Видимо, его обкололи наркотиками. На Данилова он смотрел очень
странно... с каким-то детским удивлением.
Еще бы. Умом-то он понимал, что его неудачное падение с откоса не
было случайностью. Но сердцем этого принять не мог.
-- Я уже все обсудил, -- дружелюбно сказал Данилов, присаживаясь на
край кровати. -- Решено, что у тебя производственная травма. Полные
выплаты, со всеми премиями и надбавками, лечение, отпуск за счет
компании. А через пару месяцев -- вернешься в строй!
Мне этот прогноз показался слишком оптимистичным, но я смолчал.
-- Как полет? -- спросил Турусов. Осторожно коснулся затянутой в
пластиковый лубок ноги и поморщился.
-- Все в порядке. Мы слетаем с Петей. У него ведь есть навигационный
допуск.
-- Незнакомая трасса, -- Турусов покачал головой. -- Я, конечно,
подготовил пару траекторий...
-- Нет свободных навигаторов, -- вздохнул Данилов. -- Что поделать.
-- Ты справишься? -- спросил Ринат.
-- Думаю, да, -- осторожно ответил я.
Турусов скривился. Ему, как любому профессионалу, тяжело было
представить другого на своем месте.
-- Мои расчеты в основном траекторном боксе, -- неохотно сказал он.
-- Обозначены как "Джел-17-1" и "Джел-17-2". Первая траектория более
удобна, всего шесть джампов. Вторая -- из восьми, но зато с заходами в
системы Пыльников, Хикси и Непроизносимых. Можно попросить помощи...
если что. Лучше идите по второму курсу.
Конечно, он мне не доверял. Не верил, что я справлюсь с новым курсом
без проблем. Может Ринат и был прав, только ведь не на Джел-17 мы
полетим. И не я буду рассчитывать траектории.
-- Все будет в порядке, -- пообещал я.
В палату вошла сестра с наполненным шприцом в руках. Остановилась,
молча и неодобрительно глядя на Данилова.
-- Уходим, уходим, -- полковник торопливо поднялся. -- Ринат,
поправляйся!
Уже в дверях нас догнал вопрос навигатора.
-- Сашка... зачем?
Данилов остановился, и я заметил, как напрягся его затылок.
-- Ты о чем, Ринат?
Секунду Турусов выдерживал его взгляд, потом махнул рукой.
-- Ерунда, Саша... бред всякий в голову лезет.
-- Ты отдыхай, -- посоветовал Данилов. -- Тебе сейчас сон -- лучшее
лекарство.
Мы вышли в коридор. Александр мрачно посмотрел на меня.
-- Сволочь ты, полковник, -- сказал я.
У Данилова желваки заходили на скулах.
-- Петя, я с Ринатом четыре года летаю...
-- Вот и я о том.
Данилов развернулся и пошел по коридору.
В пять вечера я еще сидел в своем номере, глядя в окно. Только что
стартовал "Пророк" -- однотипный с "Волхвом" корабль полковника Василия
Владимирского. Они шли в какую-то систему Пыльников, с грузом минералов.
В общем-то, перевозить руду -- занятие абсолютно невыгодное по
космическим понятиям. Но у расы, питающейся неорганикой, свои
странности.
Возможно, серный колчедан, чугун и бокситы пойдут к императорскому
столу. Или кто там правит, у Пыльников? Какой-нибудь Великий Червь...
Обратно, как я понял, "Пророк" тоже повезет минералы. Судя по тому,
что уже сейчас, за трое суток до предполагаемого возвращения корабля, в
Свободный прибыла часть внутренних войск и два огромных бронированных
фургона для транспортировки груза -- это будет что-нибудь очень тяжелое.
Золото, платина, или плутоний...
Странная вещь, межзвездная торговля. Для нас она больше похожа на
заурядный обмен. Мы Хиксоидам птичек или картинки, они нам -- кортризон
или активный пластик, из килограмма которого можно вылепить небольшой,
но прочный домик. Как сговоришься, так и заработаешь. И все опутано
цепями ограничений, прецедентов, законов и подзаконных актов торгующих
рас, установленных Конклавом правил. Технологию, например, нам
практически не продают. Это не то, чтобы невозможно... маловероятно.
