полка? Они должны тоже его знать.
- Ну, я знаю их благородию, - охотно отозвался молоденький солдат. -
Он у нас в полку совсем недавно. Перед самой войной прибыл с другой части.
Роту получил и сразу начал обучать стрельбе да перебежкам, а парады все
отменил. Мы, говорит, должны быть готовы к войне, а не к смотру, хотя бы и
царскому. Порядок навел в роте. За солдатским харчем следил, чтобы не
обворовывали нас. Морду не бил и даже по-матерному не ругается. Чисто с
барышнями обращался с солдатами. На войне зря в огонь не посылал. Вчера
под Нейдебургом немец наш полк начисто разбил. Зашел во фланг и тыл. Мало
кто и ушел из закружения, и штабс-капитан взяли на себя командование
всеми, кто от полков остался. Сейчас только на него и надежда, что
выберемся отсюда, - с гордостью рассказывал словоохотливый солдат о своем
командире.
18
Уже совсем стемнело, когда Енджеевский решил идти на прорыв.
Артиллеристам он приказал следовать последними и наблюдать, что делается в
тылу. Едва солдаты ушли с поляны, как на нее хлынули новые части...
Тем временем на опушку леса выехала группа всадников с казачьим
конвоем.
Блохин глаза раскрыл от удивления. Толкнув Зуева кулаком в бок, он
проговорил:
- Глянь-ка, сколько превосходительств пожаловало. Один одного важнее.
И с казачьим конвоем. Не иначе как штаб.
- Дядя Филя, такой спектакль увидишь не каждый день! Давай посмотрим,
что дальше будет, - взмолился Вася. - Лежнев, мигом разузнай у казачков,
что это за птицы.
Между тем ружейная и пулеметная стрельба становилась все слышнее.
Было очевидно, что немцы, приближаясь, стягивали кольцо окружения.
Генералы нервничали. Запыхавшись, прибежал Лежнев и сообщил, что перед
ними сам генерал Клюев, командующий 13-м армейским корпусом, со своим
штабом.
- Пора, пора! - услышали разведчики голос Клюева. - Где же
запропастился казак с пикой? Привяжите к ней белую простыню вместо флага и
с трубачом отправляйтесь навстречу немцам.
Но никто не торопился выполнять позорную роль парламентера,
извещавшего врага о сдаче штаба корпуса. Наконец Клюев вызвал одного из
штабных офицеров, лично ему вручил злосчастную пику с простыней и приказал
ехать к немцам. Выбрали место, откуда меньше всего слышалась стрельба и
офицер в сопровождении трубача шагом поехал навстречу своему позору.
- Нешто и впрямь сейчас сдадутся немцам? - упавшим голосом сказал
Лежнев.
Скоро стали слышны звуки горна с той стороны, куда уехал офицер с
белым флагом. Стрельба стала стихать. Из лесу вышел немецкий офицер и с
ним несколько солдат. Рядом русский штабной офицер нес белый флаг.
Немец громко справился, кто из русских начальников является старшим и
имеет право отдать распоряжение о капитуляции. Он довольно чисто говорил
по-русски.
Приложив руку к козырьку, к нему подошел сам Клюев и так же громко
по-немецки доложил, кто он и почему решил капитулировать. Зуев поспешил
перевести Блохину и Лежневу генеральскую речь.
- Считаю положение на фронте моего корпуса совершенно безнадежным и
дальнейшее сопротивление бесполезным. Прошу принять от меня безоговорочную
капитуляцию.
- Очен карош! Не будем напрасно убивайт люди. Я сейчас доложу в штаб
армия генералу фон Гинденбургу. Если он разрешит принят капитулянц, война
будет кончена. Прошу здесь подождайт. Оставляю свой офицерен и драй
солдатен под ваш ответ. - И немец ушел.
Генералы сразу бойко и громко заговорили между собой, весело
подсмеиваясь над чем-то. Всем захотелось есть, стали звать денщиков с
консервами. Откуда-то появилась водка. Генералы налили себе и немецкому
офицеру, чокнулись за мир. Все это напоминало скорее эпизод на
закончившихся маневрах, чем позорную капитуляцию на войне.
