- Я ударил одного из них. Он дал мне сдачи, - казалось, Фред
раздумывает над своим приключением. - Не стоит об этом говорить.
Шериф явно был взволнован.
- Вы не намерены жаловаться?
Фред глянул на меня, но я не подал ему ни малейшего знака.
- Нет... - ответил он шерифу.
- Подумайте, мистер, ваш нос все еще кровоточит. Раз уж вы оказались
тут, давайте войдем в здание. Мой помощник, Камерон, окажет вам помощь.
Фред неуверенно двинулся в сторону поста, словно уверенный в том, что
стоит раз войти туда, и он никогда уже не выйдет.
Когда он оказался вне досягаемости наших голосов, я повернулся к
шерифу.
- Вы хорошо знали Милдред Мид?
С минуту его лицо оставалось неподвижным, хотя глаза живо блестели.
- Лучше, чем вы думаете, мистер.
- Я могу быть уверен, что понял вас правильно?
- Она была моей первой женщиной, - улыбнувшись, сказал шериф, -
каких-нибудь сорок лет назад, когда я был еще мальчишкой. Я многим обязан
ей. С тех пор мы остались друзьями.
- Но вы не знаете, где она сейчас?
- Нет. И я немного тревожусь о ней. Состояние ее здоровья не самое
лучшее, да и годы берут свое. Она много пережила в жизни. Мне не нравится,
что она так внезапно выехала, притом одна, - какое-то время он серьезно
всматривался в мое лицо. - Вы завтра возвращаетесь в Калифорнию, мистер?
- Намереваюсь.
- Я был бы благодарен вам, если бы вы нашли Милдред и посмотрели, как
она поживает.
- Калифорния - это огромный штат, шериф...
- Я знаю. Но вы могли бы расспросить людей и узнать, не слыхал ли
кто-нибудь о ней...
- Вы говорили, что она уехала, намереваясь поселиться у кого-то из
родных?
- Так она сказала мне перед отъездом. Я не знаю, есть ли у нее
какие-то родственники там, или где-либо еще. Я знаю только, что у нее был
сын, Вильям, - Бротертон снизил голос настолько, словно говорил с собой.
- А Вильям был убит в 1943 году, - сказал я.
Шериф сплюнул и погрузился в молчание. До нас доносились отзвуки
разговоров из здания поста и пронзительные крики совы со склонов, похожие
на хриплый старушечий хохот.
- Я вижу, вы изучали жизнь Милдред, мистер, - произнес шериф.
- Не совсем так. Мне поручены поиски картины, которая является ее
портретом. Но все это дело все больше обрастает другими происшествиями,
преимущественно трагическими.
- Например?
- Исчезновение Ричарда Хантри. Он словно сквозь землю провалился в
1950 году, в Калифорнии, оставив большое количество картин, принесших ему
славу.
- Об этом я знаю, - заметил шериф. - Я его знал мальчиком. Он был
сыном Феликса Хантри, главного инженера прииска в Копер-Сити. Ричард
вернулся сюда после своей свадьбы, поселился с молодой женой в домике на
склоне горы и принялся там рисовать. Было это вначале сороковых годов.
- До убийства его сводного брата Вильяма или после?
Шериф отступил на несколько шагов.
- Откуда вы знаете, что Вильям был сводным братом Ричарда Хантри?
- Это выплыло в одном разговоре.
- Должно быть, вы ведете разговоры, касающиеся большого количества
дел, - какое-то время он стоял совсем неподвижно. - Надеюсь, вы не
считаете, что Ричард Хантри убил своего сводного брата?
- Это плод вашего воображения, шериф. Я лишь сегодня узнал о смерти
Вильяма.
- В таком случае почему же это так вас интересует?
- Меня всегда интересуют убийства. Прошлой ночью в Санта-Терезе
произошло еще одно убийство... также связанное с семьей Хантри. Вы никогда
не слышали о человеке по имени Пол Граймс?
- Я знал его, он был учителем Ричарда Хантри. Граймс долгое время жил
у них. Я никогда не был о нем высокого мнения. Потерял место в средней
школе и женился на полуиндеанке, - шериф снова сплюнул.
