очень немногие из них способны составить правильную фразу на
английском, оставим в стороне французский, являющийся языком
привилегированного класса.
Было похоже, что обиду на жену он переводит на свою работу и
все вместе на предстоящую лекцию. Она смотрела на меня с легкой
улыбкой, будто уже забыла о нем.
- Почему бы вам не подвезти меня в Плазу, мистер Арчер? Это
также даст нам возможность завершить нашу беседу.
- Буду очень рад.
Таппинджер не возражал. Он завершил еще один параграф о тяготах
преподавания во второсортном колледже и отстранился от остатков
обеда. Уже через минуту его "фиат" зафырчал, отъезжая. Бесс и я
сидели в столовой и попивали шампанское.
- Ну вот, - сказала она, - мы и прикончили шампанское.
- Как вы и рассчитывали.
- Я не рассчитывала на это. Вы - да. Вы купили шампанское, а я
не могу перед ним устоять. - Она посмотрела на меня кокетливо.
- А я могу.
- Кто вы такой, - ядовито спросила она, - еще одна холодная
рыба?
Бесс становилась резкой. Они становятся такими иногда, когда
выходят замуж слишком молодыми и запираются на кухне и просыпаются
десять лет спустя, удивляясь, куда подевался белый свет. Будто
угадав мои мысли, она сказала:
- Я знаю, я как назойливая муха. Но у меня есть на то причины.
Он засиживается в своем кабинете каждый день за полночь. И что же,
моя жизнь должна окончиться на этом, потому что все, что его
интересует, - это Флобер и Бодлер и эти ужасные студенты? Они
делают меня больной, когда толпой ходят вокруг него и говорят,
какой он чудесный. - Она глубоко вздохнула и продолжала: - Мне
следовало бы знать, в первые годы замужества, что он не такой уж
чудесный. А я прожила с ним двенадцать лет и притерпелась к его
темпераменту и его хамству. Можно подумать, что он Бодлер или Ван
Гог, если посмотреть, как он себя ведет. И я продолжаю надеяться,
что куда-нибудь он придет. Но этого никогда не было. И не будет. Мы
увязли в этом вшивом колледже, и он даже не имеет мужества
поговорить о себе и о продвижении по службе.
Потрепанная маленькая дурочка, или, может быть, повлияло
шампанское, начала произносить речи. Я сделал замечание:
- Вы слишком резко говорите о муже. Ему приходится бороться с
трудностями, и для этого ему нужна ваша поддержка.
Она наклонила голову, ее волосы в беспорядке растрепались и
свесились на лоб.
- Я знаю. Я пытаюсь оказать ему эту поддержку, честно.
Она опять стала говорить голосом маленькой девочки. Это не
соответствовало ее состоянию, к счастью, она скоро прекратила
говорить. Она сказала ясным резким голосом, таким, как накануне
говорила со своим сыном:
- Нам не следовало бы жениться, Тапсу и мне. Ему вообще не
следовало бы это делать. Иногда он напоминает мне средневекового
священника. Два самых счастливых года в его жизни - это всего лишь
два года до нашей свадьбы. Он часто говорит мне об этом. Он провел
их в Национальной библиотеке в Париже, незадолго до войны. Я,
конечно, все это знала, но я была всего лишь подростком, а он был
светлой надеждой французского факультета в Иллинойсе, и все
сокурсники говорили, как было бы чудесно выйти за него замуж, с его
импозантным видом Скотта Фицджеральда, и я подумала, что смогу
закончить свое образование сидя дома. Вот это я точно смогла.
- Вы вышли замуж очень рано.
- Мне было семнадцать. Самое ужасное то, что я сейчас чувствую
себя семнадцатилетней. - Она провела рукой меж грудей. - И что у
меня все впереди, вы понимаете? Но годы бегут, и ничего нет.
Впервые в ней прорвалась женщина.
- Но у вас есть ваши дети.
- Конечно, наши дети. И не думайте, что я не делаю все, что
могу, для них, и я всегда буду все для них делать. И тем не менее
это все - и больше ничего!
- Это больше, чем имеют многие.
