фундаментальных исследованиях, результаты которых обычно не патентуются, а
публикуются открыто, часто бывает сложно установить приоритет какого-либо
исследователя в сравнении с его коллегами, тем более что исследования в
одной области ведут обычно несколько групп ученых. Таким образом
неопределенная и часто нереализованная индивидуальная прибыль от научного
открытия неизбежно меньше той значительной общественной отдачи, которую
приносят открытия и радикальные нововведения. Этот факт можно считать
доказанным теоретически и эмпирически, на многочисленных примерах (от
пенициллина до ксерокса).
Из различия между индивидуальной и общественной отдачей затрат на научные
исследования вытекает третье принципиальное положение экономики науки - о
неспособности рынка (market failure) обеспечить адекватное вложение ресурсов
в науку, т.е. о том, что рынок, в отсутствие специальных стимулов, в
принципе не может гарантировать оптимальный или социально приемлемый уровень
научных расходов (underinvestment in R&D). Именно этот аргумент является
центральным в экономическом обосновании государственного регулирования сферы
научных исследований в последние 40 лет.
На практике реализуются три основные схемы преодоления государством
указанной "слабости" рыночного механизма.
(1) Прямое участие государства в производстве знаний путем организации
государственных лабораторий, находящихся на бюджетном финансировании и
бесплатно предоставляющих полученные знания широкому кругу потенциальных
пользователей. Такими были практически все без исключения научные
организации в СССР. В США и других развитых странах к ним можно отнести
крупные национальные лаборатории, связанные с решением проблем обороны,
энергетики, здравоохранения, а также сельскохозяйственные лаборатории и
опытные станции. В данном случав и объемы и структура расходов на
производство знаний являются непосредственным результатом государственной
политики.
(2) Предоставление безвозмездных субсидий на проведение фундаментальных
научных исследований ученым, находящимся вне государственных лабораторий - в
основном в университетах. Условием получения субсидий является полная
отчетность о ходе исследований, открытая публикация всех полученных
результатов, т.е. отказ от особых прав на полученное знание.
(3) Обеспечение благоприятных условий для частного производства научных
знаний и технологий - предоставление патентов и авторских прав, налоговых и
амортизационных льгот и привилегий частному бизнесу, вкладывающему средства
в научные исследования.
Хотя специфика отношений покулатель-продавец на рынке новых знаний и
других информационных продуктов не позволяет вполне эффективно, с точки
зрения ряда экономистов, использовать эти инструменты, их применение в
течение более чем 200 лет дает в целом благоприятные экономические
результаты.
Первые две схемы очень близки друг другу в смысле источника ресурсов и
характера научной продукции, являющейся преимущественно общественным благом.
Это та часть Науки, которая увеличивает общий фонд знаний. По третьей схеме
работает преимущественно Технология, т.е. осуществляются прикладные
исследования и разработки в частном секторе. Этот сектор нацелен на создание
ренты, которая может быть извлечена из владения (или права использования)
частного по характеру создания и использования знания. Каждый сектор имеет
собственную организацию и мотивацию занятых, соответствующую характеру и
целям научной деятельности. Таким образом общество одновременно обеспечивает
как бы два научных сообщества, имеющих разные функциональные характеристики,
существующих параллельно, но, безусловно, неразрывно связанных между собой и
взаимозависимых: рыночную и общественную, огосударствленную. Действительно
эффективное размещение ресурсов в производство использование знаний в
современной экономике требует наличия непременно этих двух сфер, каждой со
своими функциями и целями, в состоянии динамического равновесия.
Хорошо согласуясь с указанными теоретическими положениями, практический
опыт развитых стран устанавливает пределы государственного регулирования
научно-технической деятельности, показывает приемлемое соотношение
механизмов рациональности и спонтанности, "плана" и "рынка". С одной
стороны, конкуренция товаропроизводителей на локальных, национальных и
глобальных рынках создает благоприятную для технического прогресса среду,
поскольку создание и реализация технологической ренты является в условиях
насыщенного спроса чуть ли не единственной основой долгосрочного устойчивого
роста. Конкурирующие компании вынуждены брать на себя высокий экономический
риск, связанный с реализацией дорогостоящих инновационных проектов. При этом
действие цен, прибылей и других стоимостных категорий как объективных
экономических реальностей рынка обеспечивают довольно эффективный
самонастраивающийся механизм выявления существующих и перспективных
потребностей, сбалансирования противоречивых интересов производителей и
потребителей.
С другой стороны, высокая активность государства в финансировании науки,
подготовке кадров, создании материальной и информационной структуры, а также
в обеспечении налоговых, амортизационных и других экономических привилегий
для НТП в частном секторе, обеспечивает развитие сферы НИОКР и укрепление
научного потенциала, и, вместе с тем, усовершенствует рыночный механизм
создания, тиражирования и использования нововведений. Однако государственное
регулирование не может заменить рыночный механизм НТП, а отсутствие этого
механизма в плановой экономике как раз и приводило к тому, что, по образному
выражению Ю.Васильчука, "государство, проспавшее два этапа НТР, погибло".
