убитые нарушали, своей волей или вынужденно, правило "мертвые не
разговаривают", на этих Играх для покойников вводится особый
опознавательный знак. Отныне каждый убитый и идущий в Страну Мертвых
должен обвязывать голову белой лентой.
(- Умно. А то мне уже надоело терять стрелы из-за каждого покойника,
бредущего мимо Харада.)
- С другой стороны, каждый убитый имеет право на так называемый
предсмертный крик. Правда, особые обстоятельства смерти, вроде снятия
часового, иногда могут лишить этого права. Но в любом случае от вас
зависит сделать свой предсмертный крик более содержательным, чем "Ко мне,
мои абреки и кунаки!"...
(Смех и аплодисменты.)
Так Ариэль дочитала до конца - о правилах поединков, о ранениях и
доспехах, о плене и пытках, о чудищах вроде Киски или Барлога, о магии и
особом статусе эльфийских поселений... Кое-что из этого было давно всем
известно, а кое-что Ариэль, не пропускавшая ничего из того, что
рассказывали о прежних Играх, рискнула ввести сама. И надо сказать, что ее
нововведения пользовались неизменным успехом.
Джим, как и все, стоял и слушал Королеву, как вдруг кто-то тронул его
сзади за плечо.
- Привет, Джим.
- Привет, Нэтти, - Он обернулся - да, это действительно была Таллэ.
- Что такой грустный?
- Да не грустный, а злой. Эомер, собака страшная, Ундину отобрал.
- Зачем? - удивилась Таллэ. - У него же Белладонна...
- Видишь ли, в фильме Белладонна была Светозаром, и поэтому Гэндальф
захотел оставить эту лошадь себе. Эомер не сказал ему ни слова, а потом
просто пошел и взял себе мою Ундину. И заявил, что Третий Сенешаль
Мустангрима должен ездить на коне, подобающем его высокому положению. А
взамен подсунул мне вот этого сивого мерина.
- Зря ты так о нем отзываешься, - Таллэ ласково потрепала по холке
большого серого коня. - Он у тебя тоже красивый. И умный, наверное, раз в
ошейнике. Как его зовут?
- Агент. Дурацкое имечко.
- Ну, почему? По-моему, в "Серебряном пути" так звали коня поручика
Баркова.
- Так у поручика был Агент, а у меня - агент элксионской разведки!
Характер у него еще хуже, чем имя.
- Хозяин, я очень терпеливый конь. Но когда ты оскорбляешь меня, я
обижаюсь, - этот голос раздался из ошейника Агента и походил на
чревовещание, так как рот коня даже не открылся. Но ни Таллэ, ни кого-то
другого это не удивило - все знали, что животные проекта "Fox-sister" с
искусственно поднятым интеллектом снабжены устройствами для
воспроизведения человеческой речи.
- Говорящий! - Таллэ даже тихонько взвизгнула от удовольствия. -
Агент, обещаю тебе, что твой хозяин больше так не будет. Джим, а Глория
тоже говорящая?
- Да.
- Теперь понимаю, почему Сента ее так выпрашивает.
- Послушай, Нэтти, я давно хотел тебе сказать, - Джим положил руку на
плечо девушки. - Все это время я помогал тебе, как мог, и нельзя сказать,
что ты жаловалась на мой материал. Но сейчас начинаются Игры, и я буду
должен воевать, а не снимать. Иначе что подумают обо мне наши?
- Да ладно, Джим, - улыбнулась Таллэ. - Теперь я у Серых на
побегушках, сама много наснимаю. Но ты все равно на всякий случай носи с
собой камеру. Она же не тяжелая, а вдруг будет что-то эффектное...
- Это можно, - кивнул Джим, и удовлетворенная Таллэ отошла в сторону.
Здесь мне придется раскрыть ее тайну. Таллэ из Гондора, в миру Джанет
Мунлайт, училась в группе киножурналистики, а так как сообразительности ей
было не занимать, то она решила объединить свою будущую специальность и
свое давнее увлечение. Начиная чуть ли не с марта, она снимала свой диплом
- документальный фильм "Рассвет встает холодный" о системе "Рассвет",
Хоббитских Игрищах и Меловой роще. Таллэ полагала, и не без оснований, что
если экранизация "Властелина Колец" выйдет удачной, то на гребне всеобщего
интереса к Толкиену ее диплом будет иметь большой успех. Впоследствии так
оно и вышло - но об этом потом...
