трубке выл точь-в-точь как кошка, на которую наступили. Я повесил трубку и
попробовал набрать номер еще раз. Пронзительный кошачий вой продолжал-
ся.-- Черт! -- пробурчал я.-- Никак, линия накрылась.
-- Тебе надо было открыть заведение поближе к городу, Бобби,-- сказал
Деннис.-- Никогда не мог понять, на кой тебе понадобился кабак в такой глухо-
мани. Был бы ты поближе к Мобилу, так, по крайней мере, и телефон работал
бы приличнее, и свет горел бы луч...
Визг тормозов на мокром бетоне не дал ему договорить, и Деннис раз-
вернулся вместе с табуретом.
Я поднял глаза: на стоянку на большой скорости, вздымая колесами во-
дяные султанчики, круто свернула какая-то машина. Было несколько секунд,
когда я думал, что она въедет прямиком в стеклянную стену закусочной... но
потом тормоза сработали и, едва не задев крыло моего пикапа, машина резко
остановилась. В красном сиянии неона я разобрал, что это потрепанный и раз-
битый старый "Форд-Фэрлэйн", не то серый, не то тускло-бежевый. От помято-
го капота поднимался пар. Фары еще с минуту горели, потом мигнули и погас-
ли. Из машины выбралась какая-то фигура; медленно, прихрамывая, она дви-
нулась к закусочной.
Мы следили за ее приближением. Тело Денниса напоминало сжатую, го-
товую развернуться пружину.-- Вот мы и получили богатенького клиента, ста-
рина,-- проговорил он.
Дверь открылась, и, впустив порыв обжигающего ветра с дождем, в
мою закусочную шагнул человек, похожий на ходячую смерть.
3
Он был такой мокрый, словно ехал с опущенными стеклами. И тощий,
кожа да кости; даже вымокнув до нитки, он со всеми причиндалами весил в луч-
шем случае фунтов сто двадцать. Непокорные темные волосы облепили голову,
а не брился он неделю, а то и больше. С изможденного, мертвенно-бледного ли-
ца смотрели поразительно синие глаза; их внимательный взгляд быстро обша-
рил закусочную, на несколько секунд задержавшись на Деннисе. Потом этот че-
ловек захромал к дальнему концу стойки и там уселся. Черил принесла ему ме-
ню. Он вытер глаза, избавляясь от попавшей в них дождевой воды.
Деннис уставился на него. Когда он заговорил, в его голосе звучала вся
агрессивность человека, облеченного властью и полномочиями.-- Эй, приятель.
Мужчина не отрывал глаз от меню.
-- Эй, я к тебе обращаюсь.
Мужчина отложил меню в сторону и достал из нагрудного кармана
пятнистой армейской рабочей куртки мокрую пачку "Кул".
-- Слышу, не глухой,-- сказал он; голос у него был низким и сиплым и не
вязался с весьма далеким от крепкого сложением.
-- А тебе не кажется, что ехал ты чуток быстровато -- для такой-то по-
годки?
Мужчина пощелкал зажигалкой, добыл, наконец, огонек, прикурил и
глубоко затянулся.
-- Угу,-- ответил он.-- Что да, то да. Извини. Увидел вывеску, ну, и зато-
ропился сюда. Мисс! Пожалуйста, чашечку кофе. Горячего и по-настоящему
крепкого, договорились?
Черил кивнула, повернулась и чуть не налетела на меня -- я не спеша
шел вдоль стойки, чтобы выбить чек.
-- Будешь так спешить, убьешься,-- предостерег Деннис.
-- Верно. Прошу прощения.-- Мужчина вздрогнул и одной рукой отки-
нул со лба спутанные волосы. Вблизи я разглядел в уголках его глаз и вокруг
рта глубокие морщинки и подумал, что парню под сорок, если не больше. Запя-
стья у него были тонкие, как у женщины, а вид такой, точно он больше месяца
не ел нормально. Он не сводил покрасневших, налитых кровью глаз со своих
рук. "Небось, под кайфом",-- подумал я. У меня от этого типа мурашки шли по
спине. Потом его глаза -- бледно-голубые, почти белые -- остановились на мне,
и меня будто пригвоздило к полу.-- Что-то не так? -- спросил он -- без грубости,
только с любопытством.
-- Да нет.-- Я покачал головой. Черил подала ему кофе и отошла, чтобы
вручить Рэю и Линди их чек.
Человек в армейской робе не положил ни сахара, ни сливок. От кофе
поднимался пар, но он залпом осушил половину чашки, точно там было груд-
ное молоко.-- Эх, хорошо,-- сказал он.-- Не даст заснуть, верно?