Есть еще такая гадость, как Закон о Неправомерном Использовании.
Работает он только в отношении более молодой расы, то есть -- нас. И
больше всего похож на тонкое издевательство.
Однажды, на самой заре торговли, Пыльники продали Земле
мономолекулярные нити. Семь тонн нитей, способных рассекать гранит и
титан, выдерживающих огромные нагрузки. Это мог быть немыслимый
переворот во всех областях производства. А семь тонн почти невесомых,
более тонких чем паутина нитей -- это очень много. Хватило бы всей
планете на долгие годы. Обработка металлов, горное дело,
строительство... в сожалению, даже оружие. Всплыли безумные проекты
орбитальных лифтов...
А потом оказалось, что Пыльники используют мономолекулярную нить
только в том жизненном процессе, наиболее близким аналогом которого
являются роды. И мы можем применять нити лишь для той же цели.
Были скандалы, отставки, просьбы к Сильным... Потом магнитные
контейнеры, в которых хранились нити, поместили на охраняемый склад. До
лучших времен. Возникли академии Межзвездной Торговли, где люди начали
учиться обходить торговые ловушки. Иногда это удается, вот как с
кортризоном, которым "украшен" даниловский "Волхв". Чаще -- нет.
Третий старт, откуда ушел в космос "Пророк", почти в десяти
километрах от гостиницы. И все же грохот стоял изрядный. Подрагивали
стекла в дюралевых рамах, огненная струя, на которой балансировал
челнок, ползла вверх. Неторопливо и мощно. Впечатляющее зрелище.
Но только я бы предпочел тихий и спокойный старт в гравитационном
луче.
-- Удачи, ребята, -- сказал я вслед челноку.
Хочется надеяться, что на этот раз нас не обжулят. И доставленные на
Землю плутоний-бериллий-платину можно будет использовать не только в
гастрономических целях.
Хлопнула дверь, я обернулся. В номер вошел Данилов.
-- Я стучал, -- сообщил он, подходя ко мне. Глянул в окно,
прищурился, разглядывая исчезающий в небе корабль. -- Удачи, Вася...
Я молчал.
-- Не злись, Петр. -- Данилов опустил руку мне на плечо. -- Хватит
дуться. Я не злодей, а ты не святой. Ну?
Когда я кивнул, Данилов расслабился.
-- Ну и здорово. Там твой дед прибыл, с какой-то девушкой.
Он едва заметно подмигнул.
-- И с кучей баулов. Не любит он путешествовать налегке?
-- Не знаю. Мы вместе не путешествовали.
-- Андрей Валентинович сейчас у Киселева. Кофе пьют. А нам пора к
эскулапам. Двинулись?
И впрямь, пора было на последний предстартовый медосмотр.
Лет тридцать назад мы бы не разгуливали перед стартом так вольно. Был
бы и карантин, чтобы не подцепить перед полетом какую-нибудь заразу. И
строгий контроль медиков, и непрерывные инструктажи и тренировки. Но все
меняется. Сейчас космос -- на потоке. Сейчас мы прилетаем на космодром в
день отлета, и нет у нас никаких дублеров. Пятнадцать -- двадцать
пилотируемых стартов в день, только с российских космодромов! Американцы
делают чуть больше, европейский космический консорциум чуть меньше. А
еще японские, китайские, южноамериканские и африканские компании.
Двадцать космодромов, еще столько же строится. Сотни кораблей. И еще
больше - на стапелях. Подчистую выметены все старые разработки,
"Спирали" и "Гермесы", проектируются новые, сверхтяжелые носители и
корабли. Космонавтов просто не хватает, летчиков переучивают для
космических полетов в течение шести -- восьми месяцев. Поток!
А что делать, слишком велика естественная убыль... Исчезают в
космосе, бьются при посадках, взрываются на стартах корабли. А в них --
мои коллеги. Знакомые и незнакомые.
Все наши вольности -- как последняя рюмка и сигарета для
приговоренного к расстрелу...
Осмотр был быстрым, даже слегка халтурным. Меня за последние два дня
осматривали так много, что врачи сделали маленькое послабление. А вот
Данилову досталось. Он очень долго просидел в кабинете гастроэнтеролога.
Вышел злой, хоть и с зеленым штампом в медицинской карте.