21
И вот в четыре часа дня над всеми поселениями Средиземья взвились
зеленые ракеты...
И началось!
О том, что Кольцо попадет в игру не в первый день, знали все. Но
точную дату - 30 июня - кроме Мастеров, знали только четверо: Гэндальф,
Элронд, Галадриэль и Арагорн. Поэтому с первого же игрового дня близ
Хоббитании начали рыскать шпионы, явно засланные Энгусом. Одновременно тот
пытался скооперироваться с Лешкой Черновым, которого Ариэль оставила в
должности Сарумана. Серый Отряд во главе с Нелдором последовательно
пресекал эти попытки, отлавливал шпионов и вообще не сидел сложа руки. На
юге действовала бригада "Спецназг" под началом самого конунга Имраэля из
Дол-Амрота. Действовала она так: сначала два-три умелых воина сшибались с
назгулом, отвлекая на себя его внимание, а затем сзади подбиралась Хелл и
наносила кольценосцу пять положенных ударов в спину, так как развоплотить
назгула можно было лишь таким способом и лишь рукой женщины или хоббита.
У других членов "партии серых" тоже было дел выше головы. Мелиан
специализировалась в основном на связи между эльфийскими поселениями, а
при случае частенько пускала в ход арбалет. Как известно, попадание стрелы
заменяет два удара мечом, а Мелиан стреляла очень неплохо. Эленсэнт
носилась на своей Глории по всему Средиземью, появляясь в самых
неожиданных местах. Всегда обладающая самой свежей информацией о событиях,
она приводила помощь оттуда, откуда ее не ждали, и ее мечу, как и ей
самой, все время было не до отдыха. Таллэ завидовала ей - как это ей самой
не пришло в голову выпросить коня у ристанийцев! Однако и ее можно было
встретить в самых неожиданных местах, так как поручения Нелдора и диплом в
равной степени не давали ей покоя. Короче, зеленая палатка, переехавшая в
Пригорье, совсем не была тем местом, где можно было легко застать кого-то
из "партии серых". И тем не менее ту ночь, что считается самой короткой в
году, Таллэ пришлось провести именно там. Отснятый материал требовал
просмотра, а в палатке были для этого все условия.
Вечер над лесом плавно переходил в ночь. Таллэ, как на восточных
коврах, сидела на разбросанных по палатке спальниках, поджав под себя
ноги. Обеими руками она держала маленький ручной проектор, выставив его
перед собой, как пистолет. На бледно-желтой стенке внутреннего помещения
палатки высвечивались кадры вчерашнего погрома "Гарцующего пони", который,
несмотря на все усилия Серого Отряда, все же имел место. Что поделать - с
этой старой доброй традицией "Рассвета" была бессильна бороться даже
Ариэль. А Хелл уже успела воспеть это событие в новой балладе:
И тогда отряд взбешенных Серых
Завалился в бедный мой трактир.
Стекол в окнах не осталось целых -
Так искали чей-то палантир.
Доискались! На пороге орки
С четким указаньем: Серым - смерть!
Я закрылся в кладовой каморке,
Страшно, но надеюсь уцелеть...
И тут у входа в палатку раздался смутно знакомый голос:
- Не помешаю?
- Входите, - Таллэ быстро выключила проектор и спрятала его под плащ.
Полог палатки приподнялся, и, озаренный лунным светом, перед нею предстал
не кто иной, как проклятый бродяга Эндвэлл.
В первую секунду Таллэ хотела семиэтажно выругаться, но сдержалась.
Конечно, она помнила, что однажды этот тип до предела взбесил ее, но она
уже не помнила запах этого бешенства, и злоба давно ушла из нее. Поэтому
она просто неподвижно сидела и ждала, что скажет этот миляга. А он тоже не
торопился, медленно и чуть нахально разглядывая сидящую перед ним девушку.
Одетая в черное, Таллэ была почти неразличима в глубине палатки. Только
цепь-ожерелье и обруч на голове слегка светились в лунном свете, а в
глазах девушки луна отражалась влажным серебряным блеском.
