стало только хуже. Меня вывернуло наизнанку, вырвало непереваренным
завтраком и французским вином, я оперся руками о вогнутую стену, за
которой ревел рассекаемый лайнером воздух и простоял минуту,
пошатываясь. В ногах была слабость, во рту горечь.
Газетной вырезки как раз хватило, чтобы вытереть пальцы. Фотографию я
порвал на мелкие клочки, и бросил в унитаз.
Не оставляй ничего позади...
Припав к крану я прополоскал рот теплой, пахнущей дезинфекцией водой.
Она казалась приторно сладкой. Как любовь деда -- для бесхозного
сиротки, взятого вместо погибшего внука.
Вы долго выбирали меня, Андрей Валентинович? Здорового и умного?
Податливого к воспитанию? Не отягощенного дурной наследственностью?
Того, кто воплотит мечты о величии человечества?
Но ведь и отбракованный материал зря не пропал. Дед и за умненькой
девочкой Машей приглядывал. И не только за ней, вероятно. Сколько вас,
несостоявшихся Петров Хрумовых, выросших под заботливым присмотром Фонда
Хрумова, получивших образование, работу и веру в великое будущее
человечества?
Я просто самый удачливый. У меня была иллюзия семьи.
Зато иллюзию свободы имели мы все.
Глава 3.
От Хабаровска до Свободного мы летели в вертолете Роскосмоса. Данилов
поглядывал на меня, но молчал. Лишь на подлете, когда вертолет пошел на
снижение, полковник склонился ко мне и сказал:
-- Извини, Петя. Разбередил я тебе душу...
Он и впрямь решил, что случайным напоминанием о родителях испортил
мне настроение? Какая ерунда. Это не мои родители падали навстречу
холодной тайге. Это не мою плоть и кровь разметало по сопкам.
Я -- никто.
Зомби, гомункулус, подкидыш. Отброс общества, вытянувший счастливый
билет, чтобы когда-нибудь этому обществу послужить.
Я верил в любовь и дружбу, в бескорыстие и преданность. Любовь
сменилась расчетом, дружба -- деловыми отношениями, бескорыстие
обернулась удачным вложением капитала, преданность -- просто
предательством.
-- Надоело быть хорошим мальчиком... -- прошептал я.
-- Что? -- Данилов, наверное, подумал, что не расслышал.
-- Надоело быть хорошим мальчиком! -- крикнул я. Голос тонул в рокоте
винтов, но теперь полковник понял. Пожал плечами и отвернулся.
Пускай.
Считай меня истериком, ты, сотрудник ФСБ, совладелец "Трансаэро",
бывший военнопленный, лучший пилот компании! Тебе не осознать того, что
я понял при одном взгляде на твою старую фотографию. Тебя сломали
давным-давно, погнав на войну, приговорив к смерти, выкупив из плена за
два эшелона с мазутом. Ты уже не умеешь ломаться сам, любой удар
придется по старому надлому.
А я пока -- умею.
Надоело быть хорошим мальчиком!
...Номер, который мне отвели в гостинице, был куда лучше, чем обычно.
Конечно, я ведь теперь не рядовой смертник, шныряющий по Вселенной на
древнем корабле. Я в экипаже Данилова.
Швырнув дипломат на кровать я плюхнулся в кресло. Едва занимался
бледный рассвет, но и в коридорах, и в парке перед гостиницей было
шумно. Космодром не спит никогда. Рейсы, рейсы -- дырявя озоновый слой,
отравляя воздух и землю, безвозвратно теряя бесчувственный металл и
наивных пилотов. За кусок инопланетного дерьма, за тарелку чечевичной
похлебки, за небо, в котором нет кораблей Сильных. А за что буду умирать
я?
За себя.
А что еще стоит жизни -- кроме самой жизни?
Я нашарил на столе телевизионный пультик. Хотел было включить -- и
передумал. Что мне продемонстрируют -- посадку "Спирали", рокочущий бас
президента, чудесный штопор? В штопоре и то больше смысла. Им можно
открыть целых двадцать бутылок за одну минуту.
В дверь постучали.
-- Да! -- крикнул я.
Вошел Данилов, а следом -- улыбающийся, скуластый парень в
тренировочном костюме.
-- Ну, экипаж, знакомься! -- громогласно объявил Данилов.
Джамп-навигатор пожал мне руку.
-- Ринат.
-- Петр, -- сказал я. -- Лучше без отчества.
Данилов потер переносицу.
