отцу.
- А нужно ли ему говорить? Он найдет повод обвинить меня.
- Если хотите, я скажу ему.
- Нет, я сам. - Он демонстративно пересек кухню.
Я вышел в ветреную темноту и достал фонарь из машины. Хорошо
протоптанная дорожка вела от сада Джемисонов к дому Фэблонов. Я
решил, что детские ножки Питера проложили ее когда-то.
Появились свидетельства, что Мариэтта проползла по этой дорожке
от самого дома: пятна крови и следы от коленей на земле. Ее розовая
шапочка свалилась там, где дорожка проходила через пограничные
кусты.
Передняя дверь дома громко хлопала. Я вошел внутрь и оказался в
кабинете. Там над всем главенствовал резной письменный стол
девятнадцатого столетия. Я пошарил в ящиках. Там не было любовного
письма Одри Сильвестр к Фэблону, но я нашел письмо,
заинтересовавшее меня не в меньшей степени. Оно было написано
миссис Фэблон вице-президентом банка "Новая Гранада", Панама,
Рикардо Розалесом в марте этого года. На довольно высокопарном
английском в нем извещалось, что специальный счет, из которого банк
периодически выплачивал ей деньги, уже исчерпан и не имеется
никаких дальнейших инструкций по этому поводу. По установившимся
правилам банка, для них, к сожалению, невозможно назвать имя ее
патрона.
На дне ящика я нашел фотографию в рамке. На ней был изображен
молодой лейтенант авиационных частей, который почти наверняка
являлся Роем Фэблоном. Стекла в рамке не было, и маленькие округлые
кусочки снимка были грубо выковырены. Через минуту я пришел к
заключению, что фотография была растоптана острым женским
каблучком. Я подумал: как давно Мариэтта растоптала изображение
своего мужа?
В том же ящике я нашел тонкие мужские часы с четырьмя
латинскими словами, выгравированными на крышке: матиус анимис аманд
амантур. Я не знаю латинский, но "аманд" значит что-то насчет любви.
Я снова посмотрел на фото Фэблона. Для моего натренированного
глаза его голова казалась сделанной из грубой, пустой внутри
бронзы. Он выглядел темным и решительным - тип мужчины, в которого
дочь могла влюбиться. Хотя он был красив, а Мартель нет, я полагаю,
можно уловить их некоторое сходство, достаточное, впрочем, чтобы
Мартель мог вскружить ей голову. Я положил снимок и часы обратно в
ящик.
Свет все еще горел в гостиной, где недавно я разговаривал с
Мариэттой и слышал скрип ее зубов. Шнур от ее розового телефона был
сорван со стены. На изношенном ковре краснели пятна крови.
Отсюда она начала ползти к нам на кухню.
Вдали слышалось завывание еще более громкое, чем ветер, и более
мрачное. Это был звук сирены полиции, которая почти всегда приходит
слишком поздно. Я вышел наружу, оставив горящий свет и хлопающую
дверь за собой.
Когда я вернулся в дом Джемисонов, люди шерифа были уже там.
Мне пришлось объяснить, кто я, и показать свое удостоверение. Питер
должен был поручиться, прежде чем меня впустили в дом. Они не
позволили мне зайти на кухню.
Их нежелание сотрудничать со мной меня вполне устраивало. Это
меня оправдывало в том, что я попридержал некоторые результаты
собственных исследований. Но я напустил их на Мартеля. К двум часам
дежурный офицер, инспектор Гарольд Ольсен, зашел в гостиную и
сказал, что объявил розыск на Мартеля по всем статьям. Он добавил:
- Вы можете идти домой, мистер Арчер.
- Я думал, что подожду здесь и поговорю со следователем.
- Я следователь, - сказал Ольсен. - Я сказал своему заместителю
доктору Уилсу не беспокоиться и не приходить сюда сегодня. Ему
нужно отдохнуть. Почему вы не пойдете и не отдохнете дома, мистер
Арчер? - Он тяжело надвинулся на меня, здоровый, упрямый,
медлительный швед, который любил, чтобы его советы воспринимались
как приказ. - Расслабьтесь и успокойтесь. Мы не будем иметь
результатов вскрытия по крайней мере в течение двух дней.
