мыслимых местах. Мы искали кости в печке, опускали водолаза в
колодец рядом с домом, даже протралили озеро Симмс. Мы искали и в
этой угольной куче тоже... но мы никогда не искали в земле под ней, - он
снял шляпу и почесал затылок. - Там-то и находилось тело Вилла все это
время, в мешке. Похоже, что его забили насмерть чем-то вроде лопаты, у
него были переломаны все кости. Да, это сраное дело чертовски...
Простите мой плохой французский. - Он снова водрузил шляпу на
голову. - Линк Паттерсон, Кейл Джойнер и я нашли Вилла сегодня
утром. Я повстречал на своем веку много паршивых случаев, но этот... -
Он неожиданно подался вперед и схватился за подпорку террасы так, что
у него побелели костяшки пальцев. - Миссис Крикмор, - произнес он
хрипло, будто борясь с эмоциями, которые, по его мнению, шериф не
мог показывать. - Я весьма сожалею о том, что случилось с вами вчера
ночью. Я наверное... должен был что-нибудь предпринять...
- Не было необходимости.
- Вы... знаете, что про вас рассказывают, правда? Я тоже слышал
эти рассказы, но никогда не придавал им значения, - его губы с трудом
складывались произнося малопонятные слова. - Так это правда?
Рамона не ответила. Она знала, что он отчаянно хочет понять,
узнать ее секреты, и на мгновение ей захотелось довериться ему, потому
что может быть - только может быть - внутри этого медвежьего вида
человека тлеет искра его собственного Неисповедимого Пути. Но потом
мгновение прошло, и она поняла, что больше не доверится ни одному
человеку в Готорне.
- Я не верю в духов! - негодующе произнес шериф. - Это... сказки
для дураков! Но ответьте мне только на один вопрос: как Билли узнал,
что Вилл Букер находится под угольной кучей?
Последовала долгая пауза, во время которой тишину нарушало
только кваканье лягушек и стрекотание сверчков. Наконец Бромли
произнес:
- Потому что он такой же, как вы, так?
Рамона слегка приподняла подбородок.
- Да, - ответила она. - Как я.
- Но он всего лишь маленький мальчик! Во что... во что же
превратится его жизнь, если он обречен видеть духов и... Бог знает кого
еще!
- У вас к нам все, шериф?
Бромли неуверенно замигал, чувствуя, как из ее глаз изливается
огромная сила.
- Да... за исключением одной вещи. Джимми Джед Фальконер
очень уважаемый и любимый в нашем округе человек, а его сын
настоящий чудотворец. После того, как вы вскочили и стали кричать
"Убийца", вам вряд ли избежать сети сплетен, которая на вас будет
накинута.
- Сплетни? Это когда о ком-то говорят неправду? Тогда мне
нечего беспокоиться, не так ли? Это он сам или кто-нибудь из его
"Крестового похода" просил вас сказать мне это?
- Может, да, может, нет. Просто прислушайтесь к моим словам.
Вот теперь у меня все. - Он пошел к своему автомобилю, но, открыв
дверь, помедлил. - Вы понимаете, что у Билли жизнь здесь уже никогда
не будет идти по-старому?
Он сел в автомобиль и поехал по направлению к шоссе.
Рамона подождала, пока автомобиль шерифа скрылся из виду, а
затем взяла лампу и ушла в дом. Билли сидел на отцовском стуле, а на
столе перед ним стояла лампа и лежала "Тайна пропавших друзей". Она
поняла, что он должен был слышать каждое слово, произнесенное на
террасе.
- Шериф Бромли нашел Вилла, - сказал Билли.
- Да.
- Но как же это мог быть Вилл, если Вилл уже умер?
- Я не думаю, что это был Вилл, которого ты знал, Билли. Я
думаю, это была... какая-то часть Вилла, одинокая и испуганная, и она
ждала от тебя помощи.
Билли задумался двигая челюстями.
- А я мог ему помочь, мама?
- Я не знаю, но думаю, что смог бы; я думаю, что он не хотел,
чтобы его оставили лежать одного в подвале. Кому охота просыпаться в
темноте, где вокруг нет ни единой души?
Билли долго обдумывал свой следующий вопрос, и наконец с
трудом выдавил его из себя.
- Вилл попал в Рай или в Ад?
- Я думаю... он уже провел достаточно времени в аду, да?
- Да.
