инструмент. Продолжай, девочка, - подыщи себе гитару, чтобы была не
слишком хороша для упражнений, но и не слишком плоха для игры.
Менолли перепробовала еще несколько инструментов, отлично понимая,
что от ее выбора зависит очень многое. У одной гитары оказался
приятный звук, но колки так сносились, что не держали струны. Она уже
стала бояться, что так и не найдет себе подходящего инструмента, когда
заметила в самом углу еще одну гитару, висящую на крюке. Одна струна
была порвана, но когда она попробовала остальные, звук оказался нежным
и сильным. Девочка погладила корпус - шелковистое на ощупь дерево
ласково льнуло к пальцам. Искусные руки создателя выложили вокруг
отверстия затейливый узор из более светлой древесины. Колки недавно
заменили, но, если не считать недостающей струны, это было, бесспорно,
лучшее из того, что имелось у мастера Джеринта.
- Если можно, я взяла бы эту, - она потянула гитару Джеринту.
Мастер медленно кивнул, одобряя ее выбор и не обращая внимания на
Домиса, который толкал его в бок.
- Я дам тебе новую струну ми... - Джеринт порылся в одном из
примыкающих к полкам ящичков и извлек из него аккуратно свернутую
жилу.
На струне уже была петелька, и Менолли, набросив ее на крючок,
протянула струну через кобылку, вдоль грифа и продела в отверстие
колка. Зная, что за ней внимательно наблюдают, девочка отчаянно
старалась унять дрожь в руках. Она настроила новую струну по соседней,
потом подстроила к остальным и взяла аккорд. Глубина и сочность тона
убедили ее в том, что она сделала правильный выбор.
- Ну что ж, теперь, когда ты доказала нам, что хорошо умеешь
выбирать, натягивать струны и настраивать, остается убедиться, что ты
так же хорошо сумеешь сыграть на выбранной гитаре, - произнес Домис и,
взяв девочку за локоть, повел к выходу из мастерской.
Едва она успела кивком поблагодарить мастера Джеринта, как дверь
захлопнулась у нее за спиной. Не выпуская ее руки и не обращая
внимания на шипение Красотки, мастер Домис повлек Менолли вверх по
лестнице и привел в квадратную комнату над входной аркой. Судя по
письменному столу, по полкам с рукописями и инструментами, по доске на
стене, она служила одновременно кабинетом и классом для занятий. У
стен выстроились ряды стульев, но были и три дивана - Менолли в первый
раз видела такие - с потемневшими от времени подлокотниками и
спинками, с заплатами, кое-где украшавшими кожаные сидения. Одно из
больших окон со складными металлическими ставнями выходило на широкую
подъездную дорогу, другое - во внутренний двор.
- Ну, играй, - плюхнувшись на дива, велел мастер Домис и сделал ей
знак сесть на стул.
Он сказал это без всякого выражения и так небрежно, что Менолли
подумала: похоже, он не ожидает, что она на что-то способна. Даже та
капля уверенности, которая появилась у нее после того, как она
неожиданно отличилась, выбирая гитару, мгновенно исчезла. Она зачем-то
тронула новую струну, потом покрутила колок, стараясь сообразить, что
же ей сыграть; чтобы доказать свое умение. Менолли решила во что бы то
ни стало удивить мастера Домиса, который все время цеплялся к ней и
ехидничал, и к тому же невзлюбил ее файров.
- Только не пой, - предупредил Домис. - И еще: пусть она помолчит, -
он указал пальцем на Красотку, которая по-прежнему восседала у Менолли
на плече. - Я желаю слышать только гитару, - он махнул рукой в сторону
инструмента и выжидательно сложил руки на коленях.
Его снисходительный тон пробудил в Менолли дремавшую дотоле
гордость. Отбросив робость, она заиграла вступительные аккорды
"Баллады о полете Мориты" и с удовлетворением заметила, как его брови
удивленно взметнулись. Исполнение этой вещи требовало немалого
искусства, даже когда основную мелодию вел хор, а уж для того, чтобы
сочетать соло с аккомпанементом, музыкант должен владеть гитарой
просто виртуозно. Не все получалось чисто - пальцы левой руки плохо
повиновались, когда шла быстрая смена гармоник, но девочка отлично
держала ритм, и пальцы правой руки стремительно летали над струнами,
ясно и отчетливо ведя замысловатую мелодию.
