- то чуть правее встанет, то чуть левее... Наконец, спрашива-
ет: "Меня видно?"
Гитары и танки.
Рассказывает Борис Жуков.
- Весна 1987 года. "Разгул махровой демократии". Московс-
кие горслеты возобновлены, и руководство городского клуба под-
бирает место для очередного, XXYII-го по нумерации. Президент
Игорь Каримов предлагает несколько вариантов места, но все они
один за другим отклоняются представителем студенческого движе-
ния охраны природы Татьяной Виноградовой. Дело в том, что у
Каримова оказался исключительно тонкий вкус: все предложенные
им места либо уже были заказниками, либо должны были ими стать
в скором будущем. (Кстати, о том, что место следующего, XXY-
III-го слета - тоже объект охраны, экологи узнали лишь придя
на слет.)
Уязвленный патриарх заявляет, во всеуслышание, что он
найдет прекрасное место, которое уж точно никаким памятником
природы не является. А через некоторое время кустовых команди-
ров на очередном собрании горклуба просят оповестить свои кус-
ты: на слет можно будет попасть только с официальным автобус-
ным заездом, имея при себе документы, удостоверяющие личность,
так как слет будет на танковом полигоне гвардейской Таманской
дивизии...
Идея наделала много шуму, куст "Беляево" даже отказался
вовсе участвовать в "слете под дулами орудий" (что вызвало бы-
ло некоторые затруднения, так как комендантом слета должен был
быть беляевец, лейтенант артиллерии Ринат Мухаметжанов). Одна-
ко большинство идею одобрило, тем более, что, помимо естест-
венного любопытства, была еще и надежда, что хоть туда не до-
берутся виртуозные "хвосты".
Увы! Как только колонна "официального" заезда миновала
КПП дивизии, ее автобусы стали обгонять сначала редких, а за-
тем все более многочисленных незваных участников, которые, су-
дя по всему начали выдвигаться на труднодоступные позиции еще
с ночи. Воистину, для московского "хвоста" не было преград, во
всяком случае, на суше!
А четыре с лишним года спустя история получила неожидан-
ный эпилог. Ночь с 19 на 20 августа 1991 года. Под стенами Бе-
лого дома стоят перешедшие на сторону демократов "таманские"
танки майора Евдокимова, а вокруг там и сям горят костры и
звучат песни. Впечатление такое, что здесь собралась вся
КСПшная Москва - от председателя Всесоюзного худсовета А.Го-
родницкого до оппозиционной всему и вся группы "Февраль".
- Слушай, тебе не кажется, что это просто слет КСП, толь-
ко с танками?
- А ты XXYII-й помнишь? Так вот, сегодня Таманская диви-
зия у нас с ответным визитом.
На суше и на море.
Нет преград московскому "хвосту", да и просто КСПшнику на
суше. Нет и на море.
В книжке "Неформальная Россия" ("о неформальных политизи-
рованных движениях и группах в РСФСР; опыт справочника", Моск-
ва, "Молодая Гвардия", 1990 г.) была глава, посвященная движе-
нию КСП. Рассказывая о Московском клубе, автор писал: "Обраща-
ет внимание куст "МИДиез" ("Маркиз и друзья и его знакомые"),
который проводит только песенные слеты определенного направле-
ния..."
Что это было за направление, теперь уже установить нелег-
ко по причине, изложенной ниже; говорят, впрочем, что тематика
мероприятий была пронизана духом спиртных напитков.
Но однажды эти слеты резко прекратились, а сам Маркиз
(Сергей Банников) исчез с КСПшного горизонта.
Далее следует рассказ одного из знакомых знакомых Берга:
- Брожу я по островку у восточного побережья Средиземного
моря. Вдруг слышу - поют. По-нашему и, что самое интересное,
"наши" песни. Подхожу, вижу - костер и ребята.
- Вы что здесь делаете? - спрашиваю. - Проводим слет кус-
та "МИД". Оказывается, тот из них, кто "уехал" первым, повызы-
вал туда всех остальных, и теперь им там вместе таки-да непло-
хо!
