Только жестокий голод мог заставить ее проглотить свою порцию. Оба они
страдали от этого--им так хотелось раздобыть для нее что-нибудь получше,
более подходящее для нежного детского организма.
Итак, задолго до того как наши путешественники задумали покинуть
китовую тушу -- вернее, сразу же, как только они там устроились, -- Бен
Брас, Снежок, а также взобравшийся на спину чудовища Вильям вскрыли топором
большую полость в "мешке" у кита. Затем они опустили туда большой жестяной
котелок, оказавшийся в морском сундучке матроса, и извлекли котелок обратно
полным жидкого спермацета.
Котелок отнесли на "Катамаран", и путешественники тотчас же принялись
разводить огонь.
Котелок был живо переоборудован в светильню. Рассучив несколько кусков
просмоленного каната, наши изобретатели погрузили их в китовый жир -- и
светильня готова. Оставалось только зажечь фитиль.
Но недаром Бен Брас курил свою трубку без малого тридцать лет: как же
ему было не оказаться на должной высоте? В том сундучке, откуда извлекли
котелок, нашлись и необходимые принадлежности, чтобы высечь огонь,-- трут,
кремень, кресало. В водонепроницаемом отделении матросского сундучка трут
сохранился совершенно сухим, так что светильню можно было зажечь тотчас же.
И действительно, вскоре огонь весело запылал, и язычки уже лизали края
котелка. Над пламенем наши скитальцы успешно зажарили большой ломоть вяленой
рыбы.
Сегодня все пообедали на славу: это была самая роскошная трапеза с того
момента, как они были вынуждены спасаться с палубы горящей "Пандоры".
Глава LXI. СБОРИЩЕ АКУЛ
Спермацет все еще ярко пылал, фитиль не выгорел до конца -- и Снежку не
хотелось прекращать стряпню. Он задумал зажарить побольше рыбы на ужин. В
отличие от своих собратьев по профессии, бывший кок не любил, чтобы
драгоценное топливо уходило зря. Как только эта мысль пришла ему на ум, он
достал еще ломоть акульего мяса и, как прежде, подвесил его над огнем.
Глядя на его хлопоты, Бен Брас также загорелся блестящей идеей. Ведь
вот стряпает же кок ужин заблаговременно. А что, если приготовить еды и на
весь следующий день -- словом, если заготовить впрок всю сырую провизию,
какая только найдется под рукой? Тогда им огонь вообще не потребуется. А
кроме того, жареная или хорошенько прокопченная в огне и дыме провизия куда
лучше сохранится, чем сырая. В самом деле, любая рыба, консервированная
таким образом -- будь то сельдь, морская щука, треска, скумбрия,-- может
лежать месяцами и не испортится. Что и говорить, мысль превосходная! Как
только Бен Брас поделился ею с остальными, тут же было решено привести ее в
исполнение.
Нечего было опасаться нехватки топлива. Бен утверждал, что в "мешке"
очень крупного кашалота--как раз такого, как их кит,-- нередко содержится до
пятисот галлонов жидкого спермацета. Кроме того, к их услугам было огромное
количество китового мяса и целые горы жира. Да еще немало и других горючих
веществ имеется в туше кашалота.
Словом, нежданно-негаданно команда "Катамарана" получила в свое
распоряжение такой громадный запас топлива, что его хватило бы на целый год
поддерживать пылающий костер.
А раз горючего имелось в изобилии, можно было поставить стряпню на
широкую ногу. Беда только в том, что провизии было маловато. Их серьезно
беспокоила мысль о том, что в "кладовой" припасов осталось совсем мало.
Пока Бен Брас и Снежок стояли и раздумывали, тихо жалуясь друг другу,
как помочь горю, в уме у моряка мелькнула новая мысль.
-- Гляди-ка, друг! -- воскликнул он. -- Да ведь нам ничего не стоит
доверху набить кладовку! Здесь столько мяса, что тебе его не перестряпать до
седых волос!
С этими словами матрос указал на воду.
