амазонку.
Она увидела меня в дверях.
- Вы немедленно отсюда уберетесь, иначе я позову полицию.
- Конечно, вызывайте. Они прочесывают штат в поисках Лео.
- Он не сделал ничего плохого, - окрысилась она, - в последнее
время, по крайней мере.
- Я хочу это услышать от него.
- Нет, вы не сможете с ним говорить.
Она вышла вперед и хотела запахнуть за собой дверь, но сделала
это так резко, что налетела на меня. Она оперлась руками на мои
плечи, чтобы сохранить равновесие, и отпрянула, будто обожглась.
Она, вероятно, ощутила пистолет у меня под мышкой под пиджаком.
Страх к ней вернулся. Ее лицо передернулось, будто она проглотила
яд.
- Вы пришли сюда, чтобы убить нас, так что ли?
- Мы уже с вами говорили на эту тему. У вас, по-видимому,
убийство все время на уме.
- Я видела их очень много... - Она остановилась.
- Видели, как умирают люди?
- Да, в автомобильных катастрофах и в случаях, подобных этому.
Она пыталась придать себе облик невинности. Без косметики и со
скрытыми под шапочкой волосами она выглядела моложе и естественнее,
но отнюдь не невинной.
- Чего вы хотите от нас? Денег? У нас нет денег.
- Не вертите, Китти. Это же головное заведение денежной фабрики.
- То, что я говорю, истинная правда. Этот кот, который называл
себя Мартелем, удрал со всей нашей наличностью, и мы не можем
реализовать наши вложения.
- Как он ухитрился наложить лапу на вашу наличность?
- Предполагалось, что он привезет деньги Лео. Я не верила с
самого начала, а Лео поверил.
- Мартеля застрелили вчера в Лос-Аджелесе. Еще один инцидент
для вашего дневника. У него с собой была только сотня тысяч
долларов.
- А где же они?
- Я думал, что могли бы быть здесь. Это были "черные деньги",
не так ли, Китти?
Она взмахнула руками как пьяная, прижав кулаки к плечам, затем
снова опустила руки.
- Я ничего не признаю.
- Настало время говорить правду, вы не думаете? Есть такая
вещь, как возможность купить за счет информации освобождение от
ответственности, особенно если это касается налогов.
Хотя в комнате было не холодно, она начала дрожать.
- Попасть за решетку по делу об убийстве, - сказал я, - это так
просто. Но вы не можете себе позволить молчать. Это Лео или один из
его молодцов вышли на Мартеля?
- Лео не имеет ничего общего с этим.
- Если имел, а вы знаете, что имел, лучше скажите мне об этом.
Если вы не хотите попасть вместе с ним за решетку.
- Я знаю, это не его дело. Он не покидал этот дом.
- Но вы выезжали.
Она задрожала еще сильнее.
- Послушайте, мистер, я не понимаю, почему вы преследуете нас?
- Вы сами себе это сделали. То, что вы сделали другим, вы
сделали себе - это обратная сторона "Золотого правила", Китти!
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
- Три убийства. Мартель вчера, Мариэтта Фэблон за день до
этого, когда вы по совпадению оказались в Монтевисте, и Рой Фэблон
семь лет до того. Помните вы его?
Она быстро кивнула.
- Скажите мне, что случилось с Фэблоном. Вы там были.
- Дайте мне одеть что-нибудь. Я замерзаю. Я была с Лео в
течение часа.
- Он у бассейна?
- Да, занимается с физиотерапевтом. Не говорите ничего в ее
присутствии, хорошо? Она не надежная женщина.
Китти стянула с головы свою резиновую шапочку. Ее рыжие волосы
рассыпались. Когда она открыла одну из запертых дверей, я успел
заметить женскую спальню с зеркалом на потолке над большой,
королевского размера, кроватью.
Я вышел наружу. Среди мебели у бассейна стояла инвалидная
коляска. Женщина в голубом купальном костюме находилась по грудь в
воде с мужчиной на руках. У него было круглое, вялое лицо и дряблое
тело. Только в его глазах блестела какая-то доля сознательной жизни.
- Хэлло, мистер Кетчел!