Турусов оказался совсем молодым. Будь он летчиком, учился бы на
курс-другой старше меня. Но джамп-навигаторов готовит Бауманка.
-- Ох, намучаешься ты с этим командиром, -- усаживаясь рядом сказал
Ринат. -- Изверг! Не дал доспать, с постели вытащил!
-- Я бы и сам сейчас поспал, -- согласился я. -- Медосмотр в
двенадцать?
-- Угу, -- Ринат, не вставая, дотянулся до холодильника, открыл,
вздохнул: -- И у тебя все пиво убрали, сволочи...
-- Какое пиво! -- возмутился Данилов. -- Кросс, сауна, бассейн. И без
никаких!
Ринат сморщился.
-- Пошли-пошли, -- поторопил его полковник. -- Блин, да раньше тебя
не только в космос, тебя в атмосферный полет бы не выпустили!
Турусов вздохнул.
-- Петр, ты пойдешь?
-- Нет, посплю.
-- Хорошо, разрешаю, -- согласился Данилов. -- Не умеет человек спать
в самолетах, Ринат. Устал. А мы побегаем.
-- Черт побери... -- вздохнул Ринат, вставая. Я едва удержался от
совета приберечь восклицание на потом. Запер за ними дверь, не
раздеваясь лег на кровать.
Надо быть в форме. Надо выспаться. Данилов зря на меня возвел поклеп,
я могу спать в любой позе и при любом шуме.
Мне только хочется знать, что где-то рядом теплится свет.
Звонок телефона разбудил меня через час. Я знал, кто звонит, и знал,
что услышу. Поэтому не спешил. Протер глаза, нашарил на тумбочке трубку.
-- Да?
-- Петя? -- голос Данилова был не просто тревожным -- убитым. --
Петя, у нас несчастье.
-- Что случилось? -- поглядывая в окно спросил я. На корте перед
гостиницей две девчонки играли в теннис. Судя по крепеньким, накачанным
фигурам и коротким стрижкам -- они были из какого-то женского экипажа.
Может нашего, может французского, те часто стартуют отсюда.
-- Ринат... ухитрился на кроссе упасть... сломал ногу.
Интересно, этому учат в ФСБ -- или Данилов просто разносторонняя
личность? Все-таки сломать человеку ногу, да еще так, чтобы тот не
понял, чья в этом вина -- задача не из легких.
-- Ужасно, -- сказал я. -- Просто кошмарно. Как он себя чувствует?
-- Мы в госпитале. Вот, врачи смотрят... говорят, вколоченный перелом
какой-то...
Данилов выматерился. Глухо, в сторону, сказал:
-- Что же ты так, Ринат...
Одна девчонка пропустила подачу. Раздраженно взмахнула ракеткой. Мне
было ее жалко, играла она здорово.
-- Рейс отменяют? -- спросил я.
-- Не знаю. Очень срочный фрахт, -- Данилов вздохнул. -- И все
экипажи в разгоне, джамп-навигаторов нет... Петя, подходи сейчас к
начальнику космопорта. Будем решать.
В трубке забикало, я опустил ее на рычаг.
Тебе повезло, джамп-навигатор. Перелом, пусть даже вколоченный --
куда меньшая беда, чем остаться под дюзами стартующей "Энергии".
Никакой охраны у кабинета Киселева сейчас не было. Секретарша,
женщина средних лет, прижимая плечом к уху телефонную трубку, молча
кивнула на дверь. Я постучался и вошел.
Данилов, опустив голову, сидел перед генералом. Тот стоял, опираясь
руками о стол, нависая над полковником как мужское воплощение Немезиды.
Раздраженно глянул на меня, кивнул на стул и продолжил разнос:
-- Умом ты тронулся, а? Что за молодецкие забавы? До старта --
пятнадцать часов, а вы... слалом какой-то затеяли!
Название ни в чем не повинного вида спорта прозвучало у Киселева как
грязное ругательство. Целое искусство, что ни говори.
-- Ты в курсе, Петр? -- поинтересовался генерал, дав Данилову
секундную передышку.
-- Джамп-навигатор, товарищ генерал?
-- Да. Устроили, понимаешь, бег с препятствиями. М-марафонцы... мать
вашу!
Киселев был в расстегнутом кителе, в руках мял свою генеральскую
фуражку. Не верилось, что этот слуга царя и отец солдат два дня назад
скакал по банкетному залу, демонстрируя американцам исконно русский
танец -- лезгинку, пил на брудершафт и рассказывал скабрезные анекдоты.
