- Спокойной ночи, мистер Арчер. Прошу прощения, что была с вами
груба прошлой ночью. У меня тогда было такое чувство, будто что-то
должно случиться. Знаете, я могу предчувствовать, - по крайней
мере, так мне говорят. Я вроде собаки, которая воет на луну, когда
в воздухе пахнет бедой.
- Но прошлым вечером ты не видела Ривиса...
- Нет. Я боялась, что он может прийти... ненавижу всякие
сцены... но он не пришел. - Палец Кэти начертил крест на
задрапированной в шелк груди. - Пересеки мое сердце и надейся на
смерть! - Она засмеялась внезапно, какая-то напряженная веселость
появилась на лице: - Ужасные слова: "надейся на смерть", не правда
ли?
Я сказал:
- Спокойной ночи, Кэти.
Номер 467 по Тэннер-тэррас... Он представлял собой белый
одноэтажный летний дом с верандой в одном из наиболее дешевых
районов и был окружен дюжиной таких же домов. У всех - покосившиеся
крыши, никуда не годные оконные ставни, а пространство между
жилищами устилали какие-то жалкие растения, топтать которые было
право не жалко.
У сержанта Фрэнкса горел свет. Он просачивался из-за жалюзи и
разбрызгивался по нерукотворной лужайке.
Я проехал мимо сержантского дома, развернул машину на первом
перекрестке и остановился в футах ста.
Фрэнкс был полицейским. На своей собственной территории он мог
мне доставить некоторые неприятности, а я совсем не был к ним
расположен. Я выключил мотор, погасил освещение и откинулся на
сиденье, как бы собираясь слегка вздремнуть, но при этом держать
ситуацию под контролем. Приближающийся звук мотора вскоре пробудил
меня, и мгновение спустя на улицу вырвалась широкая полоса света от
передних фар чужой машины. Полоса метнулась в сторону, выпрямилась
и замерла напротив дома Фрэнкса. Я увидел три голубые лампочки,
какие обычно бывают на такси. Из задней кабины автомобиля неуклюже
выбрался мужчина и направился к дому. Шел скособочившись; при
тусклом освещении мне показалось, что идет калека. Входная дверь
отворилась прежде, чем человек преодолел низкие бетонные ступеньки.
Он прошел в освещенный входной проем. Это был невысокий полный
мужчина, одет в коричневую куртку, видно из конской кожи. С правой
стороны куртка оттопыривалась, пустой правый рукав болтался
свободно.
Дверь закрылась за ним. Такси развернулось и снова остановилось
напротив дома. Фары выключились. Выждав минуту-две, я вышел из
своей машины, бесшумно подошел к чужой. Таксист вытянулся на
сиденье, ожидая, когда снизойдет сон.
- Вы заняты?
Он ответил, не открыв глаз:
- Сожалею. Я должен буду ехать обратно.
- Куда?
- В Куинто.
- Как раз туда мне и нужно.
- Извините, мистер... Эта машина из Куинто. Я не могу брать
пассажиров из Нопэл-Велли.
- Можете, если не имеете ничего против меня.
- А... какой тариф? - Глаза раскрылись. Они были голубые,
большие, чуть не выскакивали наружу.
Я показал таксисту десятидолларовую бумажку.
- Вот ваш... тариф.
Бумажка трещала у меня в пальцах, будто ее охватывал огонь,
вызванный взглядом шофера.
- Идет! Все будет о'кей, коли тот парень не будет возражать. -
Шофер наклонился, чтобы открыть мне дверцу.
Я сел в машину.
- Он не станет возражать. Куда в Куинто он собирался ехать?
- Не знаю, я его встретил, когда он шел по дощатому настилу на
пляже.
- Вы его раньше видели?
Этот вопрос весил больше, чем сотня других. Таксист поглядел на
меня.
- Вы полицейский?
- Это не принято доказывать.
- Послушайте, мистер, я ведь не брал ваших денег. Я даже не
сказал вам, что возьму деньги. И точно, не дотронусь до них! Так
как насчет того, чтоб выйти и оставить меня в покое? Я пытаюсь
вести честную жизнь, черт возьми.
- Хорошо, я выйду, а вы отправляйтесь назад в Куинто.
