- Капитан, сигналы от корабля "немых" прервались.
- Алекс, ты уверен, что это сработает?
- Конечно, нет.
Мы наблюдали за приборами, смотрели на зеленые огоньки, ждали.
- Замечено повышение активности, - сказал компьютер.
Мы получили изображения одновременно на нескольких экранах, с
близкого расстояния. В одном из гиперболоидов открылся люк, и оттуда
показался серебристый нос катера.
- А вот и мы, - объявил я. - Это команда по обезвреживанию бомбы.
У Чейз вырвался вздох облегчения.
- В мужестве им не откажешь.
Лампочки мигнули и погасли.
- Они отключили защитные экраны.
Чейз нажала на спуск.
Наш корабль покачнулся, дрогнул, низкий рев заставил содрогнуться
переборки.
Я ударил по нескольким кнопкам на пульте, включая наши защитные
экраны.
Ослепительный свет хлынул в иллюминаторы, дисплеи погасли. Чейз
подбросило вверх, она едва не вылетела из кресла, но продолжала нажимать
на клавишу. Включились двигатели коррекции курса.
Что-то ударило в наш корабль. Он содрогнулся, мигнули лампы.
- Протонный удар, - сообщил компьютер. - Защитные экраны выдержали.
Один из мониторов ожил, и мы снова увидели корабль "немых": его огни
бешено вспыхивали, вращались, между ними появились темные пятна, которые
увеличивались в размерах. Внезапно свечение померкло, колебания
прекратились. Несколько огненных шаров взорвалось, рассыпав фонтаны искр.
Когда все закончилось, осталась только темная сеть из шаров и труб.
Чейз выключила рассеиватель.
- Кажется, у нас кончились запасы энергии, - сказала она.
Серебристый десантный корабль промчался мимо и полетел прочь,
надеясь, по-моему, остаться незамеченным в общей каше.
Еще один удар потряс наш корабль.
- Второй протонный залп, - сообщил компьютер. - Прошел далеко от
цели. Повреждений нет.
- Компьютер, зарядить ядерную ракету.
- Алекс, у нас есть шанс удрать.
Снаружи раздался еще один взрыв. То ли разваливался их боевой
корабль, то ли они продолжали стрелять в нас, я не смог определить.
- Через минуту.
- Заряжена и готова к выстрелу, капитан.
- Алекс, что ты делаешь?! Все кончено! Давай убираться отсюда.
- Эти мерзавцы пытались убить нас, Чейз. Я собираюсь прикончить их,
пока еще есть такая возможность.
Я прислушался к звукам на мостике: успокаивающая пульсация мощности в
переборках, гармоничное гудение систем обработки данных, мягкий шепот
интеркома, дыхание Чейз.
- Нет необходимости, - сказала она. - Мне понравилось то, что сделала
Таннер в самом начале. Когда она протянула руку, чтобы поддержать
"немого".
Подбитый корабль замигал огнями.
- Капитан, он уходит прочь.
- Отпусти их, - настаивала Чейз. - Давай попытаемся не совершить
ошибки!
Я сидел, положив палец на спуск.
- Они будут знать, что ты мог уничтожить их и не сделал этого. Они
всегда будут об этом помнить.
- Да. Надеюсь, это принесет кому-нибудь пользу.
Мы смотрели, как они уползают в темноту.
25
Границы существуют только на картах и в умах
ограниченных людей. Природа не чертит линий.
Тулисофала "Избранное", CCLXII, VI
(Перевод Лейши Таннер)
Иногда я вспоминаю замечание Кристофера Сима о том, что в сражении у
Фермопил не было необходимости.
Моя война с ашиурами, кажется, попадает в ту же категорию. Ничего бы
не случилось, не проведи я полдня с С'Калианом в Маракаибской группе.
Наверное, тот визит был не самым дурацким поступком всех времен, но он
безусловно занял свое место в первой десятке. Мы едва не потеряли
"Корсариус".
