- Но мне здесь нравится.
- Если ты останешься, тебе перестанет нравиться. Это не место для
такой девушки, как ты.
Она вдруг выпрямилась и подняла голову.
- Вы не можете заставить меня отсюда уехать!
Провидец приблизился к нам за ее спиной, однако держался на
определенном расстоянии и молчал. Казалось, он оглядывает шерифа с
равнодушием зрителя, наблюдающего чужие похороны.
- Не нужно так вести себя, - обратился шериф к Дорис. - У меня тоже
есть дочка, и я знаю, каково это. Всем нам приятно пережить небольшое
приключение. Но потом наступает время возвращения в нормальную жизнь.
- Я ненормальная, - сообщила она.
- Не мучь себя, ты еще станешь нормальной, милая моя. Тебе только
нужно встретить хорошего молодого человека. Так же было и с моей дочкой,
она ушла из дому и год жила в коммуне, в Сиэтле. Но потом вернулась к нам,
нашла своего избранника, а теперь у нее двое деток и все мы очень
счастливы!
- У меня никогда не будет детей, - заявила Дорис.
Однако она оделась и двинулась рядом с шерифом к его машине. Я
остался сзади, вместе с главой секты. Он неслышными шагами вышел на
крыльцо, в свете месяца его глаза и седые волосы, казалось, светились.
- Мы охотно разрешили бы ей остаться с нами...
- За определенную цену?
- Все мы вносим столько, сколько можем. У нас один принцип - каждый
платит в меру своих возможностей. Мой вклад носит преимущественно
мистический характер. Некоторые зарабатывают на нашу жизнь своим трудом.
- Где вы изучали теологию?
- В мире, - отрезал он. - Бенарес, Камарилльо, Ломпок. Да, у меня нет
диплома. Но я даю много советов. У меня дар помощи людям. Я мог помочь
мисс Баймеер. И сомневаюсь, что шерифу это удастся, - он протянул руку и
коснулся моего плеча смуглой тонкой рукой. - Думаю, я и вам могу помочь...
- В чем?
- Быть может, ни в чем... - актерским жестом он поднял руки. - Вы
кажетесь мне человеком, ведущим вечный бой и вечный поиск. Вам никогда не
приходило в голову, что, может быть, искать нужно себя самого? И что для
того, чтобы найти себя, необходимо быть молчаливым и неподвижным,
неподвижным и молчаливым? - он опустил поднятые руки.
Я был настолько измучен, что воспринял его вопросы всерьез и принялся
их обдумывать. Эти вопросы я задавал себе и сам, хотя не в такой форме. В
конце концов, правды, которую я искал, быть может, и нет на свете. Нужно
было подняться на вершину горы и ждать ее явления или найти ее в себе
самом.
Но даже в короткую минуту релаксации, когда я обдумывал эту проблему,
я смотрел в сторону виднеющихся в устье каньона огней Копер-Сити,
прикидывая, что я должен буду сделать там завтра утром.
- У меня нет денег.
- У меня тоже, - ответил он. - Но их как-то всегда на всех хватает.
Это для нас не проблема.
- Счастливые люди! - сказал я.
Он сделал вид, что не заметил моей иронии.
- Я рад, что вы заметили это. Мы действительно очень счастливы.
- А откуда у вас взялись деньги на покупку этого дома?
- У некоторых из наших членов есть доходы, - он улыбнулся, словно эта
мысль была ему приятна. - Мы не стремимся к внешнему богатству, но наш дом
- это не приют для неимущих. Разумеется, он еще не оплачен полностью...
- Это не удивительно. Я слышал, что он стоит больше десяти тысяч
долларов.
Его улыбка внезапно угасла.
- Вы что, проводите следствие по нашему делу, мистер?
- Сейчас, когда девушка покинула вас, я вообще перестал вами
интересоваться.
- Мы не причинили ей никакого зла, - поспешно сказал он.
- Я и не обвиняю вас.
- Но шериф теперь может начать притеснять нас. И только потому, что
мы предоставили приют дочери Баймеера.
- Надеюсь, нет. Если вы хотите, я заступлюсь перед ним за вас.
