- Отправляйтесь в штаб своего корпуса и объясните обстановку у нас
генералу Благовещенскому. Пусть двинет хотя бы бригаду нам на помощь. Я
сейчас ему напишу.
Блохин, Зуев и Лежнев тронулись в путь. Но вскоре их остановили. Все
дороги оказались забитыми обозами, транспортами, артиллерийскими парками с
пустыми зарядными ящиками. Солдаты передавали друг другу, что немец уже
занял Ортельсбург и теперь заканчивает "закружение" всего 13-го корпуса.
- Ума не приложу, куда ехать? - недоумевал Блохин. - Дуй, Василий, на
юго-восток, без дороги, проселочком. Так-то вернее будет.
Стало темнеть. Стрельба с каждой минутой становилась сильнее. Кто и
куда стрелял, разобраться было трудно. Километров через десять-двенадцать
разведчики оказались около какой-то деревни. За ней начинался довольно
большой лес. Увидели невдалеке костер, подъехали к нему. С удивлением
узнали, что это солдаты из 2-й пехотной дивизии 23-го армейского корпуса.
- Как вы сюда попали? Где ваши командиры? - засыпали их вопросами
разведчики.
- С вечера немец подступил к городу Нейдебургу. Значит, стали мы
тикать, куда ни бросимся - везде немцы. Потеряли своих и побегли куда
глаза глядят, только бы от немца утечь, - путано объясняли солдаты.
- Командиры-то где ваши? - справился Блохин.
- Они поумнее нас, первыми стали тикать, а где они сейчас, не знаем.
- Ну и порядки! - возмутился Зуев. - В японскую войну команда была
плоха, а сейчас еще хуже.
- Чего ты, Вася, удивляешься? Порядки-то остались прежние, а генералы
еще больше поглупели! Вот и получается, что солдат должен только на самого
себя полагаться. Пошли-ка с нами, ребята, - предложил Блохин своим
собеседникам.
- Пешие конным не товарищи! - ответило сразу несколько голосов. -
Скачи прямо, авось до Расеи доскачешь. Она большая, не промахнешься. А мы
пешки побредем, авось мимо немца по темноте ночью проскочим и доплетемся
до своих.
За Омулефорен начинался лес, который тянулся довольно далеко с запада
на восток.
- Да туда нам и нужно идти, - решил Блохин. И разведчики въехали в
лес.
Лес был полон солдатами, артиллерийскими упряжками различных частей,
обозами, повозками. Немецкие разведчики шмыгали по опушке. То там, то тут
слышались отдельные ружейные выстрелы, короткие пулеметные очереди.
Офицеров совсем не было видно, равно как незаметно было никакой воинской
организации. Толпа солдат, никем не управляемая, потерявшая всякое
представление о том, что делается вокруг, и пугливо озирающаяся на каждый
выстрел или просто крик, заполнила весь лес. Мимо проскочило несколько
интендантских повозок. Солдаты-ездовые отчаянно нахлестывали лошадей и
истошно кричали:
- Закружил нас совсем немец! Спасайся, кто может, покеда не поздно!
Тикай до Расеи сам, команды на то не жди! Офицеры сами в одиночку бегут.
Одному-то сподручнее тикать, чем с народом. Не так скоро немец заметит. А
зазря гибнуть нечего!
Панические вопли вызвали целый переполох. Солдаты вскакивали, бежали
и, натыкаясь на бегущих навстречу, поворачивали назад, совсем потеряв
голову от страха.
- Совсем одурела кобылка, - презрительно проговорил Блохин, глядя на
происходящее вокруг него. - Чего мечетесь, как угорелые? С умом надо
тикать, а не по-бестолковому. Где дорога на Расею? На юг да на юго-восток!
Туда и беги! Ежели немца увидишь, смело на него кидайся! Он русского штыка
боится, сам побегет.
- Патронов у нас нет. Три дня не ели, не спали. Как же тут с немцем
завоюешь? - отвечали ему из толпы.
