и ничем не заменимым механизмом соизмерения затрат и результатов, в своей
бесконечномерности обладает и рядом таких пороков и дефектов, которые при
разных обстоятельствах могут углубляться или смягчаться. И основное
содержание общественного процесса как раз и состоит в оптимизации, как
непрерывном движении к "наименее плохому", в том, чтобы асимптотически
приближаться к идеалу, т.е. сознавая невозможность достижения идеала как
конечной цели, двигаться в ее направлении от одной промежуточной ступени к
другой. Такое движение происходит в ходе постоянной и неизбежной социальной
и политической борьбы, принимая разный характер в разные периоды и в разных
странах. Одно из проявлений этой борьбы - не только столкновение монополии и
конкуренции, но и столкновение между животворной монополией (например,
государственным контролем в сферах кредита и денег) и губительной
антирыночной монополией, монополией мафиозного характера.
Хотя и не главной, но очень важной стороной этой борьбы является
экономическая теория. В известной мере ее многогранность и разноплановость
зависит от интересов тех или иных социальных групп. Но более всего
несовпадение взглядов определяется разноплановостью самой действительности,
тем что последняя состоит из факторов, действующих в разных, зачастую
противоположных направлениях, в результате чего оказывается естественным и
неизбежным возникновение и развитие разных течений, выделяющих в качестве
наиболее важных одни или другие аспекты экономической жизни.
С этой точки зрения доклад В.С.Автономова глубоко содержателен и высоко
ценен. Но в какой степени он применим к анализу закономерностей нашего
переходного периода? Сложность в том, что все основные течения мировой
экономической мысли обращены к анализу реальной рыночной экономики, а у нас
ее еще нет. Для нас, как я полагаю, самым главным и самым трудным является
не сама теория рыночной экономики, которая в мировой науке прекрасно
разработана и продолжает разрабатываться, а теория и практика перехода от
нерыночной экономики к рыночной. В зависимости от конкретной исторической
обстановки такой переход носит совершенно различный характер и поэтому очень
трудно найти общие законы и закономерности* Эта трудность проявилась и в
содержании доклада В.С.Автономова. Здесь позитивная часть намного сильней,
чем нормативная. Я это говорю ни в коем случае не в упрек докладчику. То,
что у нас происходит сейчас - это как я полагаю особое, своеобразное
первоначальное накопление - такое, которое более всего зависит не от
экономических, а от политических факторов. Победы на предстоящих
президентских выборах демократии - одна экономика, а победа коммунистов -
совсем другая. Но обратите внимание на то, что даже Зюганов в своей
программе ничего не пишет о марксизме как руководстве к действию. Возможно,
что это всего лишь политическая уловка, но она не лишена определенного
смысла.
Как бы то ни было впервые после почти 8 десятилетий у нас пришло время,
когда марксистская экономическая теория начала уходить в прошлое. Это было
неизбежно. Как могло быть иначе с наукой, которая основывала теорию
заработной платы на возмещении стоимости рабочей силы, а не на
производительности труда? И при том, как это имеет место в первом томе
"Капитала", констатировала, что основной системой зарплаты является сдельная
поштучная оплата т.е. прямым образом основанная на производительности. Как
могло быть иначе с теорией, которая объявляла тенденцию нормы прибыли к
понижению одним из основных законов - и притом таким законом, который
обусловливает, неизбежность гибели капитализма? Иными словами, один - далеко
не главный - вариант стабильной производительности труда при росте
органического состава капитала, объявлялся главным и определяющим все
будущее общественного устройства? Как могло быть иначе, когда основной
характеристикой послеоктябрьской эпохи объявлялся сначала общий кризис
капитализма, а затем его углубление - тогда как, по крайней мере с начала
50-х годов, экономика капитализма достигла небывалой устойчивости
экономического роста, когда прежние закономерности с неизбежностью
периодических кризисов, явно сходят на нет (как сходит на нет и острота
классовых противоречий, что помимо прочего, находит свое выражение в резком
снижении забастовочного движения, в том, что 80-85% населения индустриальных
стран относят себя к среднему классу, т.е. не признают себя
эксплуатируемыми)?
Я думаю, что путь выхода на плодотворную нормативность состоит в том,
чтобы абстрактно-теоретический анализ соединить с историко-страновым. Это
особенно важно потому что сейчас в разного рода публицистике появляется
много несообразностей. Возможно наиболее очевидная из них заключается в той
позиции, которую занимают нынешние "ортодоксальные марксисты". Еще вчера они
объявляли о том, что самая характерная черта современного капитализма как и
прежде заключается в стихийности и анархии производства, в противоречии
между общественным характером производства и частным присвоением. Сегодня
же, когда здесь у нас началось становление рынка и приватизация, они
объявляют о том, что мы уходим назад от капитализма, в лоне которого, якобы,
господствуют государственная собственность и организованность. Или вот еще
один пример несообразности: в первом варианте программы КПРФ говорилось, что
наше теперешнее экономическое положение похоже на то, что было в США в
1929-1933 гг. Ну как можно так писать, когда там был циклический кризис, а у
нас совсем другое - кризис структуры, кризисный переход от одной системы к
другой?