Вообще же оставшиеся "здесь" ревниво пытаются отслеживать
перипетии судеб тех, кто оказался "там", хотя это и нелегко:
мешает, в частности, дороговизна переписки, а уж о звонках и
говорить не приходится. Поэтому проверка подозрительной инфор-
мации несколько затруднена.
Так, "здешние" знакомые Якова Когана, узнав, что "там" он
"работает на лесоповале", никак не могли взять в толк два обс-
тоятельства: как Яша со своей больной рукой управляется с бен-
зопилой "Дружба" или как она там у них называется, и где вооб-
ще в Израиле лесоповал. Оказалось, "источник" всего-навсего
образно окрестил этим словом управление по озеленению, куда
Когану удалось устроиться на какую-то бумажную работу.
Александру Медведенко повезло больше - он работает на ра-
дио и делает передачи об авторской песне. Правда, псевдоним он
взял более благозвучный - Александр Дов (что значит - Мед-
ведь), за что друзья сразу обозвали его "довской мордой".
Грязных пускать, чистых хватать!
Рассказывает Берг.
- Апрель 1991 года. Детский фестиваль КСП в Калуге. Орга-
низован агонизирующим комсомолом, насколько можно бестолково.
Делегации присланы по разнарядке, половина участников впервые
слышит об авторской песне. Но рассказ не об этом.
Мероприятия проводятся в местном Белом доме, в выходные
дни, так что обычных обитателей в пиджачной униформе практи-
чески не видно. Зато милиционеры охраны получили установку,
мол, посетители здания в эти дни будут одеты несколько нетра-
диционно - в штормовки, возможно даже, не первой свежести, но
их надо пускать.
И вот вхожу я, председатель жюри, в цивильной, почти чис-
той куртке и почти глаженых брюках - и мне наперерез бросается
мент, решительно произнося при этом даже без намека на вопро-
сительность интонации:
- Вы к кому, товарищ!
Технический прогресс.
Рассказывает Борис Жуков.
- 1984 год. Московские городские слеты три года как зап-
рещены. В их отсутствие народ начинает живее ходить на разные
межкустовые вылазки вроде организованного кустом "Сокол" слета
"Ретро".
Многолюдное мероприятие требует больших организационных
усилий, поэтому "Сокол" призвал на помощь горклубовских "ор-
гов" и применил технические средства - рации "уоки-токи".
И вот стоит посреди леса Игорь Каримов, судорожно сжимает
в руке это чудо техники и привычно-сорванным голосом орет - не
в микрофон, а куда-то за пределы видимости:
- Да мать же твою так, переключи на прием!!!
Интересно, что предмет занятий Каримова в свободное от
КСП время - системы дальней космической связи.
В поисках выхода.
Рассказывает Борис Жуков.
- 1977 год, XX-й московский слет (с которого началась из-
вестность Долиной, Лореса, Ткачева, Кутузова и некоторых дру-
гих авторов).
Один из участников слета собрался идти к сцене записывать
концерт. Но поскольку по доброй КСПшной традиции принял "на
дорожку" несколько больше, чем следовало, то до цели немного
не дошел: запутался в ограждении и проводах и рухнул прямо в
какую-то неприметную палатку, стоящую в кустах у самой сцены.
Подняв глаза, он обнаружил, что палатка набита аппаратурой, и,
боясь что-нибудь нарушить, спросил:
- М-мужики, г-где здесь в-выход?
Один из обитателей палатки глянул на него, на его магни-
тофон, после чего взял соединительный шнур от его магнитофона
и молча куда-то воткнул...
Никогда в те годы мне не приходилось слышать столь чистой
записи лесного концерта!
Перевес был бы обеспечен!
Рассказывают, как в жюри одного из Грушинских фестивалей
мнения некоторых его членов несколько разошлись. Одну позицию
Занял Юрий Визбор и совершенно другую - Сергей Никитин и Вадим
Егоров. К Никитину вдобавок присоединилась его жена Татьяна,
которая также была членом жюри. Мало того, на подмогу Егорову
пришла его жена, которая в списке судей вроде бы не состояла.
Последнее обстоятельство окончательно вывело из себя Виз-
бора, который заявил со всей решительностью:
- Слушайте, мужики, или вы уберете своих жен, или я в
следующий раз позову всех своих!