Чейз оказалась права относительно двигателей Армстронга - их на
корабле не было. Вместо них была гораздо более совершенная система. И
примерно через десять часов после инцидента с боевым кораблем "немых",
после пятиминутной готовности, объявленной компьютером, "Корсариус"
доставил нас домой.
Без тошнотворного погружения в нелинейное пространство Армстронга,
без тягостного двухмесячного перелета в сером туннеле, которые мы испытали
на пути сюда.
Все походило на замедленную вспышку. Звезды расплылись, потом снова
появились. Если бы мы внимательно наблюдали, то увидели бы, что созвездия
изменились, исчезло Великое Колесо, и из мгновенного смятения возникли
знакомые очертания ночного неба Окраины. Солнце Бельминкура исчезло, мы
приближались к прекрасному бело-голубому полумесяцу Окраины. Из системы
внешней связи доносились голоса людей, по правому борту плыл серп луны в
первой четверти.
Только на очень короткое мгновение у нас возникло физическое
ощущение, будто под ногами нет палубы и нет воздуха, чтобы дышать, но оно
так быстро прошло, что я даже не уверен, случилось ли это на самом деле.
В суровых условиях той отчаянной борьбы, некто (конечно. Решил
Мачесны и его команда) решил ряд теоретических проблем, связанных с
гравитационными волнами, сумев применить их на практике. Поняв, что
гравитация, как и свет, по своей природе дуалистична, что она одновременно
является и волной, и частицей, они пришли к очевидному выводу: гравитацию
можно проквантовать. Это знали и раньше, но Мачесны сумел двинуться
дальше.
Из этого простого факта вытекает большое количество следствий. Одно
из самых важных для нас с Чейз, сидящих в древнем фрегате и сомневающихся
в том, что когда-либо вообще попадем домой, заключалось в следующем:
крупные физические тела способны совершать квантовые прыжки, подобно
электрону. То есть, можно перемещаться из точки в точку, не пересекая
лежащего между ними пространства.
"Корсариус" был оборудован регулируемым коллектором гравитационных
волн, усиленным гиперпроводящими магнитами, предназначенными для снижения
электрического сопротивления до отрицательной величины. В результате
корабль мог перемещаться в пространстве-времени практически мгновенно.
Ну, вам все это уже известно. Вот как получилось, что мы с Чейз
убрались-таки с дальней стороны Дамы-под-Вуалью.
Квантовый привод.
Дальность полета, конечно, не является неограниченной. Она зависит от
вида привода и от имеющихся запасов энергии. Энергия хранится в кольце из
сверхпроводника и должна быть подана в момент перехода с почти невероятной
точностью. И корабль не может свободно перемещаться даже в пределах этой
дальности. Минимальное расстояние, которое он покроет, немногим больше
светового дня. После этого промежутки уменьшаются на бесконечно малую, но
постоянно возрастающую величину. Это чем-то напоминает станции. Все,
очевидно, связано со статистикой и квантовой логикой, а также с принципом
определенности Хейза. В результате метод неприменим для очень коротких или
очень длинных перелетов.
Теперь мы лучше понимаем, в каких отношениях находились между собой
различные заселенные людьми планеты во время войны с ашиурами. По крайней
мере, мы с Чейз понимаем. Хотя мы всегда знали об их недоверии друг к
другу, нас потрясло то, что деллакондцы скрыли свое открытие от союзников,
и оно оказалось потерянным на два столетия.
Многое изменилось с тех пор, как мы привели "Корсариус" от
Бельминкура.
Почти повсюду установилось политическое единство, Конфедерация,
по-видимому, стабилизируется. В конечном итоге, мы, возможно, добьемся
успеха.
Я рад, что квантовый привод не был применен в каких-либо
наступательных действиях против ашиуров. Я ничем им не обязан, и все же,
если из этого можно извлечь урок, то именно такой. Мы получили огромное
преимущество в технике, напряжение спало, и некоторые эксперты заявляют,
что нельзя иметь серьезных соперников при отсутствии военного баланса сил.
