Кстати... Вы знаете человека по имени Уолтер Килборн?
- Снова вопрос, мистер Арчер? - Она потянулась к серебряному
портсигару, лежавшему на столике рядом. Руки плохо слушались ее, и
портсигар упал на пол. Сигареты рассыпались, я принялся их
подбирать.
- Не беспокойтесь, пожалуйста, не беспокойтесь... Все у меня
распадается на части, все вообще, так что несколько сигарет на полу
- это самое незначительное из моих огорчений.
Я продолжал подбирать сигареты.
- А какое самое большое? Все еще то письмо, которое вы мне дали?
- Вы задаете мне так много вопросов, мистер Арчер. Хотелось бы
мне знать, что заставляет вас это делать. Страсть к справедливости,
страсть к правде?.. Вы видите, теперь я спрашиваю, я поменялась с
вами ролями.
- Не знаю, почему вам интересно это узнать.
Я положил на стол вновь заполненный портсигар, зажег две
сигареты, одну для нее, другую для себя.
Она благодарно затянулась. Ее ответ сопроводило облачко дыма:
- Потому что я не понимаю вас. Вы достаточно умны и
представительны, чтобы у вас была работа получше и большего веса,
что ли.
- Как у вашего друга Надсона? Я пять лет работал в департаменте
муниципальной полиции, а потом бросил службу. Слишком много
случаев, когда официальная версия не согласовывалась с фактами,
которые были мне известны.
- Ральф - честный человек. Всю свою жизнь он работает в
полиции, и у него осталась, все еще осталась совесть.
- Вероятно, две совести. У многих из хороших полицейских есть
общественная совесть и частная совесть. У меня же осталась только
частная совесть, вещь неказистая, но зато своя.
- Я не ошиблась на ваш счет: вами движет страсть к
справедливости.
- Не знаю, что такое справедливость, - сказал я. - Хотя...
правда меня интересует. Не правда вообще, а правда конкретная: кто
сделал, что, когда, почему. Особенно почему. Например, мне хотелось
бы знать, почему вас так заботит, интересуюсь ли я справедливостью.
Может быть, вы хотите таким путем попросить меня отказаться от
нашего дела?
Некоторое время она сидела в полном молчании.
- Нет. Это все не то. У меня самой сохраняется доля уважения к
правде. Женское уважение: я хочу знать правду, если только она не
причиняет слишком большую боль. И я просто, признаться, побаиваюсь
немного человека, который очень сильно заботится о правде. Вас ведь
действительно заботит, виновен Ривис или нет...
- А разве это не волнует Надсона и оставшуюся у него совесть?
- Не знаю. Происходит вообще слишком много такого, чего я не
понимаю. ("Это нас объединяет", - подумал я.) Например, мой
уважаемый супруг удалился к себе и отказывается попадаться кому бы
то ни было на глаза. Он утверждает, что проведет остаток жизни в
своей комнате, как Марсель Пруст. - Ненависть мелькнула в глазах
Мод, глазах цвета морской волны. И тут же исчезла, как плавник
акулы в морских волнах.
Я загасил свою сигарету, вкус которой (на пустой-то желудок)
был слишком острым.
- Этот Марсель... как его там, он ваш друг?
- Теперь вы снова собираетесь ломать комедию?
- У вас дома, по-моему, такая мода. Вы определенно желаете
вести беседу о каких-то абстракциях вроде правды и справедливости.
Но не сообщили мне ни одного факта, который мог бы мне помочь
выяснить, кто написал письмо или кто убил вашу свекровь.
- Ах, письмо... Мы снова вернулись к письму.
- Миссис Слокум, - сказал я, - письмо писалось не обо мне. Оно
писалось о вас. Вы наняли меня, чтобы я выяснил, кто его написал,
помните?
- С того времени случилось столько всего... Теперь все это
кажется не важным.
- Теперь, когда она мертва?
- Да, - холодно ответила Мод. - Теперь, когда она мертва.
- А не приходило ли вам на ум, что автор письма и убийца могут
быть одним и тем же лицом?
- Нет. Я не вижу тут никакой связи.