- Я скажу ему "хэлло", - сказала женщина. - Около трех месяцев
назад у мистера Кетчела был небольшой инсульт, и с тех пор он не
говорит. Так ведь, дружок?
Его печальные черные глаза ответили ей. Затем он с опаской
перевел их на меня. Он униженно улыбался. Из угла рта текла слюна.
Китти появилась у скользящей стеклянной двери и поманила меня
внутрь. Она одела штаны в обтяжку с блестками, которые вызывающе
сверкали, ангорский свитер с высоким воротником, кое-как наскоро
намазанное лицо обрело бессмысленную маску. Было трудно сказать,
что она приготовила для меня.
Она провела меня в небольшую комнату в передней части дома,
подальше от бассейна, и отодвинула шторы. Она стояла у окна, и один
ее вид дополнял раскинувшуюся за окном картину. Паруса на море
выглядели нарядно и отрешенно, как белые петухи на салфетках,
разложенных на голубой выцветшей скатерти.
- Вы видели, что я теперь имею на руках? - спросила она,
вытянув руки. - Совершенно больной старик. Он не может ходить, не
может говорить, он не может даже написать свое имя. Он не может мне
сказать, где все находится. Он не может защитить меня.
- От кого вам нужна защита?
- Лео всю жизнь наживал себе врагов. Если бы они знали, что он
беспомощен, то за его жизнь ничего нельзя дать. - Она щелкнула
пальцами. - За мою также. Тогда почему мы прячемся здесь, в камышах?
"Для нее, - подумал я, - зарослями является любое место, не
находящееся на линии Чикаго-Вегас-Голливуд".
- Представляет угрозу партнер Лео-Дэвис
- Он главная опасность. Если Лео умрет или будет выбит, Дэвис
первый от этого выиграет.
- Клуб "Скорпион"?
- На бумаге он уже его владелец: комиссия по налогам заставила
Лео отказаться от него. И у него есть претензии к Лео.
- Я говорил с Дэвисом вчера. Он предложил мне деньги, чтобы я
сказал, где Лео.
- Вот почему вы здесь?
- Я никогда не делаю поспешных выводов. Я отказался.
- В самом деле?
- Да. Какие претензии к Лео?
Она качнула головой. Ее волосы рассыпались рыжим огнем в
солнечном свете. Странно, но они мне напомнили сборщиков
апельсинов, их костер около железнодорожного полотна. Странная
вынужденная близость той ночи все еще не исключала возможности
близости между мной и Китти.
- Этого я не могу сказать.
- Тогда я скажу. Служба внутренних налогов гоняется за Лео из-
за денег, которые он присвоил со всей выручки. Если они не смогут
найти его и деньги, даже если и смогут, они пришлют все Дэвису. На
худой конец, он потеряет свою лицензию на дело из-за сокрытия
доходов. На самый худой конец, ему грозит федеральная тюрьма до
конца жизни.
- Он не один.
- Если вы имеете в виду Лео, то смотрите, остаток его жизни
ничего не стоит.
- А что с остатком моей жизни? - Она погладила свою прикрытую
ангорской шерстью грудь. - Мне еще нет тридцати. Я не хочу попасть
в тюрьму.
- Тогда вступите в сделку.
- И выдать Лео? Я этого не сделаю.
- Они ничего ему не сделают, увидев его в таком состоянии.
- Они запрут его, и он не будет лечиться. Он никогда не
научится вновь говорить или писать, или... - Она остановилась на
полуслове.
- И не сможет сказать вам, где находятся деньги, - досказал я
фразу.
Она заколебалась.
- Какие деньги? Вы сказали, что деньги ушли.
- Сотня тысяч - да. Но по моим сведениям, Лео снял со счетов
миллионы. Где они?
- Мне самой хотелось бы знать, мистер. - Сквозь маску, надетую
на ее лицо, я видел, какие сложные расчеты происходят за ней. - Как
вы сказали ваше имя?
- Арчер. Лео знает, где деньги?
- Думаю, да. У него кое-что из мозгов осталось. Но трудно
сказать, насколько он все понимает. Он всегда изображает, что
понимает все, что говорю. Однажды, я испытала его, шутки ради, на
тарабарщину. Он улыбался и кивал головой, как всегда.