- Что там не говори, а без офицеров особо не навоюешь! У них карты
есть, знают, куда идти, и обучены они в команде, а мы только и умеем, что
сполнять команду, - возражали другие, подходя к разведчикам. - Вы верхи,
поищите кого-либо с офицеров. Вам сверху и виднее, и двигаетесь вы
побыстрее нашего.
- Что верно, то верно! - одобрил Блохин. - Айда искать командиров.
Авось не все офицеры у нас еще сбежали от страха перед немцами. Подождите
здесь, мы в момент найдем.
16
Уже третий день Нежинский пехотный полк, в котором ротой командовал
Стах Енджеевский, двигался по проселочным дорогам к германской границе.
Стояла сухая и очень жаркая погода. Солдаты на походе изнемогали от жары,
с трудом продвигаясь по песчаной разбитой дороге. Ноги по щиколотку
увязали в сыпучем песке. Нагруженные скатанной шинелью, одетой через
плечо, винтовкой и вещевым мешком, солдаты с трудом проходили 20-25
километров за день. Енджеевский сумел разместить часть амуниции а полковом
обозе, благо он не был загружен провиантом. Сумел Стах всунуть в полковой
обоз и пару повозок, якобы для перевозки офицерских вещей. Таким образом,
половина роты шла налегке, поочередно меняясь с остальными солдатами на
привалах. Благодаря этому, солдаты Енджеевского имели значительно более
бодрый вид, чем в других ротах полка. Командир полка полковник Некрасов
сразу обратил внимание на свежий вид солдат и похвалил Енджеевского за
заботу о солдатах. Как и Енджеевский, Некрасов только недавно появился в
полку. Сорокалетний полковник Генерального штаба, он отбывал стаж
командира полка.
Одобрил полковник и организованное Стахом снабжение солдат питьевой
водой на походе и заблаговременную высылку вперед кухни, в результате чего
солдаты сразу по приходе на место получали горячий обед.
С момента выгрузки в Остроленке части почти полностью перешли на
"собственное довольствие". Но и у местного польского населения излишков не
было. Поэтому Стах разослал во все стороны фуражиров, и они сумели кое-что
достать из продовольствия и фуража. Солдаты видели и ценили эту заботу о
них Стаха. Молва о нем как о заботливом и толковом командире шла среди
всех солдат полка.
15-м армейским корпусом, в который входил полк Некрасова, командовал
генерал фон Мартос. Участник еще русско-турецкой войны 1877-1878 годов, он
жил представлением о войне еще турецкой кампании. Лично храбрый и довольно
толковый Мартос был тяжелодум и не умел быстро принимать нужных решений.
Дивизией, в которой находился полк Стаха, командовал генерал фон
Торклус, болезненный и нерешительный человек, к тому же не имевший боевого
опыта. Он это сознавал и все время старался находиться возле Мартоса и
даже в мелочах просил у него указаний. До известной степени Торклуса, как
и Мартоса и генерала Фитингофа, связывало одно обстоятельство: все они
носили немецкие фамилии.
Русские войска форсированным маршем двигались от реки Нарев на север,
к германской границе, почти не встречая сопротивления. Дело ограничивалось
легкими перестрелками с германской конницей.
В один из дней полк Енджеевского на марше обогнал командовавший 2-й
армией генерал Самсонов. Дослужившийся до генеральских чинов из рядовых
казачьих офицеров, он так же неудачно в японскую войну, как и Ранненкампф,
командовал кавалерийскими отрядами. Перед войной Самсонов командовал
войсками третьестепенного Туркестанского военного округа. Теперь, на
походе, Самсонов старался восполнить пробел в своем знакомстве с
подчиненными ему командирами.
Генерал ежедневно по двадцать часов проводил на лошади, объезжая
полки своей армии. Самсонов без всякой спеси попросту пошутил с солдатами,
попробовал пищу прямо из солдатских котелков и громко выразил уверенность,
что с такими героями он быстро разобьет немцев.
На пятый день похода русские войска достигли границы. У немцев всюду
имелись хорошие шоссейные дороги, обсаженные с обеих сторон фруктовыми
деревьями. Правда, во многих местах они были срублены и образовали завалы
на пути. Конницы впереди почти не было. Войсковую разведку могли
осуществлять только пехотинцы. Русские войска по-прежнему двигались
вслепую.
