незаинтересованность их представителей признать в рыночном переходе
принципиально новую исследовательскую область, достойную самостоятельного
серьезного и длительного изучения.
2. На макроуровне одним из наиболее заметных новых объектов явился
переходный экономический кризис. Его причины и движущие силы не сводимы к
тем, которыми до сих пор объясняли предшествующие кризисы, А беспрецедентные
глубина и продолжительность символизируют, по-видимому, самый большой
"провал" ортодоксальной экономической теории.
3. На микроуровне к числу новых явлений следует отнести возникновение
класса производителей с весьма специфическими свойствами. По многим
параметрам функционирования они близки к производителям рыночного типа.
Однако в отличие от последних мотив прибыли для них не является ведущим.
4. Сложившаяся в России переходная экономика быстро эволюционирует.
Однако это не означает, что она столь же быстро лишается своих специфических
свойств. Отсюда следует, что многие широко употребительные на Западе теории
и подходы еще долго не станут таковыми в наших условиях. И наоборот:
полезные и подходящие для нашего случая методы и модели могут сравнительно
невысоко котироваться среди западных исследователей (пример: деловые опросы
и их применение в теории). С указанным обстоятельством связана, вероятно,
главная методологическая проблема, стоящая перед развитием экономической
науки в России.
В.П. ГУТНИК
КОНЦЕПЦИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ПОРЯДКА:
ОТЖИВШИЙ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП ИЛИ ДЕЙСТВЕННЫЙ ИНСТРУМЕНТ ИЗУЧЕНИЯ
ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ?
Методологические споры среди экономистов обостряются, когда существующие
теории теряют способность объяснять ситуацию и дать хозяйствующим субъектам
(вообще всем гражданам страны) достаточно ясную ориентацию. В эпоху СССР
коктейль из толкований метода "Капитала" и аксиом "Краткого курса" вполне
удовлетворял потребность, ибо теория не предназначалась для объяснения, а
занималась обоснованием уже принятых решений.
В период трансформации экономическая теория изменила окраску, но не
методологию. Теория - в том виде, в каком она существует сегодня в России, -
исходит отнюдь не из абстрактных ("точных") моделей и не из реальных фактов,
а из политических решений и лозунгов (последние, как правило, имеют корни в
западных представлениях о рыночной экономике и демократическом государстве,
но, как правило, за ними и нет соответствующего содержания, и они играют
роль - воспользуемся словами В.С.Автономова - "декоративного украшения").
Плоха не сама по себе связь экономической теории с политикой, а
подчинение теоретического исследования политическим решениям, которые
зачастую носят невзаимосвязанный характер и преследуют в основном цели
укрепления позиций предержащих власть. В этих условиях требуется
реагирование на конкретную, спонтанно возникающую и быстро меняющуюся
ситуацию, а вовсе не выявление долгосрочных тенденций и взаимосвязей.
Поэтому заявления вошедших во власть бывших "завлабов" и докторов наук о
том, что концепции нам не нужны, совершенно объяснимы: пока будет
разрабатываться концепция, власть отнимут.
Но наука не должна понимать "реальные практические интересы
реформирующейся страны" так же, как и властные элиты. Конкретный анализ
отдельных сфер и процессов и тем более конкретные рекомендации для
экономической политики результативны лишь в той мере, в какой они опираются
на общую, комплексную теорию, описывающую (и объясняющую) хозяйственное
устройство данной страны, т.е. на теорию хозяйственного порядка.
Если прилагать к фактам "реформенного периода" неоклассическую теорию, то
возникает абсурдная ситуация: модели могут показывать, что рыночное
состояние достигнуто, спрос и предложение ведут себя так, как и положено при
свободных рыночных ценах и автономных производителях. И эти модели никак не
могут высветить тот факт, что либерализация цен упразднила
централизованно-административное ценообразование, но отнюдь не обеспечила
переход к конкурентным ценам (цены стали устанавливаться децентрализованно,
но остались административными). Освободившись формально от государственного
управления, ставшие независимыми производителями, предприятия все еще не
перешли в разряд рыночных производителей, поскольку отсутствуют важнейшие
рынки (для наших предприятий фактически не существует рынок капиталов),
важнейшие институты (так и не действует институт банкротства) и нет реальной
конкуренции (несмотря на все разговоры о разрушительной конкуренции западных
товаров).
Какой смысл применять к анализу такой ситуации формальные модели, даже
если в каких-то случаях кривые и будут описывать поведение отдельных
параметров как рыночное? Результаты могут быть анекдотичными (в этой связи
вспоминается попытка одного молодого американского профессора на базе
советских и российских статистических сборников построить модель
регионального сотрудничества среднеазиатских республик с республиками
европейской части - получилось очень эффективное разделение труда между
Россией и Таджикистаном).
Поэтому для разработки теории трансформации следует в максимальной
степени использовать достижения теории хозяйственного порядка, которая -
подобно концепциям нового институционализма - рассматривает совокупность
реальных фактов из разных сфер жизни в их взаимосвязи (одним из важнейших
является положение о "взаимозависимости порядков") и в динамике. Разумеется,
она должна применяться не сама по себе, не отдельно, а в сочетании с
основными элементами других ведущих экономических теорий. Ни одно из
направлений экономических теорий сегодня не может рассматриваться как
исчерпывающее или единственно верное.