Если уж обращаться к историческим сравнениям, то здесь наиболее важны
опыт СССР при переходе от "военного коммунизма" к НЭПу и опыт
послемаоистского Китая - в том и другом случае речь шла о сочетании рынка и
значительной приватизации с жесткой политической
диктатурой; опыт "тетчеризма" и " рейганомики", а также
Административно-финансовой реформы в Японии - где некоторое, в определенных
пределах, ослабление государственного регулирования принесло с собой
значительные улучшения. Немаловажен опыт "четырех драконов" -республики
Корея, Тайваня, Гонконга и Сингапура, а также ряда стран Южной Америки.
Самый общий вывод из этого опыта заключается в следующем: рыночные отношения
могут быть и при политической демократии и при диктатуре. В зависимости от
конкретной исторической обстановки, более эффективным может оказаться то
один, то другой вариант. Не мажет, однако, быть эффективным вариант
антирыночный. С другой стороны, рыночный вариант не может сохраняться при
слишком длительном тоталитаризме (при том, что никаких заранее определенных
сроков здесь быть не может: разумность или чрезмерность сроков определяется
только конкретными обстоятельствами).
Особый, в высшей степени важный самостоятельный вопрос - о соотношении
между рынком и характером собственности. Видимо, его самое общее решение
состоит в том, что между частной собственностью и рынком существует, хотя и
не строгая, но положительная зависимость, а между государственной
собственностью и рынком тоже не строгая, но отрицательная зависимость.
Именно поэтому курс политической демократии, подкрепляемый общественной
наукой, состоит в том, чтобы государственную собственность сводить только к
необходимому минимуму, сознавая, что необходимость государственной и
смешанной форм собственности все же всегда сохраняется и что ведущим
фактором, определяющим пропорциональность экономики, является рынок.
В начале своего доклада В.С.Автономов пишет, что "во всех науках есть
проблема соотношения теории и факторов, но только в экономической теории она
принимает форму противоречия (или выбора) между "реалистичностью" и
"точностью" (truth vs. precision)... Промежуточный статус экономической
теории порождает серьезную методологическую проблему". В частности дело
обстоит так, что для практики решающую роль играет не абстрактная теория, а
благоразумие, для формирования которого та или иная теория может оказаться
очень полезной (едва ли не самый показательный пример - кейнсианство).
Чем скорее преодолевается то духовное оскудение, которое было характерно
для всей нашей общественной науки в ее послевоенный период, тем, ясней
становится, что успех приносит не любое государственное регулирование, а
только такое, которое осуществляется в условиях господства рыночных
отношений. "Конкуренция - везде, где возможно, регулирование -везде, где
необходимо" - считаю, что этот девиз, исходящий от послевоенной германской
социал-демократии, - самое важное положение всей экономической теории в ее
нормативном аспекте. Или по другому: научными могут быть только такие
взгляды которые признают, что каковы бы ни были исторические обстоятельства,
единственное содержание прогресса может и должно заключаться не а
уничтожении рыночных отношений, а в их совершенствовании.
Убогость всех наших прежних учебников политической экономии и научного
коммунизма в немалой мере объяснялась тем, что такое положение не только
отвергалось, но и объявлялось антинаучным, апологетическим и т.д. - а для
современной мировой экономической науки вход в наши научные и все иные
публикации был практически закрыт.
В последние годы положение начало изменятся. В связи с выходом у нас
книги "К.Макконелла и С. Брю "Экономикс", 1992 г.", в марте 1993 г. в
журнале МЭиМО была опубликована моя рецензия под названием "Лед тронулся?"
Под этим названием я имел в виду первые после многолетнего застоя шаги к
выпуску в нашей стране книг, принадлежащих к современной
экономико-теоретической классике. Теперь же с очень большим удовлетворением
хочу отметить, что началось истинное половодье, что вовсю развертывается
соревнование учебных и научных институтов, многих издательств по выпуску
такого рода литературы.
Я не намерен давать здесь библиографию, но приведу некоторые примеры:
речь здесь пойдет о четырех классах новейших публикаций: 1) переводные
книги, обращаемые к истории экономической мысли (такие как "Австрийская
школа в политической экономии",; Дж.М.Кейнс "Избранные произведения";
М.Блаут "Экономическая мысль в ретроспективе" и ряд др.); 2) переводные
учебники современной экономической теории (здесь кроме вышеназванной книги
Макконелла и Брю, я бы назвал книгу С.Фишер, Р.Дорнбуш и Р.Шмалеизи
"Экономика", 1993; "Эдвин Дж. Доллан "Микроэкономика" и "Макроэкономика",
1994; "Современный бизнес", тома I и II, 1995; Ф.А.Хайек "Пагубная
самонадеянность", 1992 и многие другие.
Не могу не отметить, что многие из книг, принадлежащих к первому и
второму классам выпускаются по инициативе и при очень большом участии
сотрудников нашего института. Особого внимания здесь заслуживает выпускаемый
по инициативе и при самом активном участии нашего Отдела современных теорий
рыночной экономики периодический альманах "Thesis". Наконец-то российский
читатель получил возможность читать лучшие статьи из лучших западных
периодических изданий по экономике.
Третий класс: новейшие монографии российских ученых. Здесь можно отметить
книги "С.Брагинский и Я. Певзнер "Политическая экономия: дискуссионные
проблемы, пути становления", (1991); "Экономика и бизнес, 1993, МГТУ, под
ред. В.Д.Камаева"; "Политическая экономия, 1993 МГУ под.ред. А.Сидоровича и