Она была готова к тому, что Домис остановит ее после первого же
куплета, но, поскольку никакого знака не последовало, продолжала
играть, смело меняя гармонию и аппликатуру, там где левая рука не
могла следовать традиционному варианту. Она уже начала третий куплет,
когда мастер нагнулся вперед и поймал ее правую кисть.
- На сегодня гитары хватит, - с непроницаемым видом изрек он и
щелкнул пальцами, указывая на ее левую руку. Медленно и неохотно
Менолли протянула ему левую ладонь. Рука болела. Он повернул кисть
ладонью вверх и легко провел пальцем по грубому шраму. Девочка с
трудом усидела на месте - от его прикосновения по спине пробежали
колючие мурашки. Домис недовольно хмыкнул, увидев, что от усилий края
раны кое-где разошлись. - Олдайв уже видел?
- Да, мой господин.
- И, конечно, прописал одну из своих липучих, вонючих мазей. Если
они помогут, ты сможешь разработать кисть, чтобы правильно выполнять
аппликатуру, которая не удалась тебе в первом куплете.
- Надеюсь, что так и будет.
- Я тоже. В учебных балладах и сказаниях вольности неуместны.
- Именно так говорил мне Петирон, - ответила она столь же
бесстрастно, - но септаккорд в миноре во втором такте - это вариант,
сохранившийся в Летописях Полукруглого холда.
- Устаревший вариант.
Менолли промолчала. Пусть придирается - все равно она знает, что,
несмотря на больную руку, сыграла хорошо - просто Домис не считает
нужным ее хвалить.
- На каких еще инструментах Петирон научил тебя играть?
- Разумеется, на барабанах.
- Разумеется? Вон позади тебя маленький барабанчик.
Она продемонстрировала Домису основные варианты барабанной дроби,
после чего по его просьбе исполнила более сложный танцевальный ритм,
популярный у обитателей морских холдов. И хоть выражение его лица не
изменилось, она увидела, что пальцы мастера подрагивают в такт музыки
и про себя порадовалась. Потом она исполнила на малой арфе
незатейливую колыбельную, которая хорошо подходила к легкому, чистому
звучанию инструмента. Домис сказал, что со временем она сможет играть,
и на большой арфе, но пока, чтобы взять октаву, ей пришлось бы слишком
перенапрягать левую руку. Затем вручил ей дудочку-альт, сам взял
теноровую и велел играть гармонию к своей музыкальной теме. Эта затея
целиком захватила Менолли, она могла бы продолжать до бесконечности:
что за чудо - исполнять дуэт!
- А духовые у вас в Полукруглом были?
- Только простой горн, но Петирон объяснил мне теорию клапанов. Он
сказал, что из меня мог бы получиться неплохой трубач.
- Рад слышать, что он не пренебрегал духовыми. - Домис встал. -
Благодарю, Менолли. Теперь твой музыкальный уровень мне ясен. Можешь
отправляться на обед.
С явным сожалением Менолли потянулась за гитарой.
- Мне придется вернуть ее мастеру Джеринту?
- Это еще зачем? - все так же холодно, почти неприязненно, бросил
он. - Ее дали тебе для занятий, так и запомни. А заниматься, несмотря
на все твои таланты, тебе придется немало.
- А чья это гитара, мастер Домис? - вырвалось у Менолли. Неожиданно
ей пришло в голову, что, может быть, это его собственный инструмент, и
ее выбор послужил причиной его непонятной враждебности.
- Эта? На этой гитаре играл Робинтон, когда был подмастерьем. -
Широко ухмыльнувшись при виде ее изумления, Домис вышел из комнаты.
Менолли замерла на месте, дивясь собственной смелости и одновременно
досадуя на себя, и крепче прижала к груди вдвойне драгоценную гитару.