- Черт побери, поездка туда стоит семь долларов.
- Можете взять их отсюда. - Я опять вытащил десятидолларовую
бумажку.
Он отвел глаза.
- Н-ну, не знаю... Н-ну, благодарю...
- Тогда езжайте быстрее. Над этим местом собираются тучи, и не
стоит ждать, когда хлынут неприятности.
И засунул десять долларов между спинкой сиденья и подушкой...
Я вернулся в свой автомобиль и принялся ждать. Вскоре появился
обладатель кожаной конской куртки с пустым рукавом. Он пожелал
спокойной ночи кому-то из своих собеседников в доме и двинулся к
улице. Уже на тротуаре заметил, что его машина исчезла.
Он поглядел направо, налево, взмахнул левой рукой, громко
выругался, сообщив, что возьмет грех на душу, но обязательно кое с
кем посчитается. Когда он поглядел на дом, свет уже погас. Криво
пожав плечами, он направился по улице пешим ходом. Я предоставил
ему возможность пройти примерно квартал, затем завел мотор и, не
спеша, поравнялся с ним. Пистолет лежал на сиденье рядом со мной.
- Может подбросить? - я изменил свой голос.
- Пожалуй.
Он сошел с тротуара на проезжую часть, попал в пятно света от
уличного фонаря. Выкрашенный масляной краской столб отбрасывал тень
на темное широкое лицо, на котором блестели глаза.
- В Куинто?
- Какая удача, что... - Он узнал меня или мою машину, и фраза
так и осталась неоконченной. Левая рука скользнула к карману куртки.
Я широко распахнул дверцу и взмахнул пистолетом. Его пальцы
теребили кожаную пуговицу в клапане кармана.
- Садись, - приказал я. - Ты ведь не хочешь, чтобы с левой
рукой случилось то же самое, что с правой. У меня страсть к
симметрии, учти.
Он сел в машину. Я медленно въехал в темное пространство между
уличными фонарями, остановил машину у тротуара. Переложив пистолет
в левую руку (сосед оставался на прицеле, вел себя тихо), я извлек
из кармана его куртки тяжелый револьвер, пахнущий свежей краской.
Добавил его к уже собранному арсеналу, лежавшему у меня в отделении
для перчаток.
- Ну вот, теперь все в порядке.
Мой сосед дышал как бык.
- Тебе не следует заходить слишком далеко, Арчер. Лучше охоться
на своей территории... пока с тобой ничего не случилось.
Я ему сказал, что мне нравится охотиться и в этих местах. Из
левого кармана кожаной куртки я вытянул бумажник и расстегнул его.
Посмотрел, в свете приборной доски: в его водительских правах
стояло имя Оскара Фердинанда Шмидта.
- Оскар Фердинанд Шмидт... - очень благозвучно. Как нельзя
лучше вписать такое имя в заключение по делу об убийстве.
Оскар Фердинанд посоветовал мне пойти переспать с мужчиной. Я
сдержал жгучее желание ударить этого Шмидта. Рядом с водительскими
правами в бумажнике его была маленькая синяя карточка в конвертике
из прозрачного целлюлоида, она свидетельствовала о том, что Оскар
Ф. Шмидт является специальным служащим Компании Тихоокеанских
Очистительных Заводов. Были в бумажнике и деньги, но не крупнее
двадцати долларов. Я засунул доллары в его карман, а бумажник - в
свой.
- Я хочу получить назад свой бумажник, - тихо сказал Оскар Ф.
Шмидт, - или мне будет в чем тебя обвинить.
- Пожалуй, скоро тебе будет не до того. Придется позаботиться о
собственной шкуре. Шериф собирается отыскать твой бумажник в кустах
около Нотч-Трейл.
С минуту сосед сидел в полной тишине, если не считать скрипа
кожаной куртки.
- Шериф вернет мне его, не задав ни одного вопроса, - разомкнул
он уста наконец. - Как, по-твоему, был он избран, твой шериф?
- Теперь я знаю, Оскар. Но случается, что линчеванием
интересуется ФБР. Или у тебя есть рука и там?
Когда он ответил на этот вопрос, его хриплый голос изменился, в
нем появились тоненькие обертоны испуга.
- Ты сумасшедший, Арчер, если попытаешься нас продать.
