расплакаться. Несколько раз он даже начинал всхлипывать от отчаяния,
но взгляды, которые кидали на него Виктор и Рената, говорили ему, что
тому, кто не страдает от кишечных червей, плакать недопустимо.
Однако изменение обличья по-прежнему оставалось для него тайной.
Одно дело было жить со стаей, и совершенно другое - полностью войти в
нее. Как они меняют обличье? - изумлялся Михаил, отягчая бремя своих
вопросов. Затаивают ли они дыхание, как перед прыжком в темную ледя-
ную воду? Удлиняют ли они свое тело до тех пор, пока не лопнет чело-
веческая кожа и оттуда не вырвется на свободу волк? Как они это дела-
ют? Никто не собирался ему рассказывать, а Михаил - пасынок стаи -
был слишком пуглив, чтобы спрашивать. Он знал только, что когда он
слышал, как они завывали после удачной охоты и голоса их отдавались
эхом в заснеженном лесу, в крови у него начинало гореть.
С севера налетела снежная буря. Пока она свирепствовала за сте-
нами, Поля высоким несильным голоском пела народную песенку про птич-
ку, летавшую среди звезд, в то время как ее брат Белый выстукивал па-
лочкой ритм. Буря не утихала и день за днем ревела свою мелодию. Кос-
тер потух, пища была съедена без остатка. В желудках опустело. При-
шлось Виктору, Никите и Белому выйти в пургу на охоту. Их не было це-
лых трое суток, а когда Виктор с Никитой вернулись, они принесли по-
лузамерзший кусок оленины. Белый не вернулся; он погнался за оленем,
и последнее, что увидели Виктор с Никитой, это то, как он зигзагами
гнался сквозь бурю за своей жертвой.
Поля стала плакать, остальные оставили ее одну. Однако плакала
она недолго, потому что нужно было есть. Она принялась за кровившее
мясо с той же жадностью, что и остальные, включая Михаила. И Михаил
получил еще один урок: какая бы трагедия ни случилась, какая бы ни
постигла беда - жизнь продолжалась.
Однажды утром Михаил проснулся и прислушался к тишине. Пурга
стихла. Он пошел за всеми наверх по лестнице и через комнаты, где на
камнях лежал наметенный снег и заснеженные ветви деревьев простира-
лись вверх. Снаружи сияло солнце, над миром ослепительной белизны
раскинулось лазурное небо. Виктор, Никита и Франко расчистили от сне-
га дорожки во дворе, и Михаил вместе с остальными вышел туда прогу-
ляться на свежем морозном воздухе.
Он дышал глубоко, пока в легких у него не закололо. Солнце све-
тило нещадно, но на гладком снегу не оставалось ни следа. Михаил сто-
ял, охваченный восторгом при виде красоты зимнего леса, пока его не
ударил в ухо снежок.
- Меткий удар,- крикнул Виктор.- Дай ему еще разок!
Никита улыбался, уже скатывая второй снежок. Он уже отвел руку
назад, чтобы бросить его, но в последнюю секунду повернулся и швырнул
его в лицо Франко, стоявшего от него в двадцати футах.
- Ты, задница! - завопил Франко, хватая снег, чтобы скатать сне-
жок. Рената кинула и задела по голове Никите, а Поля с неумолимой
точностью залепила снежком в лицо Олеси. Беременная Олеся, хохоча и
расшвыривая снег, убежала подальше от всех, прижимая руками свой жи-
вот.
- Хочешь повоевать? - заорал Никита, оскалясь на Ренату.- Я тебе
покажу! - он швырнул снежок, который припечатался к плечу Ренаты, и
тогда Михаил, стоявший в тени Ренаты, кинул снежок, и попал Франко
прямо в лоб, отчего Франко свалился на спину.
- Ты... маленький... звереныш! - заорал Франко, а Виктор засме-
ялся и спокойно увернулся от снежка, прошелестевшего у него над голо-
вой. Ренате попало сразу от двоих, от Франко и Поли. Михаил сунул
свои онемевшие руки в снег, готовясь к следующей атаки. Никита при-
гнулся от залпа Ренаты и забрался в место, где снег был свеж и неза-
пятнан. Он глубоко зарылся в него руками, чтобы сделать два снежка
разом.
А вынул он нечто совершенно другое. Нечто замерзшее, красное и
искалеченное.