- И я тоже не вижу. Если бы со мной сотрудничали, я смог бы ее
разглядеть. То есть: если вы рассказали бы мне все, что знаете об
отношениях между людьми в этом доме.
Она пожала плечами с усталой покорностью.
- Я не могу, как Кэти, требовать для себя освобождения от
ответов на вопросы под предлогом крайней молодости. Но я очень
устала. Что вы хотите знать?
- Как давно вы знаете Надсона и насколько хорошо?
Она смерила меня еще одним своим долгим, "зондирующим" взглядом
(я уже успел к ним приноровиться).
- Год. Последний год. Или около того, и вовсе не так близко.
- Вчера вы упомянули о подруге по имени Милдред Флеминг.
Возможно, она расскажет мне другую историю вашего знакомства.
Она холодно заметила:
- Думаю, вы несколько нарушаете приличия, мистер Арчер.
- Очень хорошо, мэм, будем впредь играть по джентльменским
правилам. Оба, мэм!
- Ладно, я скажу вам кое-что... Я знаю Уолтера Килборна. Честно
говоря, я видела его сегодня.
В холле послышались тяжелые шаги Надсона, его покатые плечи и
мощный торс загородили дверной проем.
- Я наконец выгнал шерифа из постели. Он встретится с нами.
- С вами, - поправил я. - Не со мной. Миссис Слокум была сейчас
настолько любезна, что предложила мне еще бокал, а он мне крайне
необходим. Утром я представлю шерифу заявление. Возьмите с собой
паренька. Его зовут Массельман, Бад Массельман, он в моей машине и
теперь скорее всего спит. Вы еще можете обнаружить четкие следы в
том месте, где грузовик развертывался, чтобы перегородить дорогу.
- Огромное спасибо за великолепное предложение.
В его тоне прозвучала ирония, но, мне кажется, он остался
доволен, что я не поеду с ним. Они с шерифом смогут тогда побродить
вокруг места преступления, подобрать останки, отвезти их в город и -
ничего иного не делать.
- Посмотрите, чтобы у мальчика было где выспаться, хорошо? И
передайте ему от меня вот это, я ему остался должен.
Надсон взял у меня десятидолларовую бумажку.
- О'кей, Арчер. Спокойной ночи, миссис Слокум. Я ценю ваше
сотрудничество.
- Я тоже, Ральф.
"Давние любовники, - снова подумал я, - играют с двойной
осмотрительностью, в паре".
Надсон ушел. Мы снова остались вдвоем. Мод Слокум поднялась с
дивана, взяла мой пустой бокал.
- Вы действительно хотите что-нибудь выпить?
- Немного, пожалуйста. И с водой.
- И я составлю вам компанию. Без воды.
Она налила из графина виски, в два пальца мне и в четыре себе.
Выпила свой виски залпом.
- Чего я действительно хочу, так это информации о Килборне, -
сказал я, медленно потягивая содержимое своего бокала.
- Несчастный искатель правды, - неожиданно произнесла она,
совсем не по правилам джентльменской игры. Тяжело и небрежно она
опустилась на диван рядом со мной. - Я ничего не знаю об Уолтере
Килборне, я имею в виду - ничего, что могло бы говорить против него.
- Это разъяснение уникальное, я полагаю. Где видели вы его
сегодня вечером?
- В ресторане "Бодвок", в Куинто. Я думала, что Кэти
заслуживает... чего-то отвлекающего от мрачного дня, который она
провела с полицией и... с отцом. Ну, я и повезла ее в Куинто
пообедать. И увидела в ресторане Уолтера Килборна. Он был вместе с
белокурым юным созданием, очень милым...
- Со своей женой. Вы с ним ни о чем не разговаривали?
- Нет. Он не узнал меня, а я никогда ему не симпатизировала. Я
спросила старшего официанта, откуда он здесь. Очевидно, его яхта
стоит в гавани.
Это было то, что мне нужно. Усталость высосала из моего тела
энергию и перешла в наступление на мою волю. Но оставались еще
вопросы, которые мне нужно было задать.
- А как получилось, что вы его знаете?