Возможно, перед нами открывается новая эра.
Маракаибская группа все еще находится в Доме Костиева. Я больше
никогда туда не возвращался, но желаю им успехов.
Могилу Мэтта Оландера до сих пор можно увидеть в окрестностях
Пойнт-Эдварда. Иллиандцы просто отмахнулись от рассказа Киндрел Ли.
Сейчас поговаривают о межгалактическом полете. Проблемой остается
мощность: путешествие придется совершать путем ряда последовательных,
сравнительно коротких прыжков. На перезарядку уходит много времени, и по
оценкам экспертов полет к Андромеде продлится примерно полтора столетия.
Но мы движемся вперед. В основную конструкцию Мачесны уже внесены
некоторые усовершенствования, и я надеюсь дожить до того момента, когда
разобью бутылку о нос первого межгалактического исследовательского
корабля. Мне это обещали.
Если репутация Сима и пострадала, то на очень короткое время.
Большинство людей отмахнулись от истории с Бельминкуром - они твердо
уверены, что герой погиб у Ригеля.
Существует теория, пользующаяся поддержкой некоторых ученых, которая
кажется мне интересной: предположение, что на карнизе произошла последняя
встреча, и братья в конце концов обнялись, расставшись в слезах.
Это возвращает нас к надписи на скале.
[ надпись на греческом - пропущена ]
Первая ее часть - это возглас страдания, часто используемый героями
классической греческой трагедии. Затем: О Демосфен! Большинство историков
видят в этом дань Кристофера Сима ораторским способностям брата, и,
следовательно, демонстрацию прощения: я страдаю, о Демосфен! Вот о чем,
по-видимому, говорит надпись. Что также свидетельствует в пользу версии о
последнем расставании на карнизе, сопровождавшемся проявлениями горечи и
любви, которые и должна была породить подобная встреча.
Но у меня есть сомнения. В конце концов, Демосфен убедил своих
сограждан вступить в бессмысленную и самоубийственную войну с Александром
Великим!
И если мы не поняли этого восклицания, то, мне кажется. Тариен понял
бы.
Нас всегда интересовали отношения Таннер и Сима, причина того, что
она неустанно разыскивала его столько лет. Мне кажется, в этом было нечто
большее, чем просто сострадание или верность. Чейз склонна видеть здесь
романтическую ноту.
- Таннер его любила, - сказала она мне однажды, когда снаружи бушевал
ветер и в камине взлетали языки пламени. - Она нашла его. Я уверена. Она
бы не сдалась...
Возможно.
Я всегда подозревал, что Таннер участвовала в заговоре. Именно она, а
не безымянный офицер или член экипажа, видела Колесо. И ею двигала больше
вина, чем любовь.
Во всяком случае, он не вернулся. После Ригеля о Кристофере Симе
больше никто не слышал. Иногда я думаю о нем, стоящем на той скале, и
больше всего в жизни мне хочется верить, что она спустилась к нему, как
гром среди ясного неба, и забрала его оттуда. Мне нравится так думать.
Хотя я в это не верю.
И, наконец, Гейб.
В данное время бортовой журнал "Корсариуса" и личная записная книжка
Кристофера Сима, исписанная его почерком, выставлены в экспозиции
Института Аккадии. В крыле Габриэля Бенедикта.
ЭПИЛОГ
Скиммер описал дугу, спускаясь в долину Святого Антония, облетел
аббатство и сел на посадочной площадке для посетителей возле статуи Девы
перед административным Зданием. Высокий смуглый человек выбрался из кабины
пилота, замигал от солнечного света, оглядел группу строений - спальни,
библиотеку и церковь, без видимого порядка разбросанные по склонам долины.
Молодой человек в красных одеждах стоял в стороне, наблюдая за вновь
