туда! - Это был голос Баумана.
Майкл не двинулся.
- Тебе не шибко понравится, если нам придется тебя вытаскивать
самим,- пообещал Бауман.
- Скорее, тому хлюпику, который попытается меня вытащить.
Из кобуры Баумана появился "Люгер".
- Ну, давайте,- сказал он солдатам. Они колебались.- Давайте, я
сказал! - загремел Бауман и дал ближайшему пинок под зад.
Первый солдат пригнулся и шагнул в конуру. Он потянулся, чтобы
схватить Майкла за руку, но Майкл кинул ему в лицо пригоршню гнилого
сена и добавил к этому удар в челюсть, отчего раздался треск, как от
выстрела пистолета. В дверь проскочил второй солдат, и сразу за ним
третий. Майкл отразил удар, а затем ребром ладони ударил по горлу
второго солдата. Третий быстрым ударом попал Майклу в челюсть, а чет-
вертый насел на него и загнул ему руки за шею. Девушка начала виз-
жать, высоким пронзительным визгом, за которым стояли годы ужаса.
Этот звук - так похожий на вой волка, зовущего в ночи,- подстег-
нул Майкла. Он двинул локтем назад, в ребра человека, обхватившего
его шею. Солдат застонал от боли, его хватка ослабла, и Майкл вырвал-
ся из его рук. По его больному плечу ударили кулаком, другой удар
пришелся ему по голове. Он тряхнул тело с такой силой, что схвативший
его человек грохнулся о стену. В спину ему ударило колено, и пальцы
вцепились в глаза. Раздался пронзительный крик боли, и вдруг тот, кто
пытался выдавить ему глаза, стал отбиваться от изможденной фигуры,
прыгнувшей на него. Зубы Метцера вцепились в щеку этого солдата, он
вырывал из нее мясо, как рассвирепевший терьер.
Майкл отскочил и врезал другому солдату в подбородок. Тот проле-
тел сквозь дверь и уцепился за ноги Баумана. Бауман поднес ко рту
свисток и стал высвистывать быструю, визгливую трель. Из-за головы
Майкла вылетел кулак и врезался в лицо немца; с хриплым ревом Лазарев
ударил еще раз, и на этот раз рассек солдату нижнюю губу, брызнувшую
розовым. Затем Лазарев ухватил охранника за волосы, фуражка отлетела
в сторону, и ударил его в лицо лбом со звуком, похожим на удар топора
по дереву.
Словно голова кобры, взвилась дубинка, но Майкл ухватил запястье
прежде, чем солдат успел ударить, и врезал ему кулаком под мышку. Он
услышал за собой шум рассекаемого воздуха и не успел обернуться, как
ему в спину ударил приклад винтовки, лишив его дыхания. Дубинка с
хрустом опустилась на его руку, чуть повыше локтя, и та от боли поте-
ряла чувствительность. Его ударили кулаком по затылку, слегка оглу-
шив, и хотя он продолжал бешено драться, он знал, что уже почти со-
всем выдохся.
- Вытаскивайте его оттуда! - закричал Бауман, когда на помощь
прибежали еще солдаты.- Давайте, живее!
Обладатель дубинки стал избивать Лазарева и Метцера, загнав их к
стенке. Двое солдат схватили слепую девушку и потащили ее из конуры.
Майкла бросили в коридоре на пол, где Бауман наступил ему ногой на
шею. Остальные охранники, большинство из которых были в синяках и
крови, выкарабкались из конуры.
Майкл услышал, как передернули затвор автомата. Он поднял
взгляд, зрение у него туманилось от боли, и увидел охранника, напра-
вившего свой "Шмайсер" внутрь конуры.
- Нет! - прохрипел Майкл из-под ноги Баумана, давившей ему на
шею.
Автомат сделал два выстрела по оставшимся в конуре пленным. Пус-
тые гильзы зазвенели по камням.
- Прекратить! - закричал Бауман и стволом пистолета отвел "Шмай-
сер" вверх. Еще один выстрел попал в каменную стену и обдал их дождем
осколков и пыли.- Без приказа не стрелять! - рассвирепел он, глаза
его за стеклами очков озверели.- Ты понял меня?
- Так точно,- ответил охранник, совсем запуганный, защелкнул
предохранитель на своем автомате с дымившемся стволом и повесил его
на плечо.
Лицо Баумана стало красным. Он убрал ногу с шеи Майкла.