- Почему так? - сказал я, не вставая со стула.
- Мы всегда делаем так, вот почему.
Он здесь был главный, и его слегка выпуклые глаза не терпели
малейшего ущемления его власти. Создавалось впечатление, что, если
бы его воля, он предпочел бы просто иметь дело на руках, но не
решать его.
- Нет никакой спешки. Пуля попала в грудь, теперь мы это знаем,
и, вероятно, прошла сквозь легкое. Смерть наступила в результате
внутреннего кровоизлияния.
- Меня интересует, как умер ее муж.
- Это самоубийство. Вам не нужен доктор Уилс, чтобы подтвердить
это. Я вел это дело сам.
Ольсен присматривался ко мне более внимательно. Он опасался,
что я могу подвергнуть сомнению его выводы, и от такой мысли
заранее приходил в ярость.
- Это уже закрытое дело.
- И нет возможности его снова открыть?
- Нет, никакой. - От злости он зашипел совсем безграмотным
языком: - Фэблон совершил самоубийство. Он сказал своей жене, что
собирается сделать это. И сделал. Нет данных, что здесь было дело
нечисто.
- Я думал, тело было изрядно подпорчено.
- Акулами и скалами. Там большие волны, и его катало по дну в
течение десяти дней. - Голос Ольсена прозвучал как угроза: - Но все
повреждения были нанесены после того, как он утонул. Он умер,
потому что утонул в соленой воде. Доктор Уилс скажет вам то же
самое.
- Где я могу найти Уилса завтра?
- Его заведение на первом этаже госпиталя "Мерси", но он не
сможет сказать вам больше, чем я.
Ольсен покинул комнату с видом большого мастера, шедевр
которого раскритиковал заезжий поденщик. Я подождал, пока заглохнут
шаги, и прошел в библиотеку. Дверь была заперта, но под ней
виднелся свет.
- Кто там? - спросила сквозь дверь домоправительница Вера.
- Арчер.
Она впустила меня. На ней было выгоревшее кимоно. Когда она
присела на подушечку у ног Джемисона, я увидел два черных, похожих
на обрезанные провода, шнурка, свисающие у нее со спины.
- Это что-то ужасное, - произнес Джемисон слабым голосом. - Что
вы думаете об этом, Арчер?
- Слишком рано меня об этом спрашивать. Мариэтта сказала, что
любовник стрелял в нее. Это имеет какое-либо особое значение для
вас?
- Нет.
- У нее был любовник?
- Конечно, нет, насколько мне это известно.
- Если у нее не было любовника, то кто мог это быть?
- Не имею представления. Откровенно, общего с Фэблонами с тех
пор, как Рой умер, даже раньше, у меня оставалось мало. Это правда,
что мы были близкими друзьями в колледже и несколько лет потом, но
наши судьбы пошли по разным дорогам. О личной жизни Мариэтты я
совершенно ничего не знаю. Но мне сдается, что она имела в виду не
своего любовника.
- Вы говорите о Мартеле?
- Боюсь, это вполне очевидный вывод. Но я напал на любопытную
связь между ним и Мариэттой. Она получала какие-то свои доходы из
банка "Новая Гранада".
- Мариэтта?
- Да, так. Выплаты прекратились пару месяцев назад.
- Что это был за источник?
- Не ясно.
- Это может быть Мартель, и если так, можно предположить самые
невероятные вещи. Мариэтта могла продать ему свою дочь.
- Она этого не сделала бы, - Джемисон был поражен такой мыслью.
- Множество других матерей так поступают. Они не называют это
продажей. Но все сводится к этому. Балы дебютанток - мероприятие
весьма близкое к тому, что происходит на рабском рынке в Судане.
Вера хихикнула. Ее хозяин взглянул свирепо на нее и сказал
тоном упрека:
- Но Мариэтта была предана Джинни.
- Она тоже знает, как важны деньги. Она мне сама говорила.
- В самом деле? Она, бывало, разбрасывала деньги где попало,
будто у нее неистощимые ресурсы. Я был вынужден сдерживать ее...