Нет, наверное то был совсем другой человек...
-- Где я возьму вам навигатора? -- продолжал генерал. -- Из Москвы
вызову? Спецрейс, отзыв из отпуска, докладная наверх? А если не успеют
найти? Стартовое окно у вас -- полчаса! Окислитель уже залит! СКОБа
оповещена о времени старта!
-- Товарищ генерал... на "Волхве" -- стандартное джамп-оборудование?
-- Оборудование? Данилов!
-- Стандартное... -- не поднимая глаз ответил полковник. -- Третья
серия...
-- У меня ведь двойное образование, товарищ генерал, -- сказал я. --
Пилот и джамп-навигатор. Имею право на расчет прыжков для кораблей
среднего и большого тоннажа.
Генерал замолчал. Мы с Даниловым ждали.
-- Пилоты есть свободные? -- поинтересовался Киселев и потянулся к
селектору.
У меня екнуло сердце. Что нам не добавят навигатора, мы убедились. А
вот насчет пилотов...
-- Нет, -- тихо сказал Данилов. -- Только экипаж Владимирского. Но у
них старт через три часа.
-- Куда ни кинь... -- выдохнул генерал. -- Что делать, а? Данилов? Ты
не доглядел -- ты и выпутывайся!
-- Мы можем слетать вдвоем, -- предложил я. Данилов явно решил
уступить мне инициативу. И правильно сделал -- начальник космодрома был
достаточно зол, чтобы отвергнуть любое его предложение.
-- Вдвоем? Слетать? -- с иронией уточнил генерал. -- Куда, майор? В
магазин за пивом?
-- Товарищ генерал, для кораблей серии "Буран" допускаются старты с
уменьшенным экипажем.
-- Ты же вообще не летал на "Буранах"!
-- Летал. Два тренировочных полета. Один орбитальный, другой -- к
Проксиме Центавра.
-- Герои, -- с горечью сказал генерал. Опустился в кресло, потер лоб.
-- Вначале -- разгильдяйство, потом -- героизм. Нельзя же так жить,
ребята...
Он вдруг стал еще каким-то, третьим генералом Киселевым. Пожалуй,
штатским генералом.
-- А если что случится, ребята?
-- Если уж случится, -- вступил в разговор Данилов, -- так третий
член экипажа нас не спасет.
Начальник космодрома молчал. Разминал лицо, словно пытался вытащить
на свет хоть какую-то свежую мысль.
-- Всю ответственность я беру на себя, -- сказал Данилов.
-- Это уж не сомневайся! -- рявкнул Киселев. И я понял, что первая
часть авантюры удалась.
Наш экипаж будет состоять из двоих человек. Вот как Данилов
собирается протащить де... Хрумова, Машу и Счетчика -- не знаю.
-- Твой дед приезжает, -- неожиданно сказал генерал.
-- Не может быть, -- искренне удивился я.
-- Может. Звонил мне твой старик... -- генерал поднял голову. -- Я с
ним чуть-чуть знаком.
Он даже заговорщицки подмигнул. Генерал, какой же ты наивный! Андрей
Валентинович знаком со всеми, кто может ему пригодиться!
-- Хочет посмотреть на старт, -- продолжал Киселев. -- Переволновался
он, да?
-- Конечно.
-- Не хочется его огорчать. Правильный мужик твой дед... -- генерал
хмыкнул. Щелкнул кнопкой селектора: -- Галина, какие новости?
Я не расслышал слов секретарши, уловил лишь тон. Безрадостный.
-- Петр -- великолепный джамп-навигатор. И прирожденный пилот, --
сказал Данилов. -- Он вполне это доказал...
-- Доказывать сегодня придется, -- мрачно сказал Киселев. -- Петя,
хочешь слетать за своим...
Генерал замолчал, махнул рукой.
-- Нет уж. Хватит. Не дай бог, еще что-нибудь произойдет. Хватит
травматологам работу искать. С территории -- ни ногой!
В госпиталь к Турусову мы отправились вместе с Даниловым. Навигатора
только что привезли с рентгена. Он возился на койке, неумело пытаясь
обустроить постель. Вид у него был, как у любого здорового, никогда не
валявшегося в больнице человека, внезапно прикованного к кровати.
-- Как ты, Ринат? -- сочувственно спросил Данилов.
-- Ничего... -- голос навигатора стал слегка тягучим, заторможенным.