- Был бы вам очень благодарен... - он явственно вздохнул с
облегчением.
- Взамен, - сказал я, - вы могли бы оказать услугу мне.
- А именно? - он снова подозрительно глянул на меня.
- Помочь мне связаться с Милдред Мид.
Он поднял руки ладонями вверх.
- Но я не знаю, как. У меня нет ее адреса.
- Но вы же платите ей за дом?
- Не непосредственно, а через банк. Я не видел ее ни разу с тех пор,
как она уехала в Калифорнию, много месяцев назад.
- Какой банк осуществляет посреднические функции в этой сделке?
- "Саутвестерн Сэвингс", отделение в Копер-Сити. Там вам скажут, что
я не мошенник. Я действительно не мошенник, поверьте мне!
Я поверил, хотя и не без осторожности. Но у него было два голоса.
Один из них принадлежал человеку, пытающемуся обрести свое место в
сверхъестественном мире. Другой же, услышанный мною минуту назад, был
голосом человека, покупающего себе за чужие деньги дом в мире обычном.
Это была нестабильная комбинация. Он мог окончить свои дни в качестве
мошенника, в качестве радиоколдуна, которого слушают миллионы верующих или
бармена во Фрешно, занимающегося лечением больных душ. Возможно, когда-то
он уже играл некоторые из этих ролей.
22
По шоссе, ведущему вниз, мы съехали к посту, где сидел Фред в
обществе помощника шерифа. С первого взгляда было трудно определить,
является он узником или пациентом. Нос его был заклеен пластырем, а обе
ноздри заткнуты ватой. Выглядел он как человек, получающий от жизни одни
удары.
Шериф, одержавший свою небольшую победу, вошел в здание, чтобы
позвонить. Тон его разговора был полон понимания в смеси с большой дозой
почтения. Он оговорил подробности доставки Дорис домой грузовым самолетом,
который должен был прислать медный прииск.
Потом он поднял голову, показав покрасневшее лицо и блестящие от
возбуждения глаза, и передал мне трубку.
- Мистер Баймеер хочет поговорить с вами.
У меня не было охоты говорить с Баймеером ни сейчас, ни когда бы то
ни было, но трубку я взял.
- Арчер у телефона.
- Я думал, что вы свяжетесь со мной, мистер. В конце концов, я плачу
вам немалые деньги.
Я не стал ему напоминать, что деньги мне вручила его жена.
- Вот я с вами и говорю.
- Благодаря шерифу Бротертону. Я знаю, как действуют частные
детективы вроде вас. Сваливают всю работу на полицию, а потом появляются в
нужный момент и приписывают себе все заслуги!
Под влиянием внезапного прилива злости я чуть не прервал разговор и
вынужден был напомнить себе, что все дело еще не окончено. Украденная
картина не найдена. К тому же, добавилось два нераскрытых убийства - Пола
Граймса, а теперь еще и Вильяма Мида.
- Заслуг хватит на всех, - сказал я. - Ваша дочь здесь, она чувствует
себя неплохо. Насколько мне известно, утром она должна улететь домой одним
из ваших самолетов.
- Как можно раньше! Мы с шерифом Бротертоном только что обо всем
условились.
- Вы не могли бы перенести вылет на несколько более позднее время?
Мне нужно сделать несколько дел в Копер-Сити, а у меня создалось
впечатление, что вашей дочери лучше не путешествовать в одиночестве.
- Задержка рейса мне не на руку, - заявил он. - Моя жена и я хотим
как можно скорее увидеть Дорис.
- Не могу ли я поговорить с миссис Баймеер.
- Можете, - неохотно согласился он. - Она стоит рядом со мной.
Я услыхал долетающие с другого конца провода неясные обрывки фраз, а
потом голос Рут Баймеер.
- Мистер Арчер? Я так рада, что вы звоните! Дорис не арестовали?
- Нет. Фред также на свободе. Я хотел бы завтра привезти их самолетом
фирмы. Но не знаю, удастся ли мне выбраться отсюда завтра раньше полудня.
Вы ничего не имеете против?
- Нет.
- Благодарю вас. Спокойной ночи, миссис Баймеер.