-- Не то слово.-- На нагрудном кармане его куртки виднелись едва раз-
личимые контуры букв -- когда-то там было вышито имя. По-моему, Прайс, но
я мог и ошибаться.
-- Вот этого мне и надо. Не засыпать, сколько смогу.-- Он допил кофе.--
А можно еще чашечку? Пожалуйста.
Я налил ему еще кофе. Он выпил его так же быстро, потом устало потер
глаза.
-- Что, долго пробыли в дороге?
Прайс кивнул.-- Сутки. Не знаю, что устало больше -- голова или за-
дница.-- Он опять поднял на меня внимательный взгляд.-- А что-нибудь другое
из питья у вас найдется? Как насчет пивка?
-- Извиняюсь, нет. Не смог получить лицензию на спиртное.
Он вздохнул.-- Тоже неплохо. А то еще сморило бы. Но сейчас я предпо-
чел бы пиво. Один глоток, промыть рот.-- Он взял свой кофе, я улыбнулся и уже
начал отворачиваться... но тут оказалось, что держит он не чашку. В руках у
него была банка "Бадвейзера", и на мгновение я почувствовал резкий запах
только что раскупоренного пива.
Мираж длился от силы пару секунд. Я моргнул, и в руках у Прайса
вновь оказалась чашка.-- Тоже неплохо,-- повторил он и поставил ее на стойку.
Я глянул на Черил, потом на Денниса. Никто не обращал на нас внима-
ния. "Черт! -- подумал я.-- Не те еще мои годы, чтоб было плохо с головой либо
с глазами". Вслух я сказал: "э...", а может, издал какой другой дурацкий звук.
-- Еще чашечку,-- попросил Прайс.-- А потом покачу-ка я лучше даль-
ше.
Когда я брал чашку, рука моя дрожала, но, коли Прайс и заметил это,
то ничего не сказал.
-- Поесть не хотите? -- спросила его Черил.-- Как насчет большой тарел-
ки рагу из говядины?
Он покачал головой.-- Нет, спасибо. Чем скорей я вернусь на дорогу,
тем будет лучше.
Вдруг Деннис вместе с табуреткой резко развернулся к нему, наградив
тем холодным неподвижным взглядом, на какой бывают способны только по-
лицейские да инструктора строевой подготовки.-- На дорогу? -- Он засопел.--
Приятель, ты хоть раз попадал в торнадо? Лично я собираюсь проводить вон
тех вон симпатяг в "Холидэй-Инн" -- это пятнадцатью милями южнее. Ежели
ты не дурак, то и сам там переночуешь. Что толку пытаться...
-- Нет.-- В голосе Прайса звучала железная решимость.-- Я проведу ночь
за рулем.
Деннис прищурился.-- Почему такая спешка? Может, за тобой кто го-
нится?
-- Ночные пластуны,-- сказала Черил.
Прайс обернулся к ней так, точно схлопотал пощечину, и я увидел, как
в его глазах промелькнуло что-то очень похожее на страх.
Черил показала на зажигалку, которую Прайс оставил на стойке рядом
с пачкой "Кул". Это была видавшая виды серебряная зажигалка "Зиппо" с гра-
вировкой "Ночные пластуны" над двумя скрещенными винтовками.-- Прости-
те,-- сказала Черил.-- Я только что заметила это, и мне стало интересно, что
оно означает.
Прайс убрал зажигалку.
-- Я был во Вьетнаме,-- объяснил он.-- В моем подразделении такую за-
жигалку получал каждый.
-- Эй,-- в тоне Денниса вдруг зазвучало уважение, которого не было
раньше.-- Так ты ветеран?
Прайс молчал так долго, что я уж подумал -- он не собирается отвечать.
В тишине я услышал, как девчушка толкует матери, что жареная картошка "ку-
сенькая". Прайс сказал: -- Да.
-- Вот это да! Слышь, я и сам хотел пойти, но у меня была бронь... и по-
том, к тому времени дела там все равно сворачивались. Ты бои-то видел?
На губах Прайса промелькнула слабая, горькая, язвительная улыбка.
-- Да уж насмотрелся, даже слишком.
-- И кем же? Пехтура? Морская пехота? Рейнджеры?
Прайс взял третью чашку кофе, отхлебнул и поставил чашку обратно.
Он на несколько секунд прикрыл глаза, а когда снова открыл их, взгляд его
был пустым, устремленным в никуда.-- "Ночные пластуны",-- негромко прого-
ворил он.-- Спецподразделение. Развертываемое для разведки позиций вьеткон-
говцев в подозрительных деревнях.-- Он сказал это так, словно цитировал ус-
тав.-- Мы здорово наползались в потемках по рисовым полям да джунглям.
