время просмотра той программы. Но, разумеется, все случилось не так. План
Сима сработал. "Корсариус" и "Кудасай" застали-таки врасплох атакующие
корабли и нанесли им значительный урон прежде, чем "Корсариус" разлетелся
в пыль во время дуэли с крейсером. Таким, по крайней мере, был официальный
отчет.
Но очевидно, подобная версия тоже оказалась ложной. И почему Сим
изменил тактику боя у Ригеля? Во время длинной цепочки побед, он всегда
лично вел деллакондцев в бой, а здесь предпочел сопровождать "Кудасай".
"Кудасай" понес уцелевшего брата навстречу смерти, которая ждала его
у Нимрода. Но Тариен все же дожил до успеха своих дипломатических усилий:
наконец-то Земля и Окраина взялись за руки и пообещали помощь, а Токсикон
даже вступил в войну.
Это каким-то образом стыковалось с легендой о Семерке. Тогда почему
их имена остались неизвестными истории? Почему единственный и самый верный
источник, бортовой журнал "Корсариуса", тоже хранил молчание на этот счет
и фактически умалчивал о самой великой битве? Как сказала Чейз? "Этого
быть не могло!"
Да, не могло.
Где-то на границе реальности и интуиции, предшествующей сну, я вдруг
понял. Понял с ясной и холодной уверенностью. И если бы мог, то выбросил
бы это знание из головы и улетел домой.
Чейз проспала несколько часов. Когда она проснулась, снова было
темно, и она спросила, что я собираюсь делать.
До меня уже стала доходить сложность ситуации с "Тенандромом".
Кристофер Сим - больше, чем часть истории. Мы впутались в дело, ставившее
под сомнение краеугольные камни нашей политики.
- Не знаю, - ответил я. - Этот мир - кладбище с тайной виной.
Чейз посмотрела вниз, на закрытый облаками ободок планеты.
- Возможно, ты прав. Тела отсутствуют. Тела отсутствуют, имена
отсутствуют, записи в журнале отсутствуют. А "Корсариус", который должен
отсутствовать, вращается, как часовой механизм, с периодом обращения шесть
часов одиннадцать минут.
- Они собирались вернуться, - сказал я, - поэтому законсервировали
корабль.
- Но не вернулись, - возразила Чейз. - Почему?
"За всю историю эллинской цивилизации я не знаю более мрачного, более
бессмысленного преступления, чем ненужная жертва Леонида с его героическим
отрядом при Фермопилах. Лучше бы пала Спарта, чем бесполезно погубить
таких людей".
- Да, где же тела? - спросил я.
Сквозь просвет в облаках, далеко внизу, сверкало море.
Капсула "Кентавра" предназначалась для перемещения от корабля к
кораблю или с орбиты на поверхность планеты и не годилась, как я думал,
для длительного полета в атмосфере. Она будет неустойчивой при сильном
ветре, ее маневренность ограничена, а скорость сравнительно мала. Зато она
может сесть на сушу или на воду. И, кроме нее, у нас ничего не было.
Я загрузил в капсулу припасы на несколько дней.
- Зачем? - спросила Чейз. - Что там внизу?
- Не знаю наверняка. Оставлю включенными видеокамеры.
- У меня есть идея получше: давай полетим вдвоем.
Я чуть не поддался искушению, но инстинкт подсказывал мне, что кто-то
должен остаться на корабле.
- Они все давно мертвы, Алекс. Какой смысл?
- Талино. И другие. Мы кое-чем им обязаны.
Чейз пришла в отчаяние.
- А что мне делать, если ты попадешь в беду? Я не смогу вытащить тебя
оттуда.
- Со мной все будет в порядке. А если нет, если что-то случится, лети
за помощью.
Она фыркнула, прикинув, сколько потребуется времени на обратное
путешествие.
- Будь осторожен.
Мы проверили системы.
- Не переходи на ручное управление, пока не спустишься, -
посоветовала Чейз. - А лучше вообще не надо. Компьютеры сами справятся со
сложными ситуациями. Ты едешь в качестве пассажира.
Я было потянулся к ней, но она холодно отстранилась, покачав головой.