Не знаю, что уж там у него нашли, признаки гастрита или легкий
геморрой, но выглянувший следом врач сказал:
-- И соблюдайте все назначения!
-- Непременно, -- бросил полковник через плечо.
До старта оставалось два часа.
Когда мы оделись, и вышли от врачей, я спросил Данилова:
-- А когда ты...
Полковник глянул на меня, и вопрос повис в воздухе.
-- Идем к Киселеву.
К административному корпусу мы подошли минут через пять. Секретарши в
приемной не было, зато опять появились охранники. Это что, традиция
такая, ужесточать режим к ночи?
При виде Данилова сержанты молча отступили от двери. Данилов
порывисто распахнул первую дверь, и лишь в тамбуре перед второй умерил
резкость движений.
-- Товарищ генерал-лейтенант...
-- О, Саша! -- послышался знакомый голос.
Я перевел дыхание и вслед за Даниловым вошел в кабинет Киселева.
Андрей Хрумов был в отглаженном костюме, только на этот раз --
дорогом и модном, из "шерстяного хлопка". И галстучек у него был из
полупрозрачной ароматизированной ткани с Даэнло -- я возил однажды
такую, ее разгружали под присмотром двух десятков солдат и агентов ФСБ.
Не знаю, уж зачем ему понадобился весь этот выпендреж.
-- Ну как, берешь Петю в напарники? -- обнимаясь с Даниловым спросил
Андрей Валентинович. Потом протянул мне руку:
-- Здравствуй, внук!
-- Привет. Как долетели? -- спросил я.
В глазах старика что-то неуловимо изменилось.
-- Нормально, Петя, нормально...
Маша сидела чуть в сторонке. В белом брючном костюме, с тщательно
уложенными волосами, она казалась даже симпатичной. Мы вежливо кивнули
друг другу. Киселев как раз с улыбкой подливал девушке кофе. Пожилой,
неуклюже-галантный вояка... Мне было его очень жалко. Через пару часов
он станет бывшим начальником космодрома Свободный.
-- Что же ты желудок не щадишь, Саша? -- укоризненно спросил Киселев.
-- Вернешься, ляжешь на полное обследование...
-- Уже сообщили, товарищ генерал?
-- Должность у меня такая, знать все, -- Киселев добродушно
засмеялся. Я отвел глаза. -- Ну что, пора вам...
-- Пора, -- согласился Данилов, и даже сделал движение к выходу.
Замялся, и спросил: -- Андрей Валентинович, откуда за стартом будете
наблюдать?
-- Да отсюда и посмотрим, -- не отводя от меня взгляда произнес
старик.
-- Товарищ генерал, может быть доставить Андрея Валентиновича к
третьему бункеру? Пусть глянет с поля?
-- А? Андрей? Оглохнуть не боишься? -- спросил Киселев.
-- Ась? -- переспросил Хрумов. Генерал засмеялся:
-- Хорошо, давайте... Машенька, а ты как?
-- Я с Андреем Валентиновичем, -- смущенно сказала девушка. Мне вдруг
показалось, что для Киселева разыграли маленький спектакль "седина в
бороду, бес в ребро..." Впрочем... спектакль ли это?
-- Я распоряжусь? -- спросил Данилов.
Может быть и Киселев что-то почувствовал. Он ответил не сразу, но все
же -- согласием.
-- Хорошо, Саша. Проводи гостей. И сами -- в автобус.
Нехорошо мы шли к гаражу. Молча. Андрей Валентинович посматривал на
меня, словно пытался понять, что произошло с внуком за неполные сутки.
Данилов, явно чувствуя напряжение, молчал. Только Маша ни на что не
обращала внимания. Она перла две здоровенные сумки, решительно
отказавшись от нашей помощи. Я готов был поспорить на все звездолеты в
Галактике, что содержание одной сумки мне известно прекрасно. Да и о
другой догадывался.
Здание гаража для служебного транспорта на космодроме огромное, не
меньше чем ЦУП или административные корпуса. Там и тягачи, вытаскивающие
ракетоносители на старт, и машины помельче. У входа, конечно, была
охрана, и тут нас ждали первые проблемы.
О допуске двух штатских Киселев явно распорядился, а вот машины сумки
