больше мертвая, чем живая, а у остальных Слокумов нет даже
пятицентовиков в кармане, чтоб звякнуть одной монеткой о другую.
- Полагаю, что это не так. Я слышал, у них хорошие перспек-тивы.
- Будьте спокойны, старуха крепко сидит на своих миллионных,
полных нефти участках, но она ничего не продаст и не сдаст в
аренду. Слокум и его жена могут не дождаться, пока ее пристукнет.
Но в тот же день, когда старая окочурится, они уже будут в бюро
путешествий покупать себе билеты люкс, чтобы совершить круиз вокруг
света. Страховка их жизни - это нефть под землей. Так что можете
перестать тратить попусту время.
- Я ценю добрые советы... Мое имя Лу Арчер.
- Ривис, - сказал он в ответ. - Пэт Ривис.
- Вы, кажется, неплохо знаете Слокумов.
- Еще как! Я был у них шофером последние шесть месяцев. Этот
ублюдок недавно уволил меня.
- Почему?
- Черт его знает. Может, их просто тошнит от моей физиономии? А
меня так уж точно тошнит от них всех.
- Почему это? У них дочка симпатичная. Как ее зовут?
- Кэти.
Ривис быстро, с недоверием, взглянул на меня. "Стоп! - сказал я
себе. - Поговорим о другой женщине".
- У жены Слокума свои достоинства, - начал я.
- Были когда-то, надо думать. Теперь-то она превратилась в
сучку. Да и леди-хозяйка. Женщины скисают как молоко, когда около
них нет мужчины, который... сказал бы им, куда бежать и что делать.
- Но там ведь есть Слокум?
- Я говорю - "мужчины", - фыркнул Ривис. - Черт, что-то я
сегодня чересчур разговорчив...
Машина меж тем перевалила через гребень, обозначавший границу
дороги из долины в долину. В стороне от дороги мигали островки
света, - там ночные бригады бурили новые скважины. Ниже по склону,
освещенные прожекторами, поблескивали выкрашенные алюминиевой
краской цистерны с нефтью. Гигантские серебряные доллары! У
подножий холмов начинались городские огни, рассеянные на окраине,
сгущающиеся, переливающиеся разными цветами в деловой части города.
На главной улице господствовал тяжелый, неуклюжий транспорт.
Полуразвалюхи без крыльев то и дело угрожали зацепить бока моей
машины. Лихой автомобиль, переполненный парнями с фабрики по
производству джина, дул без глушителей по неоновому руслу. "Бьюик"
передо мной вдруг резко затормозил - это его хозяин решил
поцеловать женщину, сидевшую рядом, а потом так и двинулся, не
сразу оторвав свои губы от ее шеи. "Еда", "Напитки", "Пиво",
"Ликер"... вывески еще оповещали: "Антонио", "Билл", "Хелен",
"Сапоги и Седло". Группки мужчин собирались на тротуарах, болтали,
смеялись, жестикулировали, потом рассыпались у дверей баров.
Глаза Ривиса заблестели.
- Где-нибудь здесь, - нетерпеливо сказал он. - И тысяча
благодарностей...
Я подъехал к первому свободному месту у тротуара и выключил
зажигание. Ривис перед тем, как вылезти, посмотрел на меня:
- Вы остаетесь на ночь в городе?
- У меня номер в Куинто. Но сейчас я мог бы выпить.
- Вместе, друг. Пошли, я покажу вам лучшее место в городе. Но
покрепче заприте машину.
Мы прошли назад, примерно с квартал, и завернули к "Антонио".
Зал представлял собой просторную комнату с высоким потолком, с
ресторанными кабинками вдоль одной стены и баром, длиной в
пятьдесят футов, с другой. В дальнем углу зала суетился повар в
облаке пара. Мы отыскали неподалеку от него два свободных табурета.
Все тут выглядело прочно, так, словно пребывало в сегодняшнем виде
испокон веков. И заплеванности не допускалось. Сигаретные окурки на
полу свежие, отпугивающая поверхность бара красного цвета,
отполированная и незахватанная, без пятен. Ривис положил на стойку
руки, уверенно, будто она принадлежала ему. Рукава пестрой рубашки
были закатаны, и его руки выглядели такими же твердыми, как дерево
под ними.