- Года два назад он хотел заключить деловое соглашение с моей
свекровью, взять на пробу нефть на ее ранчо. Это было, когда
открыли месторождение нефти по другую сторону долины, эту сторону
еще не трогали. Целая компания мужчин прибыла сюда вместе с
Килборном и провела несколько недель на нашей территории, вырывая
ямы и ставя взрывчатые заряды и приборы... Я забыла техническое наз-
вание...
- Сейсмограф?
- Сейсмограф. Они нашли тогда, что нефть очень хорошая, но
сделки не получилось. Мама, - губы Мод, округлившись, выпустили изо
рта это слово так, будто у того был какой-то странный и неприятный
привкус, - мама решила, что нефтяные вышки заслонят ей изысканный
вид. И разорвала с Килборном все связи. Конечно, здесь сыграло роль
и другое: ей не понравился мужчина, не думаю, чтобы она отнеслась к
нему с доверием... Так мы и продолжали жить в благородной бедности.
- А другие компании?
- Она вообще не захотела сдавать участок кому бы то ни было. Но
первый отказ был дан Килборну.
Рука Мод слепо потянулась за сигаретой. Я достал одну из
портсигара, вложил ее между пальцев Мод. Она курила бестолково, как
ребенок, - видно, виски вместе с усталостью тяжело действовали на
нервную систему.
Я задал ей главный вопрос, который причинил бы ей боль, будь
она трезвой и собранной, и внимательно глядел в лицо, ожидая, какой
он произведет эффект:
- А вы не хотели жить дольше в благородной бедности, не правда
ли? Вы и ваш муж связались бы с Килборном. Так? Не это ли причина,
почему он сейчас заперся наверху?
- Это не приходило мне в голову, - неуверенно сказала Мод. -
Хотя... Знаете, именно это мы и сделаем. Я должна поговорить об
этом с Джеймсом.
Она закрыла глаза.
Я пожелал Мод спокойной ночи и оставил ее.
Глава 18
Нижний этаж дома тускло освещало бра, висевшее в холле между
входной дверью и дверью на кухню. Полутемно было под лестницей,
ведущей в верхние комнаты. В этом "алькове" на низком столике рядом
с телефонным аппаратом я увидел справочник абонентов из Куинто и
Нопэл-Велли. Открыл его на букве "Ф". В справочнике значился только
один Фрэнкс - Симеон Дж., проживающий на Тэннер-тэррас, 467. Я
набрал его номер. На другом конце провода один за другим прозвучало
шесть гудков. Затем - резкий, грубый голос:
- Говорит Фрэнкс. Это с участка?
Мне было, что сказать этому Фрэнксу, но я сдержался.
- Алло, алло, - повторил он, - Фрэнкс слушает.
Я повесил трубку.
Тут до меня донесся легкий шорох, кто-то спускался по лестнице
над моей головой - звук усиливался самой лестницей. Лицо, бледное,
как луна, на фоне облака волос, возникло над перилами.
- Кто здесь?
- Это Арчер. - Я вышел из-под лестницы, чтобы девушка могла
меня видеть. - Ты еще не в постели, Кэти?
- Я боюсь закрыть глаза. Закрою - и предо мной сразу встает
лицо бабушки. - Кэти обеими руками схватилась за дубовые перила. -
А что вы делаете?
- Звоню по телефону. Теперь уже закончил.
- Я слышала, как перед вами звонил мистер Надсон. Это правда,
что Пэт мертв?
- Да... Он тебе нравился?
- Иногда... Иногда он был довольно мил. Он был очень веселым
человеком. Учил меня танцевать... Только не рассказывайте об этом
папе, ладно? Ведь не он убил бабушку, правда?
- Не знаю. Я так не думаю.
- Я тоже. - Она словно украдкой заглянула в глубину холла,
задавленного тенями. - Где все остальные?
- Надсон ушел. Твоя мама в гостиной. Она там заснула, наверное.
Кэти поглубже запрятала руки в мягкие складки халата.
- Во всяком случае, я рада, что он ушел.
- Мне тоже надо сейчас идти... С тобой будет все в порядке?
- Да, со мной будет все в порядке. - Кэти сошла вниз, ее ладони
скользнули по перилам. - Я разбужу маму и отправлю ее спать в
постель, так будет лучше.
- Вожможно, так будет лучше.
Она проводила меня до двери.
