать у него
мясо, и только крепче прижимал миску к животу огромными неуклюжими
руками.
- Ступай к Сильвине, Камо. Ступай к Сильвине!
Но Камо стоял, как столб, кивая головой; на лице его блуждала
широкая ухмылка младенческого восторга - он был так зачарован
Красоткой, что, казалось, ничто не может вывести его из оцепенения.
Красотка нетерпеливо закричала, и Менолли, чтобы успокоить ящерицу,
сунула ей кусок мяса. На ее крики не замедлили явиться остальные файры
- кто через открытые окна столовой, кто, судя по возникшему за дверью
переполоху, прямиком через кухню.
- Милашки, милашки! Все - милашки! - ликовал Камо, вертя головой из
стороны в сторону в попытке увидеть всех файров сразу. И вдруг застыл
неподвижно - обе Тетушки уселись ему на руки и принялись хватать
кусочки прямо из миски. Дядюшка, вцепившись коготками в куртку Камо и
упираясь крылом ему в шею, старался урвать свою долю. Рыжик, Кривляка
и Лентяй, устроившись рядом на плечах у Камо и Менолли, дожидались
своей очереди, пока Менолли старалась разделить мясо поровну.
Смущенная дурными манерами своих питомцев, девочка была искренне
благодарна Камо - все так же добродушно ухмыляясь, он продолжал
помогать ей кормить ящериц. Вдруг до девочки дошло, что на кухне уже
давно воцарилась тишина: все наблюдали за представлением. Она вся
сжалась, ожидая сердитого окрика Сильвины, призывающей Камо вернуться
к своим делам, но с кухни доносилось только приглушенное шушуканье.
- Сколько их у нее? - послушался чей-то отчетливый шепот.
- Девять, - невозмутимо отозвалась Сильвина. - Так что, когда
родятся те двое, которых получил Робинтон, в Цехе арфистов будет
одиннадцать. - В ее голосе звучала явная гордость. Послышался
одобрительный гул голосов. - Смотри-ка, Альбуна, - тесто уже подошло,
пора приниматься за дело, - напомнила Сильвина.
Тем временем файры очистили всю миску. Камо растерянно таращился на