Я ткнул в него дулом пистолета так, что он хрюкнул.
- С тобой покончат в суде раньше, чем вы что-то сделаете со
мной... Так я хочу, Шмидт, чтоб ты кое-что мне рассказал. Сколько
ты заплатил Фрэнксу за информацию и кто дал тебе деньги?
Его мозг работал с трудом. Я почти слышал, как в его извилинах
что-то поворачивалось, останавливалось, потом снова медленно
поворачивалось.
- Ты отпустишь меня, если я скажу?
- На этот раз - да, отпущу. У меня нет сейчас возможности во-
зиться с тобой.
- И вернешь мне бумажник?
- Нет, бумажник и револьвер останутся у меня.
- Я не стрелял из него. Ты тогда заметил?
- И никогда больше не будешь.
Его мозг снова зашурупил. Сосед аж вспотел, и в машине стало
невозможно дышать. Мне захотелось, чтобы он убрался поскорее.
- Деньги мне дал Килборн, - наконец изрек он. - Думаю, там было
пять сотен... Ты просто сумасшедший, если собираешься продать
Килборна.
- Выходи из моей машины.
В том месте, где Тэннер-тэррас выходила на дорогу, ведущую к
перевалу, я свернул налево и поехал назад в Нопэл-Велли, вместо
того, чтобы свернуть направо, в сторону Куинто.
События развивались быстрее, чем я ожидал. Так быстро, что я не
мог их контролировать в одиночку... Итак, дело представлялось таким
образом: Килборн решил вести двойную игру, в которой, надеялся, ни
один журналист его не уличит, - он заплатил Ривису, чтоб отделаться
от миссис Слокум, а потом заплатил Шмидту, чтобы отделаться от
Ривиса. Логично? Да, мне не нравилась эта гипотеза, она объясняла
наиболее очевидные факты - убийства, деньги, - но не давала ключа к
разгадке всего остального. Тем не менее лучшего варианта, за
который я мог бы зацепиться, не было. Во всяком случае, я не мог
действовать дальше, не посоветовавшись с клиентом. Сама жена
Джеймса Слокума не была вне круга подозрений, но не стала же она
звать меня для того, чтобы я затянул петлю вокруг ее красивой шейки.
Вот и центральная улица Нопэл-Велли, почти опустела, все
злачные места закрыты. Несколько припозднившихся пьяных
джентльменов совершали рейс по тротуарам. Видимо, они не
расположены были провести здесь остаток ночи и встретить рассвет,
некоторые уверяли своих дам, что развлечения будут продолжаться,
черт возьми, что и в темных стенах есть двери, за определенную
плату открывающие путь в романтические миры. Дамы были из тех, что
редко появляются при дневном свете.
Я затормозил около заведения Антонио - мне показалось, что там
теплится огонек. В моем потайном кармане лежало десять тысяч
долларов, возникновение которых мне было бы очень трудно объяснить,
если бы меня застукали с ними и заставили раскошелиться
полицейские. Еще трудней мне было бы остаться в живых, знай про эти
деньги кто-нибудь другой, из тех, кого полицейские обязаны ловить и
преследовать. Я обернул помятый коричневый сверток газетным листом
и перевязал тесьмой... Я разговаривал с Антонио только один раз и
не знал его полного имени, но он был тем человеком, кому я решил
довериться в Нопэл-Велли.
Он подошел к завешенной шторой двери, когда я тихонько постучал
в ее зеркальное стекло с тротуара, и открыл ее на три-четыре дюйма -
настолько позволяла цепочка.
- Кто там? - Лицо Антонио оставалось в тени.
Я показал ему себя.
- Мне очень жаль, но я не работаю после часа ночи.
- Я пришел не за тем, чтоб выпить, я прошу оказать мне услугу.
- Услугу какого рода?
- Подержите это до завтра в своем сейфе. - Через узкую щель я
просунул ему край свертка.
Он не прикоснулся к свертку.
- Что это за пакет?
- Здесь деньги. Много денег.
- Кому принадлежат эти деньги?
- Я пытаюсь это выяснить. Возьмете их на хранение на короткий
срок?
- Вам следовало бы отнести их в полицию.
- Я не доверяю полиции.
- А мне?
- Как видите.
