де, дельце прошло, как сон...
- Как сон? - негромко переспросил голос. Раздался тихий воркую-
щий смех, похожий на журчание бегущей над опасными камнями воды.- Вот
как, Кэлвин? В таком случае ты должен спать очень неспокойно. Ты видел
утреннюю "Таймс"?
- Нет, сэр.- Сердце Кэлвина забилось быстрее. Что-то вышло напе-
рекосяк, он где-то по-царски напортачил. Казалось, стук его сердца за-
полнил телефонную трубку.
- Удивительно, что полиция еще не навестила тебя, Кэлвин. Похо-
же, вскрыв витрину, ты затронул скрытую сигнализацию. Ага. Вот этот
очерк - страница семь, вторая колонка.- Послышался шелест разворачивае-
мой газеты.- Бесшумную сигнализацию, разумеется. Полиция считает, что
они прибыли на место как раз когда ты уходил; один из офицеров полагает
даже, что видел твою машину. Серый "Фольксваген" со вмятиной на левом
заднем крыле. Знакомо, а, Кэлвин?
- Мой... у меня "Фольксваген" светло-зеленый,- сказал Кэлвин, у
которого сдавило горло.- Я... мне вмазали по крылу на стоянке у "Клуба
Зум".
- В самом деле? Я бы посоветовал тебе начать укладывать вещички,
мальчик мой. В это время года в Мексике должно быть очень славно. Те-
перь, если ты меня извинишь, мне нужно заняться другими делами. Счастли-
вого пути...
- Погодите! Мистер Марко! Пожалуйста!
- Да? - Теперь голос был холодным и твердым, как глетчер.
- Выходит, работу я запорол? Ну и что? Всякому может выдаться
худая ночка, мистер Марко. Я же взял коробку! Можно сделать так: я при-
ношу ее вам, получаю свои три штуки, а потом уж подхватываю свою девчон-
ку и двигаю в Мексику, чтобы... Что такое?
Мистер Марко опять разразился холодным, начисто лишенным веселья
кудахчущим смехом, от которого вверх по позвоночнику Кэлвина неизменно
пробегал озноб. Кэлвину представил себе мистера Марко, сидящего в черном
кожаном кресле с подлокотниками, вырезанными в форме оскаленных львиных
морд. Широкое лунообразное лицо, должно быть, ничего не выражает, туск-
лые страшные глаза черны, точно отверстия в стволах двустволки, рот чуть
скошен на сторону, губы красные, как ломти сырой печенки.
- Боюсь, ты не понимаешь, Кэлвин,- наконец сказал он.- Я ничего
тебе не должен. Похоже, ты увел не тот гримировальный набор...
- Что? - хрипло выговорил Кэлвин.
- Все это есть в "Таймс", голубчик. Ну-ну, не вини себя. Я тебя
не виню. Какой-то безнадежный кретин из музейных напутал, и набор грима
Джин Харлоу поменяли местами с одним из наборов Комнаты Ужасов. Ее набор
- черного дерева, со вшитыми в красную шелковую подкладку бриллиантами,
предположительно символизирующими ее романы. Тот, что ты взял, принадле-
жал Орлону Кронстину - актеру, снимавшемся в фильмах ужасов. Благодаря
своему гриму, маскам чудовищ, он был очень известен в конце тридцатых и
в сороковые годы. Его убили... лет десять-одиннадцать назад в венгерском
замке, который он заново отстроил на голливудских холмах. Бедняга: пом-
нится, его обезглавленное тело нашли болтавшимся на люстре. Ну, так.
Ошибки - дело житейское, верно? А теперь, если ты меня извинишь...
- Прошу вас! - сказал Кэлвин, чуть не задохнувшись от бешенства
и отчаяния.- Может... может, вы сумеете продать коробку с гримом этого
парня, что снимался в ужасах?
- Возможно. Кой-какие из его лучших фильмов - "Восставший Драку-
ла", "Месть волка", "Лондонские крики" - все еще нет-нет да и откапывают
для поздних ночных телепрограмм. Но на поиски коллекционера потребуется
время, Кэлвин, а эта коробка действительно сильно паленый товар. Ты по-
горел, Кэлвин, и я подозреваю, что очень скоро тебе предстоит остывать в
тюрьме Чайно...
- Мне... мне до зарезу нужны эти три тысячи долларов, мистер
Марко! У меня уже есть планы!
- Да что ты? Я же сказал - я ничего тебе не должен. Впрочем,
прими мое предостережение, Кэлвин. Уезжай далеко-далеко и насчет моей...