- Вам известно, что за боеприпасы нужно отчитываться! - заорал
он на автоматчика.- Мне придется целую неделю писать рапорты об этой
чертовой стрельбе! - Он презрительно показал на конуру.- Закройте ее!
А вы, парни, поставьте эту падаль на ноги! - Он двинулся по коридору,
а Майкла заставили идти за ним. В голове у него стучало, колени угро-
жали вот-вот подогнуться.
Его привели снова в комнату с крестообразным металлическим сто-
лом.
- Привяжите его,- сказал Бауман.
Майкл снова стал отбиваться, из страха перед этими ремнями, од-
нако он уже выдохся, и с ним быстро разобрались. Вскоре ремни были
крепко затянуты.
- Оставьте нас,- сказал солдатам Бауман. Когда они вышли, он
снял очки и платком медленно прочистил стекла. Майкл заметил, что ру-
ки у него тряслись.
Бауман опять надел очки. Лицо у него было осунувшееся, под гла-
зами темные круги.
- Ваше настоящее имя? - спросил он.
Майкл не отвечал. Туман в голове несколько рассеялся, но плечи и
спина все еще адски болели.
- Я имею в виду, как вас называли в Британии,- продолжал Бау-
ман.- Вам бы лучше ответить побыстрее, мой друг! Иначе скоро здесь
появится Кролль, а у него руки чешутся потренироваться на вас с ду-
бинкой!
Майкл был озадачен. Тон голоса Баумана сменился; он был деловой,
не высокомерный. Уловка, подумал он, должно быть так. Конечно, это
так!
- Чесну ван Дорн не поймали.- Бауман поднял стол так, что Майкл
почти стоял, и закрепил его в таком положении.- Ее друзья - наши
друзья - помогают ей скрываться. Сейчас она работает над подготовкой.
- Подготовкой? - Горло от ноги Баумана у него саднило.- Подго-
товкой чего?
- Вашего побега отсюда. А также самолета и промежуточных запра-
вок для перелета. Ведь вы собирались пробраться в Норвегию, так?
Майкл был изумлен до потери речи. Это, должно быть, уловка! Боже
мой! - подумал он. Чесну схватили, и она все рассказала.
- Слушайте меня очень внимательно.- Бауман всматривался в глаза
Майкла. На виске немца быстро билась жилка.- Я оказался здесь только
потому, что особого выбора у меня не было. Либо поле боя, что значило
рисковать тем, что мне отстрелили бы задницу или подвесили бы за одно
место русские, или работать здесь... на этой бойне. На поле боя я ни-
чего не мог бы делать для наших друзей; здесь я, по крайней мере, мо-
гу держать с ними связь и сделать, что могу, чтобы помогать некоторым
пленным. Между прочим, если у вас было намерение сделать так, чтобы
все в вашей камере были убиты, то вы очень близко подошли к его реа-
лизации.
Это объясняет его реакцию на пальбу из автомата, подумал Майкл.
Бауман пытался сдержать нацистов, чтобы те не убили остальных. Нет,
нет! Блок и Кролль подстроили это! Все это - театральная инсцениров-
ка!
- Моя задача,- сказал Бауман,- заключается в том, чтобы сохра-
нять вам жизнь, пока не будет завершена подготовка. Я не знаю, сколь-
ко она займет времени, я просто получу шифровку по радио, в которой
будет сказано, как мне устроить ваш побег. Боже, помоги нам, потому
что пленные покидают Фалькенхаузен только в виде мешков с удобрением.
Я свой вариант предложил; увидим, сочтет ли Чесна его стоящим.
- Какой вариант? - осторожно спросил он.
- Фалькенхаузен был построен, чтобы содержать пленных. Лагерь
переполнен, охрана используется только для поддержания порядка. Вот
потому-то ваш последний поступок очень глуп. Не делайте ничего, что
привлекало бы к вам внимание! - Говоря, он расхаживал взад и вперед.-
Просто разыгрывайте безмозглого пленного - и вы сможете продержаться
еще с неделю!
- Хорошо,- сказал Майкл,- сделаем вид, что я поверил вам. И как
же я вообще могу выбраться отсюда?
- Охранники - и Кролль тоже - уже разленились. Здесь очень давно
не бывало бунтов, никаких попыток бежать, ничего, что могло бы нару-
шить каждодневную рутину. Охрана не ожидает, что кто-нибудь попытает-
ся вырваться, просто потому, что это невозможно. Но,- он перестал
расхаживать,- точно так же они не ожидают и того, что кто-нибудь по-
пытается ворваться. И это могло бы дать определенный шанс.