Все поняли, что он имел в виду. Десятки синих и белых акул сновали
вокруг туши кашалота со своей свитой "лоцманов" и прилипал. Море буквально
кишело ими. На сотни саженей в окружности вряд ли можно было найти клочок
морского пространства в пять квадратных метров, где не торчали бы из воды
острия их жестких, зловеще выглядевших плавников.
Все эти морские хищники собрались у мертвой туши кашалота, вопреки их
обычным повадкам. Они отнюдь не готовились к нападению: особое устройство
пасти не позволяет акуле пожирать тушу большого кита. Несомненно, они
следовали по пятам за охотниками в тот момент, когда кашалота загарпунили, и
теперь оставались около забитого кита; инстинкт подсказывал им, что китобои,
возвратясь, займутся разделкой, бросая им время от времени порядочные куски
мяса.
-- Эге! -- воскликнул матрос. -- Они как будто изрядно проголодались и
накинутся на любую приманку. Стоит только захотеть -- и мы наловим их,
сколько душе угодно!
-- А крючки для акул, масса Брас? Где мы их достанем на "Катамаране"?
-- Да ты, братец, не беспокойся,--уверенно сказал матрос. -- Ну и черт
с ними, с крючками! Взгляни, вон там есть нечто поважнее твоих крючков.
Акулы сейчас смирнехонькие, словно черепаха, если перевернешь ее на спину.
Они всегда такие, как соберутся около мертвого кашалота... Видишь вон те
штуки, что торчат в боку у кита? Да если я с ними не добуду парочку, другую
акул, скажешь, что я в жизнь свою гарпуна в руки не брал! Бросай свою кухню,
Снежок, живо! Иди помогай! Вот поймаем и разделаем несколько акул, тогда
сможешь опять за дело приниматься. Закатим такую стряпню, что чертям тошно
станет! А сейчас скорей, дружище, поторапливайся!
С этими словами Бен стал карабкаться на тушу.
Снежок понял, что его старый приятель задумал разумное дело. Он отложил
кусок рыбы, который держал над огнем, и последовал за матросом на крутой бок
кашалота.
Глава LXII. ОПАСНОЕ РАВНОВЕСИЕ
Бен захватил топор и, подойдя к одному из гарпунов, все еще торчащих в
туловище кита, стал вырезать его.
В несколько минут он вырубил целую полость вокруг гарпуна и все
углублял ее, до тех пор пока почти не обнажилось зазубренное острие.
Тут Снежок в нетерпении ухватился за крепкую деревянную рукоять и,
дернув со всей своей геркулесовой силой, вырвал гарпун, застрявший в мягком
жировом пласте.
К несчастью, стремясь высвободить гарпун, Снежок не рассчитал своих
усилий.
После нескольких безуспешных попыток неожиданно для него гарпун легко
поддался. Размахнувшись слишком сильно, негр потерял равновесие и
поскользнулся. Осклизлая кожа кашалота словно убежала у него из-под ног, и
он покатился вниз с таким шумом, будто шлепнулся на подтаявший лед.
Как ни досадна казалась неудача, все-таки это было еще не самое худшее.
Разве падение так напугало негра, что он в страшнейшей тревоге громко
закричал? И недаром -- ему грозила сейчас куда более страшная опасность.
Туша лежала так, что вокруг гарпуна на боку у кита оставалось большое
пространство -- крутой наклон, заканчивающийся обрывом прямо к воде.
Огромный бок кашалота, сочащийся маслянистой жидкостью, лоснился, как
зеркало. С этой кручи и упал Снежок.
Падение было так стремительно, что негр не мог ни остаться лежать там,
где поскользнулся, ни встать на ноги: он по инерции покатился в воду.
Силы небесные, что-то будет с ним теперь?! Там, внизу, уже поджидали
десятки акул: разинув голодные пасти, они глядели на него горящими алчностью
глазами. Заметив, что на кита взобрались два человека и один из них работает
топором, все акулы бросились на эту сторону, решив, что начинается разделка
туши.
Ничтожная случайность спасла Снежка от страшной участи -- иначе
чудовища сожрали бы его живьем. Падая, он крепко ухватился за гарпун;
выпусти он его из рук -- пришлось бы негру проститься с жизнью.