- Вам не интересно, каким образом он был убит?
- Не все ли мне равно? - мне казалось, что в нем дремали
высвобождаемые в нужный момент резервы злости. - Санта-Тереза лежит далеко
за границами моей территории.
- Он был избит до смерти, - сказал я. - Насколько мне известно, точно
так же был убит Вильям Мид. Два убийства, в двух разных штатах, отделенные
одно от другого тридцатью годами, но совершенные одним и тем же
способом...
- Вы двигаетесь вслепую, - сказал он, - у вас слишком мало данных,
мистер.
- Ну, так добавьте мне данных. Пол Граймс жил в семействе Хантри,
когда погиб Вильям Мид?
- Возможно... Пожалуй, да. Это было в 43-м году, во время войны.
- А почему Ричард Хантри не был призван в армию?
- Он числился работающим в медных копях, принадлежащих его семье. Но
я сомневаюсь в том, что он когда-либо видел копи вблизи. Сидел дома со
своей молодой красивой женой и рисовал красивые картины.
- А Вильям?
- Служил в армии. Приехал сюда в отпуск, проведать брата. Погиб он
одетый в форму.
- Давал ли Ричард показания в связи с его смертью?
Шериф какое-то время тянул с ответом, когда же, наконец, он ответил,
то делал это с явным трудом.
- Насколько я знаю, нет. Понимаете, я тогда немногое мог, был еще
молодым помощником шерифа...
- Кто вел следствие?
- В основном я. Я нашел его тело, кстати, недалеко отсюда, - он
махнул рукой на восток, в направлении пустынь Нью-Мексико. - Не забывайте,
мистер, что мы не сразу его нашли. Он уже много дней был мертв, и до него
добрались лисы... От его лица немного осталось. Мы даже не были уверены,
что он погиб от руки человеческой, пока не пригласили
специалиста-паталогоанатома из Тьюксона. Было уже слишком поздно, чтобы мы
могли много сделать...
- А что бы вы сделали, если бы у вас был шанс?
Шериф снова застыл в неподвижности, словно вслушиваясь в недоступные
мне отголоски прошлого. Глаза его были полузакрыты и казалось, что он
всматривается в пространство.
- Я сделал бы все так же, как и раньше! - наконец, произнес он резко
с наигранной самоуверенностью. - Не понимаю, к чему вы все ведете и
понятия не имею, зачем вообще разговариваю с вами!
- Потому что вы честный человек и вас что-то тревожит.
- Но что именно?
- Хотя бы дело Милдред Мид. Вы волнуетесь, как бы с нею чего-нибудь
не случилось.
- Не возражаю, - признал он, глубоко вздохнув.
- И мне кажется, что вам до сих пор не дают покоя те найденные в
пустыне останки...
Он внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил.
- Вы уверены, что это были останки ее сына, Вильяма?
- Абсолютно уверен.
- Вы его знали?
- Не слишком хорошо. Но у него были документы. Кроме того, мы вызвали
из Тьюксона Милдред, я был там, когда она опознала тело, - он снова
погрузился в свое привычное молчание.
- Милдред забрала тело с собой в Тьюксон?
- Она хотела. Но военные власти сообщили, что по окончании вскрытия
тело необходимо выдать жене Мида. Мы сложили его жалкие останки в закрытый
гроб и отослали их жене, которая жила в Калифорнии. Поначалу никто из нас
не знал, что он был женат. Он женился незадолго до того, скорей всего, уже
на службе... так мне говорил его друг.
- Здешний друг?
- Нет, армейский сослуживец. Я забыл его фамилию - то ли Вильсон, то
ли Джексон... Так или иначе, он, видимо, очень любил Вильяма, если
выпросил себе отпуск для того, чтобы приехать и поговорить со мной о нем.
Впрочем, он не так уж много мог мне сказать. Только что у Мида в
Калифорнии осталась жена и сын. Я намеревался поехать туда и встретиться с
ними, но окружные власти отказались оплатить эту поездку. Сослуживец Мида
был поспешно отправлен на фронт и я больше никогда его не видал, хотя
позже, уже после войны, он мне прислал открытку из госпиталя для инвалидов
в Калифорнии. Во всяком случае, мне так и не удалось довести следствие до
конца, - в его голосе я услыхал легкий след уколов совести.