- Пойду приготовлю ужин, - сказала Рамона и погладила
мальчика по щеке. После вчерашней ночи из его глаз исчезла веселость,
но остались невысказанные вопросы. - Я подогрею овощной суп и
организую кукурузные лепешки, подойдет?
- А папа не вернется домой?
- Вернется, рано или поздно. Но сейчас он испуган. Ты
понимаешь, что не каждый мог видеть то, что осталось от Вилла Букера,
и очень немногие могли помочь ему, как ты?
- Я не знаю, - неуверенно ответил Билли. Его лицо состояло из
лоскутиков оранжевого света и черных теней.
- Как бы я хотела тебе помочь во всем этом, - тихо произнесла
она. - Очень хочу, но есть вещи, которые ты должен понять сам. Но
может быть... может быть, тебе сможет помочь твоя бабуля, потому что
есть много вещей которые я сама не понимаю...
- Бабуля мне поможет? Как?
- Она начнет с самого начала. Она сможет переформировать тебя,
также, как она формирует куски глины на гончарном круге. Она
сформировала меня много лет назад, а ее папа сформировал ее. Твоя
бабуля сможет научить тебя тому, чему я не смогу.
Он минуту поразмышлял над услышанным, нахмурив брови. Ему
нравилось место, где жила бабушка - белый домик на трех акрах
заросшей лесом земли с достаточным количеством извилистых тропинок
- но что скажет отец?
- Когда мы поедем? - спросил он.
- Почему бы не завтра утром? Мы сядем в автобус около
продовольственного магазина и к полудню будем на месте. Но мы
поедем только в том случае, если ты этого захочешь.
- А чему я должен научиться?
- Особым вещам, - ответила Рамона. - Вещам, которым ты нигде
больше не научишься. Некоторые из них будут легкими и веселыми, а
некоторые... не будут; кое-что может даже причинить тебе боль. Ты
стоишь на грани между мальчиком и мужчиной, Билли, и может быть
некоторые вещи ты лучше поймешь этим летом, чем следующим.
Темное мерцание глаз Рамоны одновременно и тревожило Билли,
и возбуждало его любопытство; это было все равно, что видеть что-то
блестящее в дальнем уголке леса, который ты не осмелился пока
исследовать.
- Хорошо, я поеду, - решил он.
- Тогда тебе нужно собрать кое-что из одежды, поскольку мы
вероятно задержимся у бабушки на некоторое время. Возьми из своего
стола нижнее белье и носки, а я пока соберу свои вещи. А потом мы
поужинаем. Хорошо?
При свете лампы Билли открыл ящики своего стола и достал
оттуда несколько пар трусов и маек и положил их на кровать. За ними
последовали носки, футболки и - его любимые - подтяжки а ля
"Одинокий странник". Его куртки и джинсы лежали в мамином
гардеробе, и он решил взять их позже. Он залез под кровать и вытащил
оттуда большой бумажный пакет; в нем лежала коробка из-под сигар
"Датч Мастерс", найденная Билли на обочине прошлым летом, в
которой хранились сокровища Билли.
Он решил использовать пакет для того, чтобы сложить туда свои
вещи, а пока сел на кровать, положил на колени сигарную коробку, все
еще хранящую легкий запах табака, и открыл крышку.
Внутри лежало несколько зеленых "кошачьих глаз", гладкие
коричневые гальки, камень со смутным отпечатком листа древнего
растения, йо-йо, который свистел, двадцать пять вкладышей от
жевательной резинки с изображенными на них кровопролитными
битвами времен Гражданской войны, и...
Билли наклонил коробку к свету. Он глядел на содержимое
коробки, и его глаза медленно расширились; затем он выкрутил фитиль у
лампы, потому что внезапно ему показалось, что в комнате очень темно.
Полузасыпанный вкладышами, блестя в оранжевом свете лампы, в
коробке лежал маленький кусочек угля. Я его не клал сюда, подумал
Билли. Или клал? Он не помнил; нет, нет, он был уверен, что не клал. На
первый взгляд он выглядел как обычный кусок угля, но по мере того, как
Билли глядел на него, в его памяти всплывало во всех деталях лицо
Вилла Букера, и он вспомнил о том прекрасном времени, которое они
проводили вместе. Он взял уголь и поднес поближе к глазам, изучая его
острые грани.