- Ворваться? В концентрационный лагерь? Да это безумие!
- Да, Кролль и охрана думают точно так же. Как я сказал, Фаль-
кенхаузен был построен, чтобы содержать пленных, но, скорее всего, не
для того, чтобы отбиваться от рвущейся извне спасательной команды.
Слабый лучик надежды забрезжил в душе Майкла. Если этот человек
действует на его стороне, то он заслужил быть включенным в список
звезд наравне с Чесной. Но Майкл еще не позволял себе поверить в это;
было бы непростительной глупостью на это полагаться и, быть может,
выболтать в ходе этого ценные секреты.
- Я знаю, что для вас в это трудно поверить. На вашем месте я бы
тоже отнесся к этому скептически. Вы, вероятно, думаете, что я пыта-
юсь завлечь вас в какую-то западню. Может быть, ничего из того, что я
сказал, при других обстоятельствах не заставило бы вас поверить, но
одному вы поверить должны: моя работа - сохранять вам жизнь, и именно
этим я и занимаюсь. Просто делайте то, что вам сказано, и делайте без
колебаний.
- Это - огромный лагерь,- сказал Майкл.- Если спасательная ко-
манда все-таки прорвется через ворота, то как они собираются найти
меня?
- Я об этом позабочусь.
- А что, если команде не удастся прорваться?
- На такой случай,- сказал Бауман,- мне поручено проследить за
тем, чтобы вы умерли, не раскрыв никаких тайн.
Это было вполне логично. Именно такого ответа и следовало ожи-
дать. Боже мой! - думал Майкл. Решусь ли я довериться этому человеку?
- Снаружи ждут охранники. У некоторых из них длинные языки, они
все рассказывают Кроллю. Поэтому я должен вас избить, чтобы все вы-
глядело естественно.- Он стал наворачивать носовой платок на костяшки
пальцев правой руки.- Мне придется пустить кровь. Мои извинения.- Он
плотно затянул платок.- Когда мы здесь закончим, вас вернут в камеру.
И там, прошу вас, не затевайте никакого сопротивления. Мы хотим, что-
бы охранники и майор Кролль поверили, что вы сломались. Понимаете?
Майкл не ответил. Мозг его был слишком занят попытками во всем
разобраться.
- Хорошо,- сказал Бауман. Он поднял кулак.- Я постараюсь сделать
это как можно быстрее.
Он ударил экономным движением боксера. Не потребовалось много
времени, чтобы платок покрылся пятнами крови. Бауман не наносил удары
по телу; он хотел, чтобы все повреждения - такие же показные, как и
побои - были бы на виду. К тому времени, когда он закончил, Майкл был
в кровоподтеках, все лицо его, от рассеченной левой брови до нижней
губы, было испещрено синяками.
Бауман открыл дверь и позвал охранников, запятнанный кровью но-
совой платок все еще обматывал его разбитые костяшки. Майкла, почти
бесчувственного, отвязали и оттащили в камеру. Его бросили внутрь на
мокрое сено, и дверь заперли.
- Галатинов! - Лазарев потряс его, приводя в чувство.- Я уже ду-
мал, что они тебя убили!
- Они сделали... нечто куда более плохое.- Майкл попытался
сесть, но голова его упала, как налитая свинцом. Он лежал на чьем-то
теле. На холодном, бездыханном теле.- Кто это? - спросил Майкл, и Ла-
зарев ему рассказал.
Пули из автомата донесли милость божью. И еще был ранен француз,
он лежал, скрючившись и тяжело дыша: пуля попала в живот. Лазарев,
датчанин и другой пленный - немец, стонавший и плакавший без умолку,-
избежали ранений, если не считать порезов от осколков камня. Четыр-
надцатилетняя девушка в конуру не вернулась.
Больше они ее не видели. В какой-то момент в течение следующих
восьми часов - во всяком случае, так показалось Майклу, хотя чувство
времени у него нарушилось - француз испустил последний вздох и умер.
Охрана кинула им очередную маленькую буханку хлеба и дала еще раз за-
черпнуть бачком из ведра, но трупы они оставили среди живых.
Майкл старался больше спать, восстанавливая силы. Бедро его ста-