-- Готов спорить, пару-тройку вьетконгов ты и сам уложил, а? -- Деннис
поднялся и перешел на другое место, за несколько табуреток от Прайса.-- А я-
то так за вами и не поспел. Как же мне хотелось, чтобы вы оставались там до
победы, ребята!
Прайс молчал. Над закусочной гулко и раскатисто гремел гром. Свет на
несколько секунд потускнел; когда он разгорелся снова, накал ламп словно бы
отчасти ослаб. В закусочной стало темнее. Прайс с неумолимостью робота мед-
ленно повернул голову к Деннису. Я почувствовал благодарность за то, что мне
не придется принять на себя полную силу взгляда его безжизненных голубых
глаз, и увидел, как Деннис поморщился.
-- Я должен был бы остаться,-- проговорил Прайс.-- Сейчас я должен
был бы лежать там, похороненный в грязи на рисовом поле вместе с другими
восемью ребятами из моего патруля.
-- Ох,-- Деннис заморгал.-- Извини. Я не хотел...
-- Я вернулся домой,-- спокойно продолжал Прайс,-- по трупам своих
друзей. Хочешь знать, каково это, мистер Патрульный?
-- Война закончена,-- сказал я ему.-- И возвращать ее ни к чему.
Прайс сурово улыбнулся, не спуская, впрочем, глаз с Денниса.
-- Кое-кто поговаривает, что она закончена. Я говорю, что она верну-
лась -- вернулась с теми, кто побывал там. С такими, как я. Особенно с такими,
как я.-- Прайс умолк. Под дверью выл ветер, молния на миг осветила ходивший
ходуном лес за шоссе -- ураган трепал и раскачивал деревья.-- Грязь доходила
нам до колен, мистер Патрульный,-- снова заговорил Прайс.-- Мы шли в темно-
те по рисовому полю, шли действительно осторожно, чтоб не наступать на бам-
буковые колья, которые, как мы догадывались, были там натыканы повсюду.
Потом раздались первые выстрелы -- хлоп, хлоп, хлоп -- словно начался фейер-
верк. Один из "ночных пластунов" выстрелил осветительной ракетой, и мы уви-
дели, что Вьетконг берет нас в кольцо. Мы, мистер Патрульный, зашли пряме-
хонько в пекло. Кто-то крикнул: "Косоглазого высветило!", и мы принялись па-
лить, пытаясь прорвать строй вьетнамцев. Но они были повсюду. Стоило
упасть одному, как его место занимали трое других. Рвались гранаты, взлетали
осветительные ракеты, кричали раненые. Я получил пулю в бедро, еще одну -- в
кисть руки и упустил винтовку. Сверху на меня кто-то упал, и у него было толь-
ко полголовы.
-- Э-э... послушайте,-- сказал я.-- Не обязательно...
-- Мне так хочется, друг.-- Он быстро посмотрел на меня, потом опять
уставился на Денниса. Кажется, когда взгляд этого человека пронзил меня, я
съежился от страха.-- Мне хочется рассказать все. Вокруг шел бой, люди крича-
ли и умирали, и я чувствовал, как пули, пролетая мимо, задевают за мое обмун-
дирование. Я тоже кричал, я знаю, но то, что неслось из моего рта, больше по-
ходило на звериный вой. Я бросился бежать. Спасти свою шкуру можно было
только одним способом: наступая на трупы, вгоняя их в жидкую грязь. И, сту-
пая по лицам, я слышал, как некоторые начинали давиться, захлебываться, пус-
кать пузыри. Всех этих ребят я знал, как родных братьев... но в ту минуту они
были для меня лишь кусками мяса. Я бежал. Над полем появился вертолет огне-
вой поддержки, чуток пострелял... так я и выбрался. Один.-- Прайс нагнулся и
придвинул лицо к лицу своего собеседника.-- И лучше б тебе поверить, что вся-
кий раз, как я закрываю глаза, я оказываюсь в Наме, на том самом рисовом по-
ле. Лучше б тебе поверить, что те, кого я там бросил, не упокоились с миром.
Так что, мистер Патрульный, свои соображения насчет Вьетнама и то, что ты,
дескать, за нами "не поспел", держи при себе. А я чтоб этой чуши не слышал!
Усек?
Деннис сидел очень тихо. Он не привык, чтобы с ним так говорили,
пусть даже ветераны Вьетнама, и я увидел, как по его лицу прошла тень гнева.