Неужели мастер Робинтон будет так же недоволен, как и мастер Домис,
если узнает, что она выбрала его гитару? Но это противоречит здравому
смыслу: ведь теперь у мастера Робинтона наверняка куда более ценный
инструмент - иначе зачем его ученической работе пылиться на складе у
мастера Джеринта? И тут ее поразил скрытый в ситуации юмор: надо же,
из всего множества инструментов она безошибочно выбрала всеми забытую
гитару Главного арфиста! И не удивительно, что Робинтон стал им, если
еще в юности сделал такой прекрасный инструмент. Наклонив голову, она
легонько тронула струны, чтобы еще раз услышать их нежный сочный звон,
и с улыбкой слушала, как он тихо замирает в воздухе. Сверху, с книжных
полок, радостно откликнулась Красотка. Раздавшееся со всех сторон
чириканье подсказало Менолли, что остальные файры, улучив момент, тоже
пробрались в комнату.
Вдруг вся стая с воплями взметнулась в воздух - где-то поблизости
раздался гулкий колокольный звон. И сразу же внизу началось
столпотворение. Утренние занятия закончились, и из классов во двор
высыпали школяры и подмастерья. Все они лавиной устремились в
столовую, при этом так буйно вопя, толкаясь и пихаясь, что Менолли
подивилась про себя: ведь некоторым из них никак не меньше двадцати
Оборотов! Ни один парень из морского холда не допустил бы подобного
ребячества. Даже ее сверстники, мальчишки, которым сравнялись
пятнадцать Оборотов, уже вовсю трудились, выходя в море на рыболовных
судах. Конечно, после изнурительной возни с сетями и парусами у них
уже не оставалось сил для проказ и беготни. Может быть, именно поэтому
родители и не ценили ее музыку - они не считали ее достаточно тяжелой
работой. Менолли потрясла кистями. После часа напряженной игры руки
ныли и дрожали. Нет, родителям никогда не понять, что от игры на
музыкальных инструментах можно устать не меньше, чем от гребли или
работы со снастями.
И проголодалась она так, как будто тянула сети. Девочка помедлила,
стоя с гитарой в руках. Она уже не успеет отнести ее в свою комнату. С
другой стороны, не видно, чтобы у кого-нибудь из высыпавших во двор
учеников были с собой инструменты. Поразмыслив, она бережно опустила
гитару на свободное место на полке и велела Красотке вместе с
остальной стаей оставаться на месте. Можно себе представить, что
произойдет, если она заявится в столовую вместе с файрами - начнется
гвалт не меньше того, что сотрясает сейчас стены Цеха...
И вдруг двор опустел. Спеша, насколько позволяли едва зажившие
ступни, Менолли спустилась по лестнице и пересекла двор, стараясь при
этом, чтобы походка ее ничем не отличалась от обычной, - она надеялась
войти в столовую незамеченной. Дойдя до широких дверей, девочка
остановилась в нерешительности. Зал был полон, и все, вытянувшись в
струнку, застыли вдоль длинных столов. На лицах, обращенных к окнам,
было написано напряженное ожидание, у тех же, кто стоял лицом к глухой
стене, глаза были устремлены в правый угол. Менолли собралась
взглянуть, что же там происходит, когда услышала слева от себя
какие-то шипение. Она оглянулась и увидела Камо - взглядами и жестами
он подсказывал ей поскорее занять одно из трех свободных мест у
ближайшего стола. Девочка проворно шмыгнула туда.
- Эй, - тут же сказал оказавшийся рядом мальчуган, при этом даже не
повернув головы в ее сторону, - это не твое место. Тебе туда, с ними.
- Он указал пальцем на длинный стол рядом с очагом.
Вытянув шею, Менолли разглядела неподвижную шеренгу девочек. Одно
место за столом пустовало.
- Стой, - мальчик схватил ее за руку, - сейчас нельзя!
И тут, повинуясь какому-то невидимому сигналу, все, как один, сели.
- Милая Красотка - где милая Красотка? - раздался встревоженный
голос слева от Менолли. - Красотка проголодалась? - Это был Камо, в
каждой руке он держал тяжелый поднос, нагруженный кусками жареного
мяса.
- Бери скорее! - сказал Менолли сосед, толкая ее локтем в бок.