К счастью, у него достало присутствия духа крепко цепляться за гарпун;
а возможно, он проделал это машинально. Как бы то ни было -- гарпун он
удержал. Посчастливилось ему также, что катился он не в сторону, где плавали
буи, а в противоположную.
И то и другое оказалось для него спасением.
На полпути к воде падение внезапно задержалось, или, вернее,
замедлилось, опять-таки только благодаря счастливой случайности: натянулся
линь, привязанный к рукоятке гарпуна. Скатываясь, негр размотал канат с
одной стороны до самого конца; другой конец оставался прикрепленным к бую,
плававшему на воде по другую сторону китовой туши.
Но как ни велика была тяжесть буя, который, волочась по воде, служил
противовесом падавшему негру, все же ее было недостаточно, чтобы удержать
могучее тело Снежка. Правда, он стал катиться медленнее, но в конце концов
все-таки упал бы в море и тотчас же очутился бы в желудках у акул. Но тут к
нему подоспел на выручку Бен Брас. И как раз вовремя!
В ту минуту, когда Снежок уже почти касался пятками воды -- до нее
оставалось не более шести дюймов, -- матрос успел ухватиться за линь и
остановить падение.
Но только это и смог Бен Брас! Вскоре обнаружилось, что он не может
втащить негра наверх. Сил его хватило ровно настолько, чтобы с помощью
тяжелого буя удерживать кока на весу, когда удалось приостановить падение.
Снежок повис между жизнью и смертью, цепляясь за скользкую кожу кашалота
буквально зубами и ногтями.
Негр понимал, что положение его опасное, более того: почти безнадежное!
Снизу ясно доносился шум -- это плавали в воде акулы. Негр тревожно глянул
туда--и замер в испуге: он увидел острия черных треугольных плавников и
огромный светящиеся глаза, зловеще вращающиеся в глубоких глазницах. При
этом зрелище дрогнуло бы самое стойкое сердце. И Снежок ужаснулся до глубины
души.
-- Держите, масса Бен! -- невольно вскричал он. -- Держите крепче, бога
ради! Ни чуточки ниже, не то проклятые бестии слопают меня с потрохами!..
Ради всех святых, покрепче!
Но излишня была эта страстная мольба. И без того Бен напрягал все свои
силы, удерживая канат. Сильнее тянуть он не мог: не смел даже переменить
позу, чуть сдвинуть руку. Малейшее движение грозило гибелью его чернокожему
другу.
Стоило только линю ослабнуть, опуститься чуть ниже -- и Снежок
останется безногим калекой; ведь и так уже его пятки болтаются в нескольких
дюймах от поверхности воды, чуть ли не у самых акульих морд.
Быть может, за весь свой богатый приключениями жизненный путь негр не
висел так низко над бездной. Достаточно ничтожной случайности, чтобы
нарушить равновесие,--и он неминуемо попадет в лапы смерти!
Вряд ли можно усомниться в том, чем кончилось бы это трагическое
происшествие, если бы матрос и кок были предоставлены только самим себе. С
каждым мгновением истощались силы матроса, а тело негра становилось все
тяжелее: слабея, он уже с трудом цеплялся за скользкую кожу кита.
Помощи, казалось, ждать было неоткуда -- конец очевиден... Снежку
придется, выражаясь фигурально, "отправиться к праотцам".
Но час негра еще не пробил. И это он понял, когда вдруг чьи-то
юношеские, но сильные руки ухватились рядом с ним за линь. То были руки
"малыша Вильма".
С самого момента, когда Снежок поскользнулся и упал, юнга понял всю
опасность, грозившую его другу, и, стремительно вскарабкавшись наверх по
плавнику кита, поспешил на помощь Бену.
Схватись он за линь секундой позже -- все было бы кончено.
Но он подоспел вовремя -- висевший над бездной Снежок был спасен.
Матрос и Вильям общими усилиями медленно, но верно тащили негра вверх по
скользкому наклону и опустили на широкую горизонтальную "площадку" у самой
вершины этой горы из костей и жира.
Глава LXIII. УМЕЛО БРОШЕННЫЙ ГАРПУН
Прошло некоторое время, пока Снежок перевел дух и к нему вернулось