- Симпатичное местечко, - сказал я и первым спросил: - Что вы
пьете?
- О, вы угощаете меня, как джентльмен. Но потом и я угощаю вас,
как джентльмен. Идет?
Он весь повернулся ко мне и широко улыбнулся. Я впервые получил
возможность изучить его лицо. Зубы белые, взгляд черных глаз
открытый, мальчишеский, черты лица четкие. Да, у Ривиса было
обаяние от природы, по счастливому ее выбору, но чего-то в лице
недоставало. Определенности, что ли. Я мог разговаривать с ним всю
ночь, но так и не понял бы, что же он за человек. Потому что он сам
этого не знал.
Ривис долго удерживал свою улыбку, выставляя ее как на продажу.
Я воткнул себе в рот сигарету.
- Черт побери, вы же только что потеряли работу. Я заплачу за
обоих.
- Работа всегда найдется, - сказал он. - Но заплатите, если вам
угодно. Я предпочитаю виски "Ириш Бушмилла".
Я потянулся за спичками, но у меня под носом вспыхнул огонек и
зажег мою сигарету. Это к нам бесшумно приблизился бармен, мужчина
среднего роста, с гладким лысым черепом и худым аскетическим лицом.
- Добрый вечер, Пэт, - обратился он к Ривису без всякого
выражения в голосе, пряча зажигалку в карман белой куртки. - Что
джентльмены будут пить?
- "Бушмилла"... а мне виски с содовой.
Бармен согласно кивнул и двинулся прочь, ловко ставя ноги в
обтягивающих брюках. Как балетный танцор, подумалось мне.
- Тони - выходец из рода холоднокровных, - начал Ривис. - Он
возьмет у вас деньги за полгода вперед, а потом прикончит двумя
чашками кофе, если подумает, что вам уже восемьдесят шесть.
- Прошу прощения, я такого не предположил бы.
- Ты правильный парень, Лу. - Он снова просиял своей
первобытной улыбкой, хотя слишком быстро перешел на "ты". - Что ты
скажешь, если мы махнем кое-куда отсюда и приятно проведем время? У
меня есть аккуратная блондиночка, из заведения Хелен. Гретхен может
найти тебе пару. Ночь еще молода.
- Моложе, чем я.
- В чем проблема? Ты женат или еще что-нибудь?
- Не сейчас. Рано утром я должен быть уже в дороге.
- А, пойдем, парень. Выпей пару рюмок и почувствуешь себя
о'кей. Этот город простых нравов.
Принесли наши напитки, Ривис быстро выпил свой бокал и двинулся
к вертящейся двери с надписью: "Мужской". Бармен наблюдал, как я
потягиваю виски с содовой.
- Виски ничего?
- Даже очень ничего. Вы не растратили свои навыки в Нопэл-Велли.
Он холодно улыбнулся. Так, наверное, может улыбнуться монах при
воспоминании об экстазе.
- Нет, не растратил. Я начал в четырнадцать лет в самых крупных
отелях Милана. К двадцати одному году переведен в "Итальянскую
Линию". - У него был французский акцент, смягченный произношением
урожденного итальянца.
- И весь ваш опыт привел к местам около нефтяных разработок?
- Нопэл-Велли - прекрасная возможность делать деньги. Я купил
это место за тридцать пять тысяч и в один год расплатился по всем
векселям. Через пять лет я смогу оставить работу.
- И куда потом, в Италию?
- Куда же еще?.. Вы друг Пэта Ривиса?
- До сегодняшнего дня его не видел.
- Тогда будьте осторожны, - посоветовал бармен сухо и спокойно.
- Он очень приятный парень, но бывает и очень неприятным, способен
на все, коль выпьет лишнее или обозлится. И еще он лжец.
- У вас были из-за него неприятности?
- Нет, не у меня. У меня нет - ни из-за кого. - По его лицу
можно было понять почему: видел все и при этом остался самим собой.
- Лично у меня нет больших неприятностей, - сказал я. - Но за
предупреждение спасибо.
- Пожалуйста.
Вернулся Ривис и опустил тяжеловесную свою руку на мое плечо.
- Ну, как ты, Лу, парень? Чувствуешь теперь себя моложе?
- Недостаточно молодо, чтобы выдержать такой вес. - Я повел
плечом.