Смех Ренаты оборвался словно придушенный. Последний снежок, бро-
шенный Франко, брызнул на ее плече, но она уставилась на то, что де-
ржал Никита. Из руки Михаила снег осыпался обратно на землю. Поля
раскрыла рот, с лица и волос ее капало.
Никита показал оторванную изувеченную руку, вынутую из снега.
Она была цвета мрамора, два пальца у нее отсутствовали. Большой и
указательный пальцы были морщинистыми и ушедшими внутрь - последние
следы лапы - и ярко-рыжая шерсть покрывала тыльную часть кисти.
Поля шагнула вперед. Со следующим шагом снег дошел ей до колен.
Она моргнула, изумленная, а затем простонала:
- Белый...
- Уведи ее,- сказал Виктор Ренате.
Она в то же мгновение взяла Полю за руку и попыталась увести ее
во дворец, но Поля вырвалась.
- Иди домой,- сказал ей Виктор, вставая перед ней, чтобы ей не
было видно, что откапывают Никита и Франко.- Ну!
Поля зашаталась. Олеся подхватила ее за другую руку, и вместе с
Ренатой повела Полю внутрь дворца, та шла с пустыми глазами, как во
сне.
Михаил тронулся было идти за ними, но голос Виктора хлестнул по
нему:
- Ты куда собираешься идти? Иди сюда и помоги нам!
Виктор встал на колени, чтобы отбрасывать снег вместе с Никитой
и Франко, и Михаил приблизился, чтобы помочь своими хлипкими силенка-
ми.
Это была куча розовых, покрытых кровавой коркой костей. Большая
часть мякоти была содрана, но кое-где остались куски мышц. Некоторые
кости были человеческими, а другие волчьими; Виктор быстро это заме-
тил. В момент смерти тело Белого разрывалось на обе противоположно-
сти.
- Посмотрите на это,- сказал Франко и поднял часть лопатки. На
ней были глубокие царапины.
Виктор кивнул:
- Клыки.
Были и другие доказательства действия мощных челюстей: борозды
на лучевой кости, иззубренные края сломанного позвоночника.
И тут, наконец, Никита раскидал смерзший в корку снег и нашел
голову.
Скальп отсутствовал, череп был раздавлен, мозг выскоблен, но ли-
цо Белого сохранилось, не считая нижней вырванной челюсти. Язык тоже
был вырван из своего основания. Глаза Белого были открыты, и рыжие
волосы прикрывали его щеки и лоб. Глаза несколько секунд были направ-
лены на Михаила, пока Никита опять не повернул голову, и в них Михаил
увидел страшный стеклянный блеск. Он отвернулся, дрожа теперь уже не
от холода, и отступил на несколько шагов. Франко поднял кость от но-
ги, на которой еще оставались куски замерзших красных мышц, и осмот-
рел раздробленные края кости.
- Челюсти огромной силы,- тихо сказал Франко.- Нога была переку-
шена с одного раза.
- А также обе руки,- сказал Никита.
Он сел на корточки, глядя на кости, разложенные на снегу, и лед
на единственном целом веке начал подтаивать. Михаил в страшном оцепе-
нении смотрел, как капелька воды стекает по щеке Белого, похожая на
слезу.
Виктор стоял, глаза его блестели, и он медленно блуждал взглядом
по сторонам. Кулаки по его бокам сжимались. Михаил знал, о чем он
должен был думать: в лесу они не единственные охотники. Кто-то наблю-
дал за ними и знал, где их убежище. Он переломал Белому кости, вырвал
ему язык и выскоблил из его черепа мозг. Потом притащил размолоченный
скелет сюда, как насмешку. Или как вызов.
- Заверните его,- Виктор снял свою одежду из оленьей шкуры и дал
ее Франко.
- Не давайте Поле его увидеть.
Он пошел голый, целеустремленным шагом, прочь от дворца.
- Куда ты идешь? - спросил Никита.
- Выследить,- ответил Виктор, хрустя ногами по снегу. Потом по-
бежал, отбрасывая длинную тень. Михаил смотрел, как он петлял среди
наклонных и пересекавшихся стволов деревьев; он увидел, как серая
шерсть побежала по широкой белой спине Виктора, увидел, как его по-
звоночник начал перестраиваться, а затем Виктор скрылся в лесу.