Связь со штабом армии была плохо налажена и командиры трех
центральных корпусов 2-й армии продвигались вперед, взаимодействуя только
между собой.
Полки двигались в лесистом районе, изобилующем озерами, и с трудом
поддерживали связь.
- Влтпнем в грязную историю, - опасался командир полка полковник
Некрасов.
- А что делает Первая армия? - как-то поинтерисовался Енджеевский.
- Преследует разбитого в пограничном сражении противника. Боюсь, что
по примеру японской войны это преследование развивается очень медленно.
Ударь сейчас, как следует, Первая армия по отступающим немцам вместе с
нами, едва ли немцы ушли бы от полного разгрома, - рассуждал Некрасов.
- Уверен, что это будет не так! Раннекампф ждет, когда мы нанесем
поражение немцам, чтобы добить их и приписать себе лавры победы над
врагом, - возражал Стах.
На шестые сутки дивизия Торклуса подошла к небольшому немецкому
городку Нейдебургу. После незначительного сопротивления немцы его
оставили. Было уже под вечер, и начальство решило на следующий день дать
утомленным до последней степени войскам дневку.
Нейдебург был небольшой немецкий городишко, в центре которого
располагались ратуша, кирха, школа и аптека. Здесь же находились лучшие
магазины и жили наиболее богатые горожане.
Стах вместе с Некрасовым зашел в штаб дивизии Торклуса, где им
показали схемы предполагаемого расположения немецких войск.
С рассветом русские полки двинулись снова в дорогу. Полк Енджеевского
шел головным. Высланная вперед разведка не могла обнаружить противника,
что очень беспокоило Некрасова. Полки, опасаясь немецких засад,
продвигались вперед с большой осторожностью.
Уже с темнотой передовые части вошли в соприкосновение с немцами.
Завязалась перестрелка. Торклус решил с хода атаковать немцев, пока они
еще не ожидают русской атаки. Полки начали разворачиваться в боевой
порядок.
Неожиданно перед дивизией Торклуса обнаружились солдаты,
принадлежащие к трем различным германским корпусам, которые, по сведению
штаба армии, находились перед фронтом 1-й армии.
Стало очевидно, что германцы успели перегруппировать свои войска
против 2-й армии и обходят ее с флангов. Надо было думать, что делать
дальше.
Стах понимал, что ночью в пересеченной лесистой местности части
наверняка перемешались и перепутались. Трудно было собрать солдат не
только полка, но даже одной роты. Кроме того, солдаты падали от усталости
на землю и мгновенно засыпали мертвым сном.
При свете фонарика Стах на карте нашел расположенный поблизости хутор
и отправил туда своих ординарцев разведать, нет ли там какого-либо штаба
или начальства. На хуторе оказался сам командующий армией генерал
Самсонов.
Самсонов вяло спросил мнение Некрасова о сложившейся обстановке.
- Необходимо форсированным маршем выходить из оперативного мешка, в
каком мы оказались, - ответил полковник.
- Солдаты трое суток не имели горячей пищи, а некоторые даже сухарей,
которую ночь не спят, - проговорил Самсонов. - В батареях нет снарядов, у
пехоты патронов осталось по две-три обоймы на человека.
Самсонов подсел к столу и, подперев голову рукой, казалось, задремал,
прикрыв глаза. Но генерал не спал, его волновали самые разнообразные
мысли. Как выбраться из нынешнего положения 15-му и 13-му корпусам? Куда
девался 6-й корпус Благовещенского? Как накормить солдат и лошадей?
Подвезти патроны и снаряды? О себе генерал не думал.
Время шло, то и дело появлялись различные ординарцы и сообщали о
положении в тех или других подразделениях. Складывалась общая безрадостная
картина полного хаоса.
Судя по карте, части 13-го и 15-го корпусов втянулись в обширный
Комусинский лес и здесь были блокированы немцами. Стоило показаться хотя