- Что вы говорили?
- Я не хотела бы это повторять. Это был набор грязных слов о
том, что я сделала бы ему, если бы он научился говорить или хотя бы
писать. - Она медленно сложила руки на груди. - Меня бесит, когда я
подумаю, через что я прошла в надежде обрести мир и какую-то
безопасность. Избиения, окорбления и многое другое. Не думайте, что
у меня не было других возможностей. Но я привязалась к Лео.
Привязалась - это именно то слово, которое определяет мое отношение
к нему. Теперь я связана с калекой, и это стоит нам две тысячи в
месяц, чтобы прожить. Шесть тысяч только за доктора и
терапевтическую помощь - и я не знаю, где взять деньги на следующий
месяц. - Ее голос зазвучал громче. - Я была бы миллионершей, если
бы имела свои права.
- А может быть, и ничего бы не имели.
Она склонила голову.
- Я заработала эти деньги. Я намолачивала их как кофе каждый
год. Не говорите мне, что я не имею права на них. Я имею право на
приличное существование.
- Кто вам это сказал?
- Никто и не должен говорить мне. Женщина с моей внешностью
может выбирать.
Это был детский разговор. Она себя накручивала, и я начал
понимать ее фантазии, которые привязали ее к Спилмену и держали ее
при нем, когда она была отгорожена от всего его усилиями.
- Вы говорите, что можете выбирать. Почему тогда не займетесь
какой-нибудь деятельностью. У вас большая сила воли и самолюбие.
Ее все еще заносило.
- Как вы смеете, я не проститутка!
- Я не имею в виду этот род деятельности. Найдите работу.
- Я никогда не буду работать ради существования. Благодарю вас.
- Пришло время начать. Если вы продолжаете мечтать о тех
исчезнувших миллионах, вы мечтаете о несбыточном.
- Не смейте мне угрожать.
- Я вам не угрожаю. Это все ваши мечты. Если вы не хотите
пальцем пошевелить, чтобы помочь себе, вернитесь к Гарри.
- Этому ничтожеству? Он не мог даже расплатиться с больницей.
- Он отдал все, что имел.
Она молчала. Ее лицо было похоже на цветную картинку,
пытающуюся с трудом и болью вновь ожить. Жизнь засветилась в ее
глазах. Слезы проложили дорожки на ее щеках. Я стоял около нее и
пытался ее успокоить. Она положила голову мне на плечо, и я
почувствовал, что дрожь ее тела стала слабее, и она наконец
успокоилась.
Терапевт постучала в дверь и вошла. Она переоделась в уличную
одежду.
- Я ухожу, миссис Кетчел. Мистер Кетчел доволен и спокоен, он в
своем кресле. - Она посмотрела на меня подозрительно. - Но не
оставляйте его одного на слишком долго.
- Не буду, - сказала Китти. - Благодарю вас.
Женщина не двигалась.
- Не могли бы вы мне заплатить за прошлую неделю? А также за
дежурство ночью в понедельник. Мне самой тоже нужно платить по
счетам.
Китти ушла в спальню и вернулась с двадцатидолларовой бумажкой.
Она сунула ее женщине.
- Этого хватит?
- Думаю, да. Я не переоцениваю свои услуги, но, понимаете,
каждый человек имеет право на честную оплату и честный труд.
- Не беспокойтесь, вы получите свои деньги. Оплата по нашим
дивидентам что-то задерживается в этом месяце.
Женщина недоверчиво посмотрела на нее, но ничего не сказала.
Китти рвала и метала от злости. Она стучала кулаками в гневе.
- Старая тряпка, она издевается еще надо мной.
- А действительно вы ожидаете деньги по дивидендам?
- Нечему приходить. Мне придется продать драгоценности. А я
держала их на черный день.
- Похоже, что лето не из легких, дождливое.
- Вы что, приносите с собой дождь?
Она близко подошла ко мне, напевая песенку о том, что можно
делать, когда идет дождь. Ее груди мягко касались меня.
- Я могла бы сделать очень много для любого, кто помог бы мне
найти деньги для Лео.
Она вела себя намеренно провокационно. Но момент был упущен.