э... деятельности держи рот на замке. Уверен, что с методами мистера
Кроули ты знаком.
- Да,- сказал Кэлвин.- Да, сэр.- В голове стучало в лад сердцу.
Мистер Кроули - скелет шести футов росту, чьи глаза всякий раз, как он
видел Кэлвина, начинали пылать вожделеньем крови - работал у мистера
Марко "специалистом по уговорам".- Но... что же мне делать?
- Боюсь, ты - мелкий человечишка, мальчик мой, а что делают мел-
кие людишки - не моя забота. Зато я растолкую тебе, чего ты не сделаешь.
Ты больше не будешь звонить в эту контору. Ты больше не будешь упоминать
мое имя до конца своей жизни... которая, коль скоро право решения пре-
доставили бы мистеру Кроули, находящемуся в эту минуту непосредственно
за дверью моего кабинета, оборвалась бы раньше, чем ты успел бы повесить
трубку. Что я и собираюсь сделать.- Послышался последний холодный сме-
шок, и телефон умолк.
Кэлвин секунду не сводил глаз с трубки, надеясь, что та, может
быть, снова оживет. Трубка презрительно гудела ему в лицо. Он медленно
опустил ее на рычаги и как зомби двинулся к себе в комнату. Послышались
сирены, и в душе Кэлвина расцвела паника, но звук доносился издалека,
постепенно замирая. "Что делать? - вертелось в голове, точно там заедала
сломанная пластинка.- Что делать?" Он закрыл и запер на щеколду дверь, а
потом обернулся к коробке с гримом, лежавшей на столе.
Крышка была открыта, и Кэлвин подумал, что это странно - ведь он
помнил (или так ему казалось), что вчера вечером закрыл коробку. Пыльный
свет лизал серебряные скрюченные пальцы. "Так глупо облажаться! - поду-
мал Кэлвин, и его захлестнула злость.- ГЛУПО, ГЛУПО, ГЛУПО!" Он двумя
широкими шагами пересек комнату и занес коробку над головой, чтобы вдре-
безги разбить об пол. Вдруг что-то словно укусило его за палец, и, взвыв
от боли, он уронил коробку обратно на стол; ящичек перевернулся, из него
хлынули баночки и гримировальные карандаши.
На пальцах Кэлвина, там, где по ним ударила захлопнувшаяся, точ-
но клешня омара, крышка, остался багровый рубец. "Она меня укусила!" -
подумал он, пятясь прочь от предмета.
Серебряная рука поблескивала, согнув один палец, точно приглаша-
ла.
- Надо от тебя избавиться! - сказал Кэлвин, испуганно вздрогнув
при звуке собственного голоса.- Если фараоны тебя найдут, я влип! - Он
впихнул весь просыпавшийся грим обратно в футляр, закрыл крышку и преж-
де, чем взять коробку в руки, с минуту испытующе смотрел на нее. Потом
он пронес ее по коридору к черной лестнице, спустился в тянувшийся за
домом узкий проулок и там затолкал в недра помойного бака, под старую
шляпу, несколько пустых бутылок из-под "Бунз Фарм" и коробку от пончи-
ков. Потом вернулся к таксофону и, трепеща, набрал телефон квартиры Дий-
ни; номер не отвечал, и Кэлвин позвонил в "Клуб Зум". Трубку поднял бар-
мен Майк. "Как делишки, Кэл?" На заднем плане играл музыкальный автомат;
"Иглз" пели о жизни на скоростной полосе. "Нет, Кэл. Дийни сегодня рань-
ше шести не появится. Извини. Может, хочешь оставить записку?"
- Нет,- сказал Кэлвин.- Все равно спасибо.- Он повесил трубку и
вернулся к себе, гадая, где черти носят Дийни. Кажется, ее никогда нель-
зя было застать на месте. Она никогда не звонила, никогда не давала
знать, где находится. Разве не купил ей Кэлвин симпатичное позолоченное
ожерелье с парой бриллиантиков, чтобы показать, что не злится за того
старикана из Бель-Эйр, которого она динамила? Да, ожерелье стоило Кэлви-
ну кучу денег; из-за него-то он и попал в нынешний финансовый переплет.