Вера снова ехидно взглянула, и Джемисон решил не продолжать
разговор. Я сказал:
- Может быть, ее дочь осталась единственным ресурсом,
оставшимся у нее.
Я нарочно решил подогреть беседу. Джемисон понял, куда я клоню:
- Вполне возможно, вы правы. Мариэтта очерствела за эти
последние годы, после смерти Роя. Но даже если и так, почему она
должна выдавать Вирджинию за сомнительного иностранца? У нее под
боком мой бедный сын Питер, готовый на это и желающий этого.
- Я не знаю. Само замужество могло быть идеей Джинни. А тот
факт, что Мариэтта и Мартель получают деньги из того же самого
панамского источника, является простым совпадением.
- Хотя вы не верите этому?
- Нет. Я потерял свою веру в совпадения. Все в жизни бывает
одно к одному. Конечно, большей частью это "одно к одному"
проявляется в форме повторяющейся смерти. А то обстоятельство, что
миссис Фэблон была убита, вновь поднимает вопрос о смерти ее мужа.
- Но разве Рой не сам покончил с собой?
Вера скривилась, будто он сказал что-то неприличное. Она даже
перекрестилась потихоньку.
- Во всяком случае, это официальная версия, - сказал я. -
Сейчас проблема вновь возникает. Я полагаю, вы опознали тело?
- Я был одним из тех, кто опознавал.
- Вы уверены, что это был Рой Фэблон?
Он заколебался и неловко задвигался в кресле:
- Я был уверен в то время. Это означает, что я должен быть
уверен и сейчас, не так ли? Я строю выводы не по памяти. Его лицо
было раздуто, все порезано и поцарапано.
Джемисон зажмурил глаза. Вера дотянулась до его руки, взяла в
свою и держала ее.
- Так что вы не можете быть уверены, что это был он.
- Нет, если бы только посмотрел на него. Он значительно
трансформировался в море. Но у меня нет причин сомневаться в том,
что это был Рой. Доктор, проводивший осмотр, доктор Уилс, говорил,
что у него имеется неопровержимое доказательство, что это был Рой.
- Что за доказательство?
- Это имело отношение к рентгеноскопии старого перелома ноги.
- Тогда нужно было внимательно отнестись к этому.
- К чему? - произнес он с раздражением.
- К возможности того, что это было сфабрикованное самоубийство
и кто-то еще носил плащ Фэблона. Это заслуживает внимания. Но то,
что вы только что мне сообщили, исключает такое подозрение.
- Думаю, это так.
- Минуту назад, - сказал я, - вы упомянули о взятии на поруки
миссис Фэблон.
- Это происходило в далеком прошлом. Я помогал им обоим при
случае. Я чувствовал в своем роде ответственность за Роя.
Вера мотнула сердито головой:
- Вы отдали ей дом.
- Какой дом? - спросил я.
Джемисон мне ответил:
- Тот самый, в котором она живет, вернее, жила. Я по правде, не
отдавал ей его. Она им пользовалась. В конце концов, она была добра
к моему бедному сыну. Так же, как и Рой в свое время.
- Он здорово вас нагрел?
- На несколько тысяч. Могло быть и больше, но большая часть
моего капитала содержалась в кредитных операциях. Рой отчаянно
нуждался в деньгах в последние дни. Он играл на деньги, которых у
него не было.
- Играл с субъектом, которого звали Кетчел?
- Да, это было его имя.
- Вы знали Кетчела?
- Никогда не встречал, но слышал о нем.
- От кого?
- От Мариэтты. В течение десяти или одиннадцати дней, когда Рой
пропадал, и прежде, чем всплыло его тело, Мариэтта очень много
говорила о Кетчеле. Казалось, что она подозревает, что он убил Роя.
Но у нее не было улик. Я разубедил ее идти в полицию. После того
как факт самоубийства был установлен, она бросила эту затею.
Вера снова нескладно заерзала и потянула Джемисона за руку,
будто умершая женщина была ее соперницей:
- Идите в кровать. Вы совсем сумасшедший, если сидите всю ночь
напролет.
Особая атмосфера благопристойности в доме улетучилась. Я встал,
чтобы уйти. Вера взглянула на меня с облегчением.