- Когда вернешься, - сказала она так тихо, что я едва расслышал.
Я забрался в капсулу, опустил и запер фонарь кабины. Чейз дважды
постучала по нему, подняла вверх большие пальцы, повернулась и вышла из
шлюза. Я следил за сменой огоньков над выходным люком, сигнализирующих,
что отсек герметизирован.
На моем дисплее появилось изображение Чейз.
- Готов?
Я храбро улыбнулся и кивнул.
Красные лампочки в шлюзе загорелись пурпурным светом, потом стали
зелеными. Под капсулой разошлись створки люка, и я увидел клочья облаков и
жемчужно-голубой океан.
- Тридцать секунд до запуска, Алекс.
- Хорошо.
Я перевел взгляд на панель управления.
- Когда спустишься, там уже будет вечер, - напомнила Чейз. - В твоем
распоряжении примерно три часа до наступления темноты.
- Хорошо.
- Сегодня переночуй в капсуле. Ты не имеешь ни малейшего
представления о месте, наверное, тебе лучше оставаться в воздухе. Вообще
не садись в темноте.
- Да, мамочка.
- И еще, Алекс...
- Да?
- Сделай, как обещал. Держи видеокамеры включенными.
- Ладно.
Капсула задрожала: включились магнитные двигатели. Потом я стал
падать сквозь облака вниз.
Над океаном шел дождь. Капсула спустилась в серую облачность, на
высоте около тысячи метров перешла в горизонтальный полет и повернула на
юго-запад в соответствии с заранее заданным курсом, идущим параллельно
курсу "Корсариуса".
По океану было разбросано несколько тысяч островов, поэтому я никак
не мог обыскать их все. Но "Корсариус" оставили на орбите.
Теперь я уверен, что существовал заговор, и у меня не осталось
сомнений в том, кто стал его основной жертвой. Но зачем же покидать
корабль? Чтобы помучить его? Или показать, что они вернутся за ним? Как бы
там ни было, заговорщики, имея в своем распоряжении всю планету, оставили
бы его в таком месте, куда можно было попасть без особых маневров.
В кабине пилота я чувствовал себя в тепле и безопасности. Дождь
стучал по фонарю крупными медленными каплями.
- Чейз?
- Я здесь.
- Впереди острова.
- Вижу. Как у тебя дела?
- Немного трясет. Не знаю, как поведет себя эта штука, если
поднимется ветер.
- Капсула вообще-то довольно устойчива, но маленькая, поскольку не
предназначена для увеселительных прогулок, Алекс. - Голос Чейз все еще был
взволнованным. - Возможно, тебе придется сократить район поиска.
Я планировал осмотреть все в полосе шириной восемьсот километров по
обе стороны от линии, проведенной прямо под орбитой "Корсариуса".
- Надеюсь, он и так уже достаточно ограничен.
- Тебе придется попотеть.
- Знаю.
- Сэндвичи у тебя кончатся гораздо раньше, чем острова. Тебе повезло,
что не нужно обследовать траекторию по континенту.
- Это не имело бы смысла, - ответил я. - Там слишком холодно.
Наверное, мое замечание показалось Чейз несколько загадочным, но она
не стала расспрашивать.
Первая группа остров лежала впереди по курсу. Они выглядели
безжизненными, в основном песок да скалы, местами покрытые редким
кустарником и немногими скрюченными деревьями.
Я полетел дальше.
К закату шторм остался позади. Небеса стали пурпурными, а море
гладким, прозрачным и спокойным. Под водой на небольшой глубине скользнуло
стадо каких-то крупных черных созданий; у горизонта на западе пылали
освещенные солнцем кучевые облака.
Океан был усеян белыми рифами, поросшими папоротниками атоллами,
скальными гребнями, пиками и островками. Там были и группы островов длиной
в тысячи километров, и обломки скал, затерянные в океане.
Раздался голос Чейз:
- Если бы я знала, что ты ищешь, возможно, я смогла бы тебе помочь.
- Сима и его Семерку, - ответил я. - Мы ищем Сима и его Семерку.