- Ну и ну! - проговорил Блохин, плюнул и зло выругался. - Сейчас бы
пушку да прямой наводкой по этой сволочи.
- Братцы, тикать надо, - взмолился Лежнев. - А то, неровен час, и мы
застрянем у немца.
Было необычно тихо. Перестрелка прекратилась. Уставшие от боев и
бессонницы солдаты бросали ненужные им более винтовки на землю и сами
валились на траву. Артиллеристы потихоньку стали отходить в лес, но
неожиданно натолкнулись в темноте на немецких солдат.
- Цурюк! - услышали они команду.
- Попались, - произнес Лежнев и громко выругался. - Они уже оцепили
лес.
Немцы заставили артиллеристов сдать им лошадей, отобрали оружие и
погнали к стоящей толпе обезоруженных солдат. Стало ясно, что уйти отсюда
будет не так-то легко, как казалось сначала.
- Падай на землю и выбирайся к ржаному полю, пока темно, а там видно
будет, что делать дальше, - распорядился Блохин.
Немцы теперь обходили поляну, освещая землю электрическими
фонариками. Солдат они сгоняли в одно место, офицеров - в другое.
Разведчики поползли туда, где было меньше солдат с фонарями.
Постепенно они углубились в лес и стали действовать смелее.
Миновав лес, артиллеристы очутились на еще не сжатом ржаном поле и
уже спокойно, во весь рост, двинулись вперед, останавливаясь, лишь когда
раздавались окрики немецких солдат. Отзывался Зуев. Обычно справлялись,
какого они полка и какой дивизии. Еще в штабе Зуев узнал, что против 13-го
корпуса действует 36-я германская дивизия в составе трех пехотных полков -
106-го, 107-го и 108-го. На вопрос о том, какого они полка, Вася бойко
называл номер одного из этих полков и заявлял, что они ищут обоз полка,
чтобы хоть немного перекусить. Для маскировки разведчики надели
подобранные по дороге немецкие каски с шишаками. Немцы в темноте принимали
их за своих и сочувствовали, так как сами тоже были голодны. Они охотно
указывали, где находятся полковые обозы дивизии.
Отойдя несколько километров от злополучного леса, где Клюев сложил
оружие, разведчики напрямик пошли на юг, ориентируясь по заревам пожаров.
Перед рассветом они были уже в двадцати километрах от места сдачи. Немцев
нигде не было видно, и, выйдя на шоссе, артиллеристы зашагали по
направлению к русской границе.
К полудню их нагнал большой отряд пехоты, среди которого шло
несколько артиллерийских запряжек, две пушки с зарядными ящиками. Кто-то
из солдат узнал разведчиков и подошел к ним.
- Где ваши лошади и оружие? - справлялись они.
- Немцам подарили в придачу с генералом Клюевым и другими генералами,
- отвечали артиллеристы. - Где штабс-капитан?
- Впереди! Геройский командир провел нас у немцев под носом, почти
без боя. Мы захватили немецкие обозы, разжились галетами и шнапсом.
На привале артиллеристы прошли в голову колонны и разыскали
Енджеевского.
- Здорово, орлы! - насмешливо приветствовал их штабс-капитан. - Коняг
своих пропили, что ли, заодно с оружием и шинелями?
- Немец все отобрал, как забрал нас в плен, - пояснил Блохин.
- Эх вы, растяпы! Я без малого с целым полком и батареей ушел от
немцев. Вы замешкались, что ли, на лесной поляне?
- Захотели посмотреть, как русские генералы в плен сдаются. Тут нас
немец и застукал, - ответил Зуев и подробно рассказал о пережитом.
- Ну как такую сволочь, как Клюев, не пристрелить на месте?! -
возмутился Енджеевский. - Хотя бы вы догадались это сделать.
- Немец дюже охранял их превосходительств. Ведь ему будет лестно
показывать наших пленных генералов своим. Вот, мол, посмотрите, какие мы
герои, сколько русских генералов сразу забрали. Есть чем немцу гордиться!
Генерал рыба большая и важная, не всякий день такую поймаешь, - ответил
Блохин.