В связи с этим возникает вопрос а существует ли на самом деле "мэйнстрим"
в экономической теории? Подсчет по количеству публикаций ученых,
принадлежащих к тому или иному направлению, и даже по количеству нобелевских
премий - не самые лучшие критерии. Видимо, следует учитывать и то, как
определенные теории воздействуют на образ (и выработку) хозяйственного и
хозяйственно-политического мышления, на принятие решений хозяйствующими
субъектами. То есть судить по качеству, а не по количеству. В этом отношении
существует несколько равнозначимых экономических теорий.
Но не менее важно принимать во внимание, что в большинстве случаев (в
различных западных университетах) "мэйнстрим" реализуется не в чистом виде
как абсолютная, всеобъемлющая теория, а как один из элементов теоретических
воззрений. Особенностью методологии экономического анализа, по крайней мере
в европейских университетах, является сочетание трех (или более)
составляющих в различной пропорции (в зависимости от университета):
- теории равновесия (неоклассический подход);
- теории предложения (монетаризм);
- новой институциональной экономики.
В Германии в большинстве случаев в качестве четвертого элемента (или
иногда в coeдинении с третьим) выступает теория хозяйственного порядка.
Вероятно, в других странах также есть специфические, опирающиеся на традиции
той или иной страны, теоретические направления, разрушающие монопольное
господство неоклассики.
Безусловно, англо-американская теоретическая экспансия, проникая и в
германские университеты, стремится к доминированию и в ряде случаев
добивается успеха. Скажем, Боннский университет находится почти под полным
влиянием формального направления экономической неоклассической теории. В
других случаях между формальным и эмпирическим направлением, с одной
стороны, и альтернативными теориями (институционализм, неокейнсианство и
др.) существует относительное равновесие (Мюнхенский, Франкфуртский
университеты). А в Марбургском университете господствует новая
институциональная экономика с ярко выраженной ордолиберальной окраской. 1)
Создается впечатление, что формальная неоклассическая теория становится
модной и в Германии, и в других европейских странах не потому, что появилась
объективная потребность в ней (скажем, со стороны экономической политики или
бизнеса), а потому, что это открывает возможность быть принятым в мировую
"элиту" экономической науки (премии, конференции, публикации, приглашения в
американские университеты). Характерно, что профессора, стремящиеся
поработать за океаном, становятся правоверными сторонниками неоклассической
теории (тем более что престижно звучит само название научного направления:
"Я - неоклассик"). Те же, кто преимущественно работают в Германии, если и
используют инструменты неоклассического анализа (наряду с другими
инструментами), то делают это для решения достаточно конкретных, тесно
связанных с практикой проблем.
Хотя я и упомянул теорию хозяйственного порядка как специфически
германский элемент экономического анализа, это вовсе не значит, что он не
применим в других странах. Будучи национальным (германским) по
происхождению, он универсален в применении, но при довольно существенной
переработке, приспосабливающей основные принципы данной теории к специфике
той или иной страны. Может существовать множество теорий хозяйственного
порядка в зависимости от страны и исторического периода. Велосипед
изобретать здесь нет надобности, но приспосабливать к особенностям
отечественных дорог и правил движения придется.
Особую значимость теория хозяйственного порядка приобретает в ситуации
существенных изменений общих условий хозяйствования и экономического
управления. Отметим, что она во многом совпадает с эволюционной
экономической теорией (отбрасывая радикальные положения некоторых
современных эволюционистов, заявляющих о невозможности изучения институтов в
силу их непрерывной и ежесекундной изменчивости), поскольку имеет стоим
предметом не только готовые хозяйственные порядки, но и процесс их
становления и изменения. А главное - она ставит вопрос о целенаправленных
действиях различных субъектов по формированию определенного порядка, т.е.
вопрос о создании порядков.
В этом отношении рискну утверждать, что теория хозяйственного порядка
(которую в Германии даже некоторые экономисты, близкие к ордолиберальному
течению, объявляют устаревшей) сейчас более важна и актуальна для
реформирующихся экономик Центральной и Восточной Европы, чем для Германии,
где господствует устоявшаяся модель социального рыночного хозяйства.
Неоклассические теории (или теории равновесия) в меньшей степени
соответствуют современному переходному периоду не только потому, что они
рассматривают моментные состояния, абстрагируясь от их изменений в реальном
времени, но и потому что исходят из наличных, уже утвердившихся рыночных
отношений. Они не приспособлены для анализа меняющихся рамочных условий, тем
более для сравнительного анализа систем и системных изменений. Эти теории
пригодны (и должны использоваться) как инструмент анализа взаимодействия
отдельных элементов рыночной модели, но не могут выработать саму эту модель
или объяснить ее становление.
Институциональный подход (равно как и теория хозяйственного порядка) как
раз и помогает обнаружить формы, к которым затем можно применять
неоклассический анализ. Разумеется, справедливо предостережение В.Автономова
о большой вероятности усвоения институционализма "на крайне поверхностном,
декоративном уровне". Тем не менее даже такой уровень может стимулировать