Вместе с экономическими реформами в России и других постсоциалистических
странах начался переход от полностью государственной, подчиненной
политическим и идеологическим
СТР 71
целям модели НТП, к смешанной государственно-частной, ориентированной как
на достижение престижных национальных целей, так и на решение экономически
обоснованных и социально значимых задач модели. Этот переход везде
происходит исключительно болезненно, что связано как с особенностями
развития этой сферы в плановой экономике, так и с собственно экономическими
сложностями переходного периода.
Статистические параметры трансформационного шока, который переживают
наука и наукоемкие отрасли России, а также других постсоциалистических стран
и республик бывшего СССР, позволяют сделать вывод о том, что эта сфера
пострадала серьезнее и жестче, чем экономика в целом или промышленное
производство. Объемы российских НИОКР в сопоставимых ценах сократились за
1990-1994 гг. в 4 раза, а ВВП за этот период - примерно в 2 раза. В
результате доля внутренних затрат на исследования и разработки в ВВП
снизилась более чем вдвое с 2,03% в 1990 г. до 0,82% в 1994 ((( "Наука
России в цифрах: 1995 г." Центр Исследований и статистики науки. Москва,
1996, стр. 36.))). В бюджетах 1995 - 1996 годов положение науки радикально
не улучшено.
Численность занятых в науке и научном обслуживании за 90-е годы
уменьшилась почти на 1 млн. человек, резко упали показатели набора и
особенно выпуска аспирантов, практически прекратился приток в отечественную
науку талантливой молодежи, возникла угроза прерывания преемственности в
лучших научных школах.
Эти процессы трудно считать нормальной экономической реакцией на
происходящие изменения модели развития, но единой точки зрения по оценке
состояния дел в этой области нет. К настоящему времени можно указать на два
полярных подхода, оптимистический, часто присутствующий в официальных
правительственных оценках, и пессимистический, принадлежащий лидерам
экономической оппозиции и части ученых.
Наиболее оптимистическая оценка заключается в том, что за четыре года
реформ произошли крупные структурные перемены в содержании и характере
научно-технической деятельности, выразившиеся в сокращении ее масштабов в
соответствии с реальными экономическими возможностями, в снижении доли
оборонной составляющей, свидетельствующей об оздоровлении характера НИОКР, в
завершении периода автаркии и переходе к интеграции в мировое научное
сообщество и к новым жестким условиям конкуренции на рынках наукоемкой
продукции, которые дисциплинируют отечественных производителей и дадут новые
стимулы НТП.
Противоположная пессимистическая оценка результатов трансформационного
шока в сфере НИОКР и инновационной системе заключается в выводе о разрушении
российской науки, близком к коллапсу состоянии ведущих исследовательских
учреждений и научных школ из-за недостаточности государственного
финансирования и "утечки умов" за границу и в коммерческие структуры.
Сокращение оборонного сектора НИОКР оценивается как сугубо негативный
процесс, катализатор "деиндустриализации" и деградации наукоемких отраслей.
Интеграция в мировое научное сообщество рассматривается как признак утраты
самостоятельности научных школ, и стремление отдельных ученых обогатиться
путем "дешевой распродажи" интеллектуальной собственности. Жесткие условия
конкуренции на мировых рынках - как стремление не допустить туда высокие
технологии России, а деятельность ТНК в России - как начало ее колонизации.
На мой взгляд, более реалистичным представляется вывод о закономерности
глубокого переходного кризиса российской науки и ее наукоемких отраслей, о
появлении признаков формирования в России новой инновационной системы,
отвечающей современным социально-экономическим условиям и задачам на
перспективу. Созидательный процесс, в отличие от разрушительного, идет
медленно и его результирующий вектор пока не ясен, многие положительные
изменения в научной политике государства запоздали, что создает угрозу
сохранения нестабильности и неуверенности на ближайшую и среднесрочную
перспективу.
Рассмотрим некоторые новые явления и тенденции, наметившиеся или уже
достаточно прочно закрепившиеся в российской инновационной системе, и
свидетельствующие о ее движении к новой модели.
Во-первых, произошли большие изменения в структуре и способах
финансирования НИОКР. По последним имеющимся у нас данным (на 1994 г.),
прямое госбюджетное финансирование этой сферы составляет 61%, а остальные
расходы покрываются из средств: предпринимательского сектора (19,9),
внебюджетных фондов (6,3), собственных средств научных организаций (10,5),
иностранных источников (2,0), средств высших учебных заведений (0,2) и
частных бесприбыльных организаций (0,1). Снижение доли прямой госбюджетной
поддержки (еще в 1991-1992 гг. она превышала 90%) в принципе соответствует
мировым тенденциям, а новое для
России становление альтернативных источников финансирования является, на
мой взгляд, очень важным позитивным моментом. Плюрализм и относительная
независимость источников финансирования науки и нововведений - исключительно
важный признак инновационной системы нового типа. Из источников средств
нового типа можно назвать Российский фонд фундаментальных исследований и
Российский гуманитарный научный фонд, предоставляющие гранты на инициативные
научные проекты по итогам конкурсов с экспертной процедурой оценки. В их
деятельности важен не только принцип открытого конкурса ученых в
национальном масштабе, впервые реализованный в России на постоянной и
достаточно массовой основе, но и возможность получения новых критериев для