Он не знал, как сюда попал этот кусочек, но понял, что на то есть
причина. Вилл мертв, да, Билли знал это, но что-то от мальчика жило в
памяти Билли; а если вы помните - на самом деле помните, подумал
Билли - то тогда вы можете остановить время, и никто никогда не умрет.
Он медленно сжал уголь в кулаке, и ощущение тепла разлилось от его
ладони к локтю.
Он мысленно вернулся к прошлой ночи и нахмурился, припомнив,
как на него смотрел этот молодой евангелист, Уэйн Фальконер. Он не
понял, почему его мать назвала их целительство "сродни убийству", но
понял, что она ощутила что-то странное по поводу них, как и он сам,
что-то, что он не мог до конца уяснить.
Билли прислушался к ночным звукам, окружающим дом в надежде
услышать шум папиного автомобиля, но ничего не услышал. Вдруг без
предупреждения в его сознании всплыл образ зверя в свете фар
автомобиля. Билли содрогнулся, положил кусочек угля назад в сигарную
коробку и начал складывать вещи в пакет, готовясь к завтрашнему
отъезду.
15
Джимми Джед Фальконер проснулся в голубом предрассветном
свете, разбуженный лаем Тоби на лугу. Он немного полежал рядом со
спящей женой, красавицей-блондинкой Камиллой, прислушиваясь к лаю
Тоби. Гоняет кроликов, размышлял он, слыша, как лай удаляется в
направлении леса. При мысли о собаке он естественным образом
перескочил на мысль о чуде.
Это случилось в один из апрельских дней. Кемми мыла на кухне
тарелки, когда услышала крик Уэйна и выбежала из дома, чтобы
посмотреть, что произошло. Уэйн бежал к ней, держа в руках
окровавленный мешок собачьей плоти, а из его рта раздавались
невнятные крики. Он споткнулся и упал, а когда Кемми подбежала к
нему, то увидела, что Тоби почти мертв; из его развороченной груди
вырывалось слабое дыхание. Мускулистое тело большой собаки
представляло собой месиво из мяса и раскрошенных костей, ее голова
была повернута под неестественным углом, из ушей шла кровь.
- Его сбил грузовик, мама! - кричал Уэйн. - Я видел, как это
случилось! Позови кого-нибудь помочь Тоби!
Но Кемми не знала, что делать, а вид крови вызвал у нее
отвращение. Ошеломленная, она отступила назад, и тогда ее сын, по
поцарапанному, пыльному лицу которого текли слезы, пронзительно
закричал "ПОЗОВИ КОГО-НИБУДЬ!" голосом, который потряс ее до
глубины души. Она побежала к телефону, чтобы позвонить Джимми
Джеду в Бирмингем, где у него была деловая встреча, но она знала, что
Тоби осталось жить несколько минут. У входной двери она оглянулась и
увидела, что Уэйн в измазанных кровью и грязью новых джинсах
наклонился над собакой.
Она только успела связаться с телефонисткой, как вдруг Уэйн
издал леденящий душу вопль "Тоооообиииии!" Кемми бросила трубку, и
от страха волосы у нее на голове встали дыбом. Она хотела успокоить
Уэйна, но остановилась на террасе, увидев, что Уэйн поднял Тоби, чуть
снова не упал, а затем медленно, поднимая ботинками пыль, двинулся к
ней.
Он улыбался. От уха до уха. Его глаза были заплаканные и
распухшие, но они горели огнем, который Кемми никогда раньше не
замечала. Она почувствовала, что сползает по перилам террасы.
- Теперь Тоби лучше... - произнес Уэйн хриплым голосом.
Он положил Тоби на пол, и Кемми чуть не упала в обморок. Кости
собаки были вправлены так, будто этим занимался ненормальный
ученый... или безумный ребенок. Голова пса была страшно искривлена,
передние лапы вывернуты вовнутрь, а задние наружу, спина скручена и
имела горб, как у верблюда. Короче, получилось что-то похожее на
персонаж шоу уродцев, однако дыхание его было больше не затруднено,
и хотя он не мог держаться на ногах, а его глаза были закрыты, Камилла
видела, что он вне опасности. Она наконец сумела оторвать ноги от пола
террасы и кое-как смогла дозвониться до Бирмингема.
Фальконер усмехнулся про себя. Он видел рентгеновские снимки,
сделанные доктором Консайдайном: кости представляли собой
мешанину, и, переплетаясь причудливым образом, образовывали