- Я не понимаю, почему не давал показаний Ричард Хантри?
- Это очень просто. Хантри покинул границы штата еще до того, как
было найдено тело. Я пытался вернуть его (поймите меня правильно, я не
утверждаю, что он был виновен), но начальство со мной не согласилось.
Семья Хантри еще имела большое политическое влияние, и их фамилия вообще
не была упомянута. Не говорилось даже о том, что его матерью была Милдред
Мид.
- А старый Феликс Хантри еще был жив в 1943 году?
- Нет, он умер за год до того.
- А кто возглавлял медные копи?
- Один тип по фамилии Баймеер. Он еще официально не был главой фирмы,
но уже распоряжался всем.
- И он распорядился, чтобы Ричард Хантри не давал показаний?
- Откуда я могу знать?
Он говорил уже иным тоном. Начал лгать или утаивать правду. Как и у
каждого шерифа, в каждом округе края, у него были свои политические
обязательства и свои нерушимые тайны.
Я хотел было спросить его, кого он пытается выгородить, но решил не
делать этого. Я находился далеко от своих краев, среди незнакомых мне
людей, а в воздухе неуловимо запахло неожиданными неприятностями, источник
которых оставался неизвестным.
21
Шериф слегка наклонился ко мне, словно стараясь услыхать мои мысли.
Стоя неподвижно в этой позе, он напомнил мне грозного ястреба,
приготовившегося к атаке.
- Я был откровенен с вами, мистер, - сказал он, - но вы от меня все
скрываете. Я даже не знаю, чьи интересы вы представляете.
- Баймеера, - ответил я.
Шериф широко усмехнулся, не показав зубов.
- Шутите?
- Нет, я говорю совершенно серьезно. Та девушка - его дочь.
Его усмешка, ничуть не изменившись, превратилась в гримасу страха и
изумления. Кажется, он понял, что выдал свои чувства, так как расслабил
мышцы лица, словно расправляя зажатый кулак, и придал ему равнодушное
выражение. Лишь его быстрые серые глаза остались внимательными и
враждебными. Большим пальцем он указал на горы за своей спиной.
- Значит, девушка, которую вы там оставили, мистер, - это дочь
Баймеера?
- Вот именно.
- Вы что, не знаете, что он является владельцем контрольного пакета
акций медных копей?
- Ну, он этого не скрывает, - ответил я.
- Так почему же вы ничего не сказали мне?!
Мне было нелегко ответить на этот вопрос. Возможно, я вообразил, что
у Дорис есть шанс найти счастье в мире, настолько удаленном от мира ее
родных, по крайней мере, на время. Но этот мир также принадлежал Баймееру.
- Медные копи дают работу большему количеству людей, чем какая-либо
другая фирма в этой части штата, - сказал Шериф.
- Ладно, давайте пошлем девушку на работу в копи.
- Да вы что, с ума сошли, черт побери?! - он внезапно взбеленился. -
Никто не собирается посылать ее на работу!
- Я пошутил.
- В этом нет ничего смешного! Мы должны забрать ее с этой
подозрительной фермы, пока с ней не случилось ничего плохого! Она может
переночевать у нас с женой, у нас прекрасная комната для гостей - когда-то
она была спальней нашей дочери. Ну, поехали?
Шериф оставил Фреда под опекой своего помощника, и мы поехали наверх
в его служебной машине. Когда мы оставили машину на обочине, сразу же за
старым голубым "фордом" Фреда, из-за гор выглянул бледный ущербный месяц.
Большой дом на склоне каньона был погружен в темноту и тишь, лишь
изредка прерываемую храпом мужчин и тихими всхлипываниями какой-то
девушки. Это оказалась Дорис, она подошла к двери, когда я окликнул ее по
имени. На ней была белая фланелевая ночная рубашка, словно палатка
скрывавшая все ее тело от шеи до пола. Темные глаза девушки были широко
открыты, а лицо мокро от слез.
- Одевайся, милая, - сказал шериф, - мы увезем тебя отсюда.