- Вы, я вижу, Филипп Иванович, по-прежнему остры на язык, - улыбнулся
Енджеевский. - Сейчас в разговоре со мной это можно, а вообще
остерегайтесь! Есть тайный приказ всех революционно настроенных солдат
отправить в самые опасные места в бою, - предупредил Енджеевский.
К вечеру подошли к русской границе и вздохнули свободнее. Помощь была
уже под рукой.
Артиллеристы стали разыскивать солдат из 6-го корпуса. Из рассказов
солдат узнали, что командир 15-го корпуса генерал Мартос тоже сдался
немцам, примерно при таких же обстоятельствам, как и Клюев. С ним сдались
почти все генералы его корпуса.
Постепенно вырисовывалась картина полного разгрома 2-й русской армии.
Где находился сам командующий армией генерал Самсонов и его штаб,
никто не знал. Солдаты упорно говорили, что и он находится в плену вместе
со всем своим штабом.
Ходили самые панические слухи о приближении немцев к русской границе.
Едва перейдя реку Нарев, отряд Енджеевского получил приказ немедленно
окопаться на ее южном берегу и не допустить переправы немцев через реку.
Случайно Енджеевскому удалось наткнуться на полевое казначейство 6-го
корпуса и узнать о местонахождении штаба корпуса. Но найти его удалось
только к вечеру.
В штабе ничего не знали о сдаче в плен 13-го и 15-го армейских
корпусов и о судьбе генерала Самсонова и его штаба. Выслушав сообщение
разведчиков, командир корпуса генерал Благовещенский набожно перекрестился
и поблагодарил бога за то, что его корпус благополучно ушел из Восточной
Пруссии, и приказал штабному попу служить благодарственный молебен.
- Хорош бы я был, если б выполнил приказ Самсонова наступать на
Ортельсбург на помощь 13-му корпусу. Сидел бы сейчас в плену вместе с
Клюевым и Мартосом, - облегченно говорил генерал.
- Быть может, тогда и Клюев не попал бы в плен, ваше
высокопревосходительство, сил у германцев было очень немного! Иначе мы не
смогли бы прорваться сюда, - заметил Зуев.
- За такие речи следует расстреливать! - бешено крикнул
Благовещенский, суя в лицо Зуеву свой волосатый кулак, но, заметив пестрые
канты вольноопределяющегося на погонах ВАси, генерал заметно сбавил тон. -
Вы слишком смело рассуждаете о таких вещах, в которых мало что понимаете,
господин вольноопределяющийся!
Не найдя своего начальства, артиллеристы решили с утра идти в Ломжу,
где ремонтировались потрепанные в боях батареи тяжелой артиллерийской
бригады.
Утром стала известна потрясающая новость - прибыли остатки штаба 2-й
армии Самсонова: начальник штаба армии, генерал Постовский и другие
офицеры. Им удалось прорваться через немецкие части и лесами дойти до
Каролиненгофа, но тут в темноте исчез генерал Самсонов. Скорее всего можно
было предположить, что он попал в руки немецких дозоров, ведущих разведку
по дорогам в лесной полосе. До рассвета искали Самсонова, но так и не
найдя, отправились дальше.
- Значит, еще одним генералом больше попало в руки немцев! - с
возмущением говорил Енджеевский. - Воображаю, какая у них теперь радость,
одних генералов забрали что-то свыше двадцати. И генералы все высшие:
командиры корпусов, а теперь даже и командующий армией.
- Неужели их не будут судить по возвращении из плена? - спросил Зуев.
- Ворон ворону глаз не выклюет. Генерал генерала не засудит, - мрачно
отозвался Стах.
- Вот если бы расстреляли по суду Стесселя и компанию, то другим
генералам было бы неповадно сдаваться в плен! - решил Блохин.
Весть об исчезновении Самсонова породила ряд слухов. Солдаты упорно
твердили, что он сам сбежал к немцу, заранее договорившись с ним о сдаче
своей армии.
- Судить его у немца не будут, только спасибо скажут за
предательство. Харч положат ему генеральский. А до конца войны еще много
воды утечет, - рассуждали они.
Многие чины штаба Самсонова были убеждены, что генерал не мог
пережить такого позора, как разгром его армии, и покончил с собой. Но эта