Никита и Франко уложили кости в шкуру. Голова, с ее безмолвным
криком, без челюсти, попала туда последней. Франко встал, сжимая в
руках свернутую шкуру, лицо у него было мрачным и серым. Он взглянул
на Михаила и покривил губы.
- На, неси их, заяц,- сказал он насмешливым тоном и вложил узел
с останками в руку Михаила. От его тяжести у мальчика тут же подогну-
лись колени.
Никита хотел помочь ему, но Франко поймал руку монгола:
- Пусть заяц донесет сам, если уж он так хочет стать одним из
нас!
Михаил вгляделся в глаза Франко; они смеялись над ним и хотели,
чтобы он упал. Он почувствовал, как внутри у него вспыхнула искорка.
Она вспыхнула ярко-белым огнем, и жар злобы заставил Михаила напрячь-
ся и распрямиться с узлом с костями в своих руках. Он прошел половину
пути наверх, прежде чем его ноги стали сдавать. Франко прошел еще не-
сколько шагов.
- Пошли! - нетерпеливо сказал он, и Никита неохотно пошел за
ним.
Михаил крепился, стиснув зубы, руки у него заболели. Но он уже
знал боль, а эта была ничто. Он не позволит Франко увидеть себя поби-
тым; он никому не позволит видеть себя битым, никогда. Он преодолел
дорогу наверх, а затем неустойчивым шагом пошел, держа в руках то,
что прежде было Белым.
- Хороший заяц всегда делает то, что ему велят,- сказал Франко.
Никита приблизился, чтобы донести кости остаток пути, но Михаил
сказал:
- Нет,- и понес свою ношу ко дворцу. Он ощущал медянистый запах
от разморозившейся крови на останках Белого. Оленья шкура пахла по-
своему, резче и слаще, а пот Виктора на ней пах солью и мускусом. Но
в морозном воздухе был еще один дух, и он ударил в ноздри Михаила,
когда тот дошел до дверей, этот запах был диким и острым, запах жес-
токости и коварства. Это был запах зверя, и он так же отличался от
запаха стаи, как черное от красного. Он шел, понял Михаил, от костей
Белого: дух зверя, который убил его. Тот самый, который сейчас выню-
хивал Виктор по гладкому, отлитому пургой в причудливые формы снегу.
В воздухе зависло ощущение предстоящего столкновения, Михаил
чувствовал, будто по его спине скользили когти. Никита и Франко тоже
чувствовали это и оглядывались на лес, их чувства искали, вбирали,
сразу же оценивали, и это было их второй натурой. Белый не был силь-
нейшим в стае, но он был весьма скор и ловок. А тот, кто разорвал его
на части, был более скор и ловок. Поблизости его не было, но он был
где-то в лесу, выжидая, что же будет ответом на его способность при-
носить смерть.
Михаил запнулся о порог у входа во дворец и увидел Полю, стояв-
шую с Ренатой и Олесей, рот ее беззвучно открывался, когда она гляде-
ла на узел из одежды в его руках. Рената быстро шагнула вперед, взяла
у него узел и унесла его прочь.
Солнце опустилось. Выступили звезды, мерцавшие во тьме. Малень-
кий костер потрескивал в подвале белого дворца, когда Михаил и ос-
тальная стая сгрудилась вокруг его огня. Они ждали, пока снаружи не
поднялся ветер и не завыл в коридорах. И ждали дальше. Но Виктор до-
мой не пришел.
Часть пятая. Ловушка для мышонка
Глава 1
В шесть часов утра 29 марта Майкл Галатин был одет в серую поле-
вую немецкую форму, в короткие до икр сапоги, в фуражку со знаками
различия подразделения связи и с соответствующими медалями - за Нор-
вегию, Ленинградский фронт и Сталинград - на груди. Он влез в серый
полевой форменный плащ. У него были документы - профессиональная ра-
бота по искусственному старению была выполнена с помощью кислоты, но-
венького фотоснимка и специальной бумаги для документов. Майкл запом-
нил, что по ним он был полковником, ответственным за линии связи и
узлы между Парижем и войсками, разбросанными по побережью Нормандии.
Он родился в деревне в южной Австрии с названием Браухдонау. У него
была жена по имени Лана и два сына. Его политические симпатии были
крайне про-гитлеровские, и он был лоялен к властям Рейха, если не бы-
ло необходимости благоговеть перед нацистами. Один раз был ранен ос-