Первой нарушила молчание все-таки она.
- Зачем ты сюда пришел? - спросила она без малейшего раздражения.
- Чтобы попросить у тебя прощения, - он улыбнулся.
- За что?
- За наш прошлый разговор. Извини меня, если можешь.
- Никогда бы не подумала, что ты способен на такую вежливость.
- А это не я, - он негромко рассмеялся. - То есть не совсем я. Час
назад иду мимо Раздола, никого не трогаю, вдруг из кустов выскакивает ваша
Мелиан и, бешено сверкая глазами, спрашивает, извинился ли я перед тобой.
Я объяснил ей, что никак не мог этого сделать, так как она сама запретила
мне появляться в Меловой роще. Тогда она сказала, что сейчас ты в
Пригорье, и прибавила: "Иди немедленно, не то я всажу в тебя стрелу". И
что-то там делает с тетивой своего арбалета. Пришлось идти.
- В таком случае считай, что я тебя простила, - спокойно ответила
Таллэ, вопросительно глядя на Эндвэлла. Но он не торопился уходить,
наоборот, присел у самого входа в палатку вполоборота к девушке, так что
их плечи почти соприкасались. Он взял в руки ее меч, лежавший у входа, и
повернул клинок к свету. Через все серебристое лезвие тянулась надпись,
сделанная черными знаками, чем-то напоминающими кусочки еловых веток с
осыпающимися иголками.
- Твой меч? - спросил он и добавил цитатой: - "Я вроде знаю
эльфийские руны, но эту надпись прочитать не могу".
- Это не руны, - ответила Таллэ. - Странно, что ты не узнаешь керат.
- Что-что?
- Хвоинки. Письменность Гранасии. Внешнее сходство с рунами,
действительно, есть, но принцип чтения совсем иной, - она откинула голову
назад и медленно, так, как произносят заклинания, проговорила: - Гондор о
рэли ранд, Дол-Амрот о рэли эглер, наи рэли стэр о-вел Арнор ла!
Он понял, она почувствовала это по его глазам. Только сейчас она
обратила внимание, что он одет не так, как в день их первой встречи.
Тогда, до начала Игры, он, как все, ходил в джинсах и свитере, теперь же
на нем был полный эльфийский прикид. На груди его, поверх светлой рубашки
и кожаной безрукавки, сверкала серебряная цепочка с большим
дымчато-зеленым камнем, на левой руке было кольцо с кристаллом того же
цвета. В таком виде, с потемневшими глазами на бледном лице, он показался
Таллэ еще красивее, чем в прошлый раз, но на нее это никак не действовало.
Ее мысли были заняты другим, и ей было все равно.
- Это твой девиз? - спросил Эндвэлл, возвращая меч на место. Сегодня
этот эльф и вел себя не так, как в прошлый раз, без обычного насмешливого
нахальства. Таллэ повернулась к нему, и во взгляде ее промелькнула тоска.
- Не знаю. И вообще я не верю ни в бога, ни в черта, ни в валаров. И
тем более не верю в силу любовных чар... - она опустила голову. Он слегка
провел рукой по ее волосам:
- А во что же ты тогда веришь?
- Только в себя. И в свою удачу.
- "Гондор моя родина, Дол-Амрот моя слава, но сердце мое лишь в
Арноре", - задумчиво повторил он по-русски со своим странным мелодичным
акцентом. - Послушай, можно мне еще раз взглянуть на подарок Ариэль?
- Нельзя, - резко ответила Таллэ. - Я его потеряла.
- Как потеряла? - он вздрогнул, и на лице его появилась тревога. -
Когда?
- Три дня назад. Знаешь близ харадской переправы такую здоровенную
березу? Так вот, три дня назад Гондор и Харад заключали там договор о
ненападении, а я смотрела на церемонию, сидя на этой березе...
- Ты СНИМАЛА церемонию, сидя на этой березе, - мягко поправил ее
Эндвэлл.
- Откуда ты знаешь? - Таллэ вскинулась, как от удара. - Джим
проболтался? Ну что это за документальные съемки, если о них все знают? Я