- Я хочу больше. - Ее хорошенький красный ротик выглядел
удивительно жадным. - Я хотела большего в течение долгого времени,
но у меня не хватало духу завладеть этим.
- Иногда приходится ждать всю жизнь, пока вам этого не дадут, -
сказал я.
- Вы полны нравоучительных сентенций, вам не кажется? Вы ими
нашпигованы больше, чем Ларошфуко или мой муж. Но действительные
проблемы словами не решишь, как думает Тапс. Он не понимает жизни.
Он ничто - просто говорящая машина с компьютером вместо сердца и
центральной нервной системы.
Мысль о муже преследовала ее постоянно. Она прониклась даже
красноречием, но мне начала надоедать ее загнанная внутрь
распаленность. Возможно, я сам спровоцировал ее, но в принципе я не
имел к ней никакого отношения. Я сказал:
- Ваш рассказ очень затронул меня, я вам сочувствую, но вы
собирались рассказать о Фелице Сервантесе.
- Собиралась? Правда? - Ее лицо приобрело задумчивое выражение.
- Он был очень интересный человек. Горячая кровь, агрессивный,
такой, каким по моему представлению должен быть тореро. Ему было
только двадцать два или три - столько же и мне. Но он был мужчина.
Понимаете?
- Вы разговаривали с ним?
- Мало.
- О чем?
- Большей частью о картинах. Он очень любил французское
искусство. Он сказал, что решил побывать в Париже когда-нибудь.
- Он это сказал?
- Да, это неудивительно. Каждый студент французского факультета
хочет побывать в Париже. Когда-то и я хотела поехать в Париж.
- Что еще он говорил?
- Это почти все. Появились другие студентки, и от отошел от
меня. Тапс сказал впоследствии, у нас была ссора после вечеринки,
он сказал, что подозревает, что я была нежна тогда с молодым
человеком. Думаю, Тапс привел вас сюда, чтобы заставить меня
признаться. Мой муж очень изощренный истязатель и мстительный.
- Вы оба для меня слишком изощренные. Признаться в чем?
- Что я интересовалась Фелицем Сервантесом. Но он мной не
интересовался. Я даже близко к нему не подходила.
- Этому трудно поверить.
- Неужели? На этой вечеринке была молодая блондинка из группы
новичков Тапса. Он преследовал ее с глазами, как у Данте, когда тот
встречался с Беатриче. - Ее голос звучал враждебно и холодно.
- Как ее имя?
- Вирджиния Фэблон. Я думаю, она все еще в колледже.
- Она ушла, чтобы выйти замуж.
- Действительно? И кто же счастливчик?
- Фелиц Сервантес.
Я рассказал, как это произошло, и она выслушала меня не
прерывая.
В то время как Бесс готовилась к походу в магазин, я обошел
дом, знакомясь с репродукциями того мира, который так и не
отважился войти в жизнь. Дом представлял большой интерес для меня
как исторический монумент или место рождения великого человека.
Сервантес-Мартель и Джинни встречались в этом доме, что делало его
также и местом действия в моей детективной версии.
Бесс вышла из своей комнаты. Она переоделась в платье, которое
застегивалось на крючки сзади, и я был избран для этой работы. Хотя
у нее была красивая спина, мои руки старались как можно меньше
касаться ее. Легкая добыча всегда доставляет неприятности: это либо
фригидные, либо нимфы, шизоидные, коммерциалки или алкоголички,
иногда все это вместе. Их красиво упакованные подарки в виде самих
себя часто оказываются самодельными бомбами или стряпней с начинкой
из мышьяка.
Мы ехали к Плазе в абсолютном молчании. Это был новый большой
торговый центр с залитыми асфальтом территориями вместо зеленых
лужаек. Я дал ей деньги на такси, которые она приняла. Это был
дружеский жест, слишком дружеский в тех обстоятельствах. Но она
смотрела на меня так, будто я обрекал ее на судьбу более худшую,
чем сама жизнь.