- В чем дело, Лу? - Ривис посмотрел при этом на бармена,
который не спускал с нас глаз. - Тони наговорил на меня черт знает
чего, как всегда? Никогда не верь итальянцу, Лу. Ты не должен
позволять итальянцу портить начало прекрасной дружбы.
- Мне очень нравятся итальянцы, - сказал я.
Бармен произнес медленно и ясно:
- Я сказал джентльмену, что ты лжец, Пэт.
Ривис молча опустился на табурет. Губы приоткрылись, обнажив
великолепные белые зубы. Я взял в рот сигарету. И опять огонек
вспыхнул у меня перед лицом, прежде чем я успел дотянуться до своих
спичек. Обычно я возражал, когда мне прислуживали, хотя и без
спроса. Но если человек отлично исполняет свою роль...
- Еще две таких же порции, пожалуйста, - сказал я в спину
удаляющемуся бармену.
Ривис глядел на меня, как благодарный пес. Но это была маска,
за которой скрывалось бешенство.
Глава 7
Еще две порции виски, за которые я заплатил, вновь заставили
Ривиса рассказать о самом себе. И себе на пользу. Он поведал мне,
как его повысили в чине в действующей армии в Гвадалканале, как он
стал самым молодым американским капитаном на всем Тихом океане.
Как, прослышав о его доблестях, ему дали секретное задание -
выследить шпионов и диверсантов. Как "Сатерди ивнинг пост"
предлагала ему несколько тысяч долларов за статью про эти дела, но
он поклялся не разглашать тайну, и не разгласил ее. Кроме того, у
него был свой источник доходов... Он похвастался тем, что может на
руках пройти через целый квартал и что не раз уже путешествовал
этаким образом. Он уже начал перечислять имена из бесконечного
списка подруг, с которыми имел дело и которые плакали, благодаря
ему, слезами счастья... Тут кто-то подошел к нам сзади. Я обернулся.
Грязная серая фуражка, грязно-серые глаза, длинный
любопытствующий нос, слегка смахивающий на картошку, безгубый рот -
нечто вроде вызванной испугом морщины.
- Льюис Арчер?
- Да.
- Я нашел на улице вашу машину и решил, что вы находитесь где-
то поблизости. Я Фрэнкс, сержант следственного отделения.
- Я не там припарковал машину? Но я не заметил никаких знаков
поблизости.
Морщина разошлась, показав желтые зубы.
- Смертельный случай, мистер Арчер... Шеф позвонил в город и
приказал, чтобы вас привезли обратно в дом.
- Миссис Слокум? - сказал я, после вдруг поняв, что она мне
очень понравилась.
- А как вы узнали, что это старая леди?
- Так это не молодая миссис Слокум, не жена Джеймса Слокума?
- Нет, пожилая. - Фрэнкс пожал плечами: мол, это же само собой
разумеется.
- Что же с ней случилось?
- Я думал, может быть, вам это известно. Шеф сказал, что вы
были последним, кто видел ее в живых. - Фрэнкс застенчиво
отвернулся от нас. Неожиданно сплюнул на пол.
Я медленно поднялся с табурета. Его рука скользнула к бедру и
замерла там. Ну что ж, он мог увидеть во мне угрозу.
- Так что же с ней произошло? - повторил я вопрос.
- Старшая миссис Слокум... утонула. Ее нашли в плавательном
бассейне. Может быть, она прыгнула туда шутки ради, а может, кто-то
ее столкнул. Вы же не пойдете ночью купаться во всей одежде. И тем
более совсем не умея плавать, да если в придачу у вас слабое
сердце... Шеф предполагает, что это убийство.
Я медленно повернулся к Ривису. О, гляди-ка, его табурет пуст!
Дверь с надписью "Мужской" неспешно раскачивалась на петлях.
Опрокинув свой табурет, я шагнул из-за стойки и распахнул ее. Ба,
да тут не туалет... узкий коридор. И в дальнем его конце тень
высокого мужчины метнулась в другую дверь и исчезла за нею.
Одновременно я почувствовал неладное за своей спиной: что-то
грохнуло в дверь, мою, ту, что я придерживал рукой. Вместе с дождем
серебристых осколков к моим ногам выбросило пулю. Я поднял ее,
перекидывая из ладони в ладонь. Горячая, черт побери! Я захлопнул