Что-то слышится родное...
Рассказывает Борис Жуков (Москва).
- 1992 год. Москва вместе с прочими регионами готовится к
1-му Международному фестивалю авторской песни в Алма-Ате (так,
впрочем, и не состоявшемуся по сей день). Судейская бригада на
предварительном прослушивании выслушала очередного соискателя.
Александр Васин тихо насвистывает мелодию только что прозву-
чавшей песни, варьируя ее то так, то сяк. Заметивший это Дулов
обращается к нему:
- Что, на что-нибудь похоже?
- На все похоже...
Отечественные записки.
Наблюдения Берга.
- Вот, говорят, на наши концерты народу меньше стало хо-
дить. А просто раньше, кроме КСП, ничего не было, и ходили как
"наши", так и кто попало. Чем и пытались заниматься от скуки.
Например, "прикалывались" при помощи записок.
В Москве было модно испрашивать исполнение "Вашей песни"
"Интеллигент, вставай на лыжи!" (варианты: "Сжимая топор в во-
лосатой руке..." и "На смерть кенгуру", других, кажется, не
было). Некоторые авторы просто написали кое-что из этого, что-
бы шокировать прикольщика "обратно".
В Днепропетровске начала 80-х в конце первого отделения
выступающий получал записку: "А теперь спойте что-нибудь хоро-
шее", - а в середине второго - еще более лаконичную: "А теперь
спойте что-нибудь". Оратор понаивнее впадал в прострацию: "А
что же я все это время делаю?" Более веселый и находчивый ис-
пользовал обоюдную остроту ситуации: "Я-то пою уже полтора ча-
са, а Вы чем тут занимаетесь?"- за что удостаивался знаков
одобрения аудитории.
А в декабре 1995 года в Зеленограде я получил такое пос-
лание:
- Спойте, пожалуйста, песню, которую я знаю.
Удалось спеть!
В самом пишущем городе самой читающей в мире страны -
Москве - записок могло быть больше сотни за концерт. Авторы
некоторых просто мелким почерком перечисляли десятка три-четы-
ре позиций - что спеть. Скромненько и со вкусом. Однажды мне
пришлось самому себе написать записку, прочесть ее и исполнить
просьбу - только таким способом удалось легитимизировать свое
желание.
Примечание искусствоведа: удалось установить первоавтора,
по крайней мере, одной записки - по поводу песни "Сжимая топор
в волосатой руке". Им оказался студент-математик из МГУ, член
московского куста "Новослободский" Андрей Пхайко. Было это го-
ду в 1977-м на концерте Владимира Туриянского, который впос-
ледствии и написал саму песню.
Подольстил.
В 1984 году Вадим Егоров сотворил песню "Баллада о певчей
стае", увенчанную строками, вобравшими в себя все содержание:
"...летит наш певчий клин, которому названья нету,
и впереди вожак, которого зовут Булатом."
Это тот самый вожак, перу которого принадлежат слова:
"Дураки обожают собираться в стаю,
Впереди главный - во всей красе."
Фильм с этой песенкой появился годом раньше.
Суд скорый, да неправый.
Рассказывает Берг.
- В августе 1985 года занесло меня в Барзовку. Всего на
пару дней, но, как вы увидите, и этого хватило. Было там мно-
жество прелюбопытнейшего народу; кое-кого теперь в наших краях
и не встретишь. Например, Маркиз из московского куста "МИД".
Был также и Дима Кимельфельд.
И вот попросил нас с Димой "отец-учредитель" Барзовки Юра
Черноморченко послушать кое-кого из молодых ребят и сказать
что-нибудь по поводу услышанного.
Ребят оказалось чуть ли не двое. Запомнились, во всяком
случае, "мальчик" из Керчи и "девочка" из Свердловска. "Маль-
чик" показался, быть может, чересчур традиционным, но свежим и
искренним, и я его похвалил. А "девочка" - весьма техничной,
но какой-то манерной, что ли, надуманной, даже, я бы сказал,
выморочной, и я как мог мягко отметил это обстоятельство.
Вскоре выяснилось, что я сделал все с точностью до наобо-