Я положил трубку и сообщил шерифу, что Дорис, Фред и я улетим завтра
в двенадцать. Он не возражал. Благодаря телефонному разговору, на меня
распространилась часть баймееровского влияния.
Пользуясь этим, я сдержал слово и вступился за членов секты,
поселившейся в Каньоне Хантри, и сообщил, что беру на себя ответственность
за Фреда. Шериф согласился, сообщив, что Дорис проведет ночь в его доме.
Мы с Фредом заняли двухместный номер в гостинице. Мне хотелось
выпить, но магазин был закрыт и даже пиво оказалось недостижимым. У меня
не было ни зубной щетки, ни бритвы и я вымотался, как вол.
Однако, усевшись на кровати, я почувствовал себя на удивление хорошо.
Девушка была в безопасности, а паренек в моих руках.
Фред вытянулся на кровати спиной ко мне. Его плечи спазматически
вздрагивали, а с губ срывались хриплые звуки. Я догадался, что он плачет.
- В чем дело, Фред?
- Вы прекрасно знаете, в чем! Моя карьера кончена, и это навсегда!
Прежде, чем начаться! Я потеряю место в музее! Наверняка меня посадят в
тюрьму, и вы прекрасно знаете, что со мной тогда будет! - вата, торчащая в
его ноздрях, приглушала голос.
- Тебя уже привлекали?
- Нет! Конечно, нет! - кажется, мое предположение его шокировало. - У
меня никогда не было ни малейших неприятностей с законом!
- Тогда тебе наверняка удастся избежать тюрьмы.
- Правда? - он сел на постели и глянул на меня влажными покрасневшими
глазами.
- Разве что есть какие-то неизвестные мне обстоятельства. Я до сих
пор не понимаю, зачем ты взял эту картину из дома Баймееров.
- Я хотел исследовать ее. Я уже вам об этом говорил, мистер. Дорис
сама предложила мне ее взять. Ее все это дело интересовало так же, как и
меня.
- Но что ты хотел узнать?
- Действительно ли это Хантри. Я хотел воспользоваться своими
профессиональными навыками. Показать им, что и я на что-нибудь гожусь, -
прибавил он совсем тихо.
Он сидел на краешке кровати, спустив ноги на пол. Этот тридцатилетний
мальчик был моложе своих лет и, несмотря на свой ум, вел себя достаточно
глупо. Очевидно, унылый дом на Олив-Стрит немногому научил его, если
говорить о мирских делах.
Однако, я напомнил себе, что безоговорочно верить его странному
рассказу все-таки не стоит. В конце концов, он сам признался, что лжет.
- Ты эксперт, - сказал я, - а потому мне хотелось бы услыхать твое
мнение об этой картине.
- Собственно, я еще не являюсь экспертом.
- Но ты имеешь право выступать в качестве специалиста. Ты хорошо
знаком с творчеством Хантри. Как тебе кажется, эту баймееровскую картину
нарисовал он?
- Мне кажется, да. Я так считаю, но должен заметить, что все не так
просто.
- Почему?
- Ну... этой картине наверняка нет двадцати пяти лет. Краски еще
свежи, они могли быть положены даже в этом году. И, разумеется, стиль
изменился. Наверное, это неудивительно. Мне кажется, это манера Хантри,
вполне зрелая, но утверждать этого я не могу, пока не увижу других его
картин, написанных недавно. Невозможно создать теорию и даже составить
мнение на основании одной-единственной работы.
Мне казалось, что он говорит как эксперт, имеющий немалый опыт и
знания. Тема разговора полностью занимала его мысли, отвлекая, наконец, от
собственных тревог. Я решил задать ему вопрос потруднее.
- А почему ты раньше сказал, что картина была украдена из твоего
дома?
- Сам не знаю. Наверное, у меня что-то не так было с головой, - он
уставился на свои запыленные ботинки. - Наверное, боялся втягивать во все
это музей.
- Каким образом?
- Каким бы то ни было. Если бы они узнали, что я взял эту картину без
спросу, они выставили бы меня с работы. Сейчас уж наверняка это сделают. У
меня нет будущего...
- У каждого есть будущее, Фред.
Эти слова прозвучали не слишком убедительно даже для меня. Будущее