Глава 20
От территории колледжа прибрежная дорога бежала вдоль моря по-
низу среди густых зарослей и перемежающихся пустырей. Здесь было
беспорядочное соседство административных зданий, многоквартирных
домов, студенческих общежитий.
Позади отштукатуренного дома по номером 148 полдюжины коттеджей
толпились на небольшом участке. Полная женщина отворила дверь,
когда я еще не подошел.
- У меня все заполнено уже до июня.
- Благодарю вас, но мне не нужна комната. Вы миссис Грэнтам?
Все, что мне нужно, - это небольшая информация. - Я назвал свое имя
и чем я занимаюсь. - Мистер Мартин, из колледжа, дал мне ваш адрес.
- Почему вы не сказали это? Входите.
Дверь открылась в небольшую, плотно заставленную жилую комнату.
Мы сели друг к другу лицом, почти касаясь коленями.
- Надеюсь, это не жалоба на одного из моих ребят. Они для меня
как сыновья, - сказала она с покровительственной улыбкой.
Она сделала широкий жест в сторону камина. Полка и стена над
ней были сплошь увешаны снимками бывших студентов.
- Эти меня не интересуют. Я хочу получить информацию о
студенте, который учился семь лет назад. Вы помните Фелица
Сервантеса? - Я показал снимок Мартеля-Сервантеса, стоящего сзади,
и Кетчела впереди Китти. Она надела очки, чтобы рассмотреть
фотографию.
- Я их всех помню. Этот большой и блондин приезжали забрать его
вещи, когда он выезжал. Все трое уехали вместе.
- Вы уверены в этом, миссис Грэнтам?
- Уверена. Мой покойный муж говорил, что у меня память, как у
слона. Если бы такой и не было, я бы не забыла про это трио. Они
уехали в "роллс-ройсе", и я удивлялась, что может делать
мексиканский парень в такой компании.
- Сервантес был мексиканцем?
- Конечно. Я не хотела принимать его сначала. У меня никогда не
было мексиканских жильцов. Но в колледже сказали: либо берите, либо
утратите наших клиентов. Так что я сдала ему комнату. Но он не
долго у меня прожил.
- А что он рассказывал?
- Он был напичкан разными историями. Когда я спросила, не
мексиканец ли он, он ответил, что нет. Но я жила в Калифорнии всю
свою жизнь, и я узнаю мексиканца всегда. У него даже чувствовался
акцент, который он выдавал за испанский. Он говорил, что
чистокровный испанец из Испании.
Я попросила показать мне паспорт. У него его не было. Он
сказал, что он беженец из своей страны, что его преследует генерал
Франко за то, что он борется против правительства. Он меня,
конечно, не обманул. Я узнаю мексиканца, когда увижу. Если вы меня
спросите, он, думаю, был сельскохозяйственным рабочим и поэтому
врал. Он не хотел, чтобы иммиграционные власти посадили его в
автобус и отправили домой.
- Какое еще вранье он наговорил?
- Он сказал, что уезжает в Париж, что будет там учиться в
университете; сказал, что испанское правительство сняло запрет на
деньги его семейства, и он может позволить себе ходить в лучшую
школу, чем эта. Божье избавление от поганого мусора. Это все, что
он сказал.
- Вы не любили Сервантеса, не так ли?
- С ним было все в порядке. Но он всегда вел себя заносчиво.
Кроме того, он уехал первого октября, оставив меня с пустой
комнатой до конца семестра. Это заставило меня пожалеть, что я
сдала комнату мексиканцу.
- Насколько он был чванливым?
- Самым разнообразным образом. У вас, кстати, есть сигареты?
Я дал ей одну и дал прикурить. Она выдохнула дым мне в лицо.
- Почему вы так им интересуетесь? Он вернулся снова в город?
- Вернулся.
- Что вы хотите? Он сказал мне, что вернется. Вернется в "роллс-
ройсе" с миллионом долларов и женится на девушке из Монтевисты.
Такое самомнение. Я посоветовала ему рубить сук по себе. Но он
сказал, что это единственная девушка для него.
- Он назвал ее имя?
- Вирджиния Фэблон. Я знаю, кто она. Моя дочь ходила в одну