Птиц я не видел, но в небе носились стаи пузырников, гораздо более
крупных, чем их сородичи на Окраине и Аквариуме. Эти живые газовые пузыри,
разновидности которых можно увидеть на многих планетах, резвились в
воздушных потоках, взмывали вверх, синхронно пикировали, кружились в диком
хаосе, напоминая воздушные шары, подхваченные порывом ветра.
Все пузырники, о которых я слышал, относились к животным. Эти же
показались мне другими, и позже моя догадка на их счет подтвердилась.
Газовые мешки у них были зелеными, да и внешне они больше напоминали
растения. Крупные экземпляры двигались медленнее, длинные жгутики тянулись
от стебля и покрывали поверхность тела. Я не обнаружил у здешних
пузырников никакого намека на глаза, никаких выступающих частей,
ассоциирующихся с животным организмом. У меня возникло подозрение, что
экология планеты порождала псевдофауну, не имеющую четких разграничений
между растением и животным.
Некоторые приблизились к моей капсуле, но не смогли лететь с той же
скоростью, и, хотя меня разбирало любопытство, я решил не замедлять
движение.
Я миновал группу необитаемых островов в тот момент, когда угасал
последний луч солнца. Они вытянулись цепочкой с поразительно равными
промежутки. "Следы ног Создателя", так Уолли Кэндлз назвал подобную
цепочку на Каха Луане. Я уже превратился в эксперта по творчеству Кэндлза.
Кэндлз и Сим: что было известно поэту?
С их молчаливой яростью столкнутся наши дети,
Но Воина уже не будет с ними.
Он бродит теперь по ту сторону звезд,
Там, на далеком Бельминкуре.
Да, подумал я, Бельминкур.
ДА.
Я вышел в южное полушарие вечером следующего дня и подлетел к
остроугольному острову с роскошной растительностью, над которым возвышался
одинокий вулкан. В тихих зеркальных озерах отражалось небо. И еще там были
чудесная естественная бухта и водопад. "Это же идеальная посадочная
площадка", - сказал я себе, опускаясь на узкую полоску пляжа между
джунглями и морем.
Выбравшись наружу, я приготовил на костре ужин и смотрел, как
"Корсариус" перемещается над моей головой - тусклая белая звезда в
потемневшем небе. Я пытался представить, как бы чувствовал себя, если бы
капсула (огни ее кабины весело сияли в нескольких метрах от меня) исчезла.
Или исчезла бы Чейз.
Я сбросил ботинки и пошел под звездами к морю, прямо в полосу прибоя.
Приливная волна высасывала песок из-под моих босых ног. Изолированность
этого мира была почти физически ощутимой. Я включил интерком.
- Чейз?
- Я здесь.
- Мне виден "Корсариус".
- Алекс, ты подумал, что будешь с ним делать?
- Ты имеешь в виду корабль? Не знаю точно, полагаю, нам следует
забрать его домой.
- Как? У него же нет двигателей.
- Должен быть какой-то способ. Добрался же он сюда. Послушай, видела
бы ты этот берег.
- Ты вышел из капсулы! - сказала Чейз обвиняющим тоном.
- Жаль, что тебя здесь нет.
- Алекс, за тобой нужно следить каждую минуту! У тебя есть там, чем
защищаться? Я не подумала положить тебе оружие.
- Все в порядке. Здесь нет крупных наземных животных, мне ничего не
угрожает. Между прочим, если ты посмотришь на небо, немного севернее, то
увидишь нечто интересное.
Я услышал в интеркоме движение. Казалось, скопление звезд вращается в
небесах: блистающий диск, затмевающий ночь, чудо сверхъестественной
красоты. Колесо Уолли Кэндлза.
Я вернулся к капсуле и вынул из ящика одеяла.
- Что ты делаешь, Алекс?
- Собираюсь спать на берегу.
- Алекс, не делай этого.
- Чейз, в кабине тесно, а здесь так чудесно.
Это была правда - шум прибоя завораживал, легкий ветерок имел привкус
соли.
- Алекс, ты не знаешь этих мест. Ночью тебя могут съесть.
Я рассмеялся, как смеется человек, когда хочет показать, что о нем