Кэлвин стукнул кулаком по карточному столику и попытался разобраться,
что к чему: надо было так или иначе раздобыть денег. Он мог бы заложить
свой приемник и, может статься, стребовать с Корки Макклинтона давнишний
бильярдный долг, но этого им с Дийни в Мексике вряд ли хватило бы надол-
го... Кровь из носу, нужно было получить свои три тысячи с мистера Мар-
ко! А как насчет Кроули? Этот профессиональный убийца сбреет Кэлвину
брови из своего сорок пятого!
Что делать, что делать?
Перво-наперво, понял Кэлвин, пропустить глоток, чтобы успокоить-
ся. Он открыл буфет, вынул бутылку джина и стакан. Пальцы тряслись так,
что Кэлвин не мог налить, поэтому он оттолкнул стакан и сделал большой
глоток прямо из горлышка. Джин адским пламенем опалил горло и пищевод,
скатился вниз. "Черт побери эту коробку! - подумал Кэлвин и сделал еще
один глоток.- Черт побери мистера Марко! - Еще глоток.- Черт побери Кро-
ули. Черт побери Дийни. Черт побери идиота, который махнул местами эти
вшивые коробки с гримом. Черт побери меня самого, что взялся за эту при-
дурошную работу..."
Закончив проклинать своих троюродных и четвероюродных братьев,
проживающих в Аризоне, Кэлвин вытянулся на диван-кровати и уснул.
Проснулся он с одной-единственной ужасающей мыслью: Легавые! Но
он был в комнате один, никого больше, никаких легавых, все в полном ажу-
ре. В голове гудело; свет за небольшими, затянутыми пленкой смога окош-
ками тускнел - вечерело. "Что делать? - подумал Кэлвин.- Проспать весь
день?" Он потянулся за бутылкой, стоявшей на карточном столике рядом с
футляром с гримом, и увидел, что джина осталось примерно пол-глотка.
Поднеся бутылку к губам, Кэлвин проглотил остатки, и в животе забурлило
еще сильнее.
Когда его затуманенный взор остановился на коробке с гримом, он
выронил бутылку на пол.
Крышка была откинута, серебряная рука собрала в горсти синие су-
меречные тени.
- Что ты тут делаешь? - невнятно проговорил Кэлвин.- Я же изба-
вился от тебя! Разве не так? - Он силился сообразить: кажется, он припо-
минал, что отнес эту штуковину в помойку, но, опять-таки, это могло ему
присниться.- От тебя одни несчастья, вот что! - выкрикнул он. С трудом
поднявшись на ноги, Кэлвин, покачиваясь, выбрался в коридор, добрался до
таксофона и еще раз набрал номер антикварной лавки.
Низкий холодный голос ответил:
- "Антиквариат и коллекционные вещицы" Марко.
Кэлвин вздрогнул; это был Кроули.
- Это Кэлвин Досс,- выговорил он, собравшись с духом.- Досс.
Досс. Позвольте мне поговорить с мистером Марко.
- Мистер Марко не хочет с тобой говорить.
- Послушайте, мне нужны мои три тысячи зеленых!
- Сегодня вечером мистер Марко работает, Досс. Перестань зани-
мать телефон.
- Я просто... я просто хочу получить то, что мне причитается.
- Да-а? Тогда, может, я смогу тебе помочь, паскудный недомерок.
Как насчет того, чтоб побренчать в твоем котелке с мозгами парой-тройкой
патронов от сорок пятого? Слабо сунуть сюда нос! - Телефон умолк прежде,
чем Кэлвин успел сказать хоть слово.
Он обхватил голову руками. Паскудный недомерок. Низкорослое от-
ребье. Мелкий человечишко. Безмозглый метр с кепкой. Казалось, всю жизнь
- от матери и уродов из детской колонии до лос-анджелесской полиции -
Кэлвина кто-нибудь да обзывал этими словами. "Я не паскудный недомерок!
- подумал Кэлвин.- Когда-нибудь я им всем покажу!" Спотыкаясь, он доб-
рался до своей комнаты, по дороге врезавшись плечом в стену. Пришлось
включить свет, пока тьма не заполнила всю комнату.
Тут Кэлвин увидел, что коробка с гримом подползла ближе к краю
стола.
Он уставился на нее, загипнотизированный скрюченными серебряными
пальцами.
- Есть в тебе что-то занятное,- тихо проговорил он.- Что-то
о-о-о-очень занятное. Я запихал тебя в помойку! Или нет? - Кэлвин не
спускал с коробки глаз, и тут скрюченный указательный палец как будто
бы... пошевелился. Согнулся. Поманил. Кэлвин протер глаза. Никакого ше-
веления. Показалось. Или нет? Да! Нет. Да! Нет...
