морской стихии. Там были и ящики с гвоздями, и слитки металла, и плуги, и
оконные стекла, пересыпанные опилками, и разного рода инструменты.
Несколько дюжин бочек содержали провиант: солонину, сельдь, галеты, муку и
сахар. Потом шли наши личные вещи: одежда, белье, посуда и книги. Были
также мешки с семенами пшеницы и кипы фуража для животных - десяти
лошадей, трех коров и быка, да еще коз и птицы. И в придачу были мы сами,
сейчас я перечислю по именам всех своих попутчиков. Во-первых, Натаниэль
Горе, возглавлявший кампанию, направлявший и контролировавший ее. Затем
Оливер Ломакс, Вильям, его брат, жена Анна с дочерью Эдит. Кезия, Линда и
Эли Мейкерсы. Джозеф Стеглс с женой Люси и трехлетней дочерью Бетси. Исаак
Картер с женой Мэри и малолетним сыном Яковом. Две супружеские пары - Амос
и Кристина Битон и Мэтью и Дина Томас. Два молодых человека - Герри Райт и
Тим Денди. Наконец мой помощник Энди Сили и я сам. Всего двадцать две
живые души, не считая экипажа. Вновь прибывавших встречали Натаниэль и
Эли, которые обеспечивали их всем необходимым.
Несмотря на то, что это заставит нас еще на некоторое время
задержаться в Англии, я все же подробно расскажу одну историю, которая
носила невинный характер, но все же касалась людей, которые играли в нашем
предприятии немаловажную роль.
Натаниэль снимал комнаты в таверне у самого причала - не припомню ее
названия, кажется, она называлась "Возвращение моряка". Хитроумная
вывеска. Бар всегда был полон людей, только что вернувшихся из Гвинеи,
Вест Индии и с западных берегов. Это были разношерстные, яркие, интересные
люди, жаль, что я не располагал достаточным временем, чтобы наслаждаться
их обществом. Однажды вечером, когда усталые после наших трудов, мы с
Натаниэлем налегали на ужин, сидя в нашей крошечной комнатушке, быстрым
шагом вошла служанка со словами:
- Мистер Горе, сэр, там вас хочет видеть какой-то тип. Я сказала, что
вы ужинаете, но он и слушать не желает.
Натаниэль поднял свой острый подбородок.
- Как его зовут? Что ему нужно? Это по поводу корабля?
- Он не называет своего имени. Но, думаю, что это касается корабля,
сэр.
- Проведите его сюда, - приказал Натаниэль и начал поспешно
заглатывать те остатки еды, которые еще оставались на его тарелке.
Через минуту на пороге появился высокий смуглый мужчина, с непокрытой
головой, которому пришлось пригнуть голову, чтобы не удариться о
притолоку. Глаза его сразу заблестели при виде Натаниэля. Он вздернул руку
к своим курчавым волосам в знак приветствия, скорее шутливого, чем
почтительного. На нем был кожаный жилет, надетый поверх истрепанной рубахи
с рукавами до локтей, пара протертых штанов и тяжелые самодельные башмаки.
Но все равно мне показалось, что впервые в жизни видел такого интересного
и привлекательного человека.
- Добрый вечер, джентльмены, - произнес он голосом не менее странным,
чем его одеяние - мягким и с какой-то шепелявостью. - Вы и есть мистер
Горе, как я понимаю, и он взглянул на Натаниэля.
- Он самый. Чем могу служить?
- Да самой малостью, сэр.
- Давайте-ка послушаем, что там у вас, - сказал Натаниэль, вставая с
места и обходя стол, чтобы усесться поближе к камину. Тщедушность делала
его ребенком рядом с этим великаном, и я думаю, он почувствовал это,
потому что резко бросил гостю:
- Садитесь, друг мой, вы слишком высоки для этой комнатенки.
Мужчина рассмеялся.
- Для любой комнатенки, сэр, но я стараюсь в них не задерживаться.
Он присел, зажав загорелые руки между колен.
- Вы набираете людей на "Летящую к Западу", чтобы плыть в Америку,
мне правильно сказали, сэр?
- Ну, и что?
- Я просто хочу спросить, вы заполнили уже все места, или же у вас
найдется еще для... - и снова его лицо осветила улыбка, - для трех крошек
вроде меня?
- Просьба в буквальном смысле высокого порядка, - улыбнулся в ответ
Натаниэль. - Для начала: что побуждает вас отправиться в это путешествие с
нами?
- Наверное, ноги чешутся. Мы не рождены, чтобы долго оставаться на
одном месте. Еще до того, как я вижу дорогу, мне уже интересно знать, где
ее конец, я еще не видел корабля, но мне уже хочется поплыть на нем. Я
очень умел и трудолюбив, мистер Горе, умею делать почти все. Могу вести
корабль - я уже ходил в Гвинею и Калькутту, немного работаю по металлу и
дереву. Я не буду камнем на вашей шее и то же самое могу сказать об
остальных.
- Кто остальные?
- Мои брат и сестра, сэр.
- И каково же ваше ремесло, кроме того, что вы просто умеете делать?
- То, что умеем и есть наше ремесло. Мы цыгане.
Натаниэль повернулся ко мне.
- Ну, что скажешь, Филипп? У нас есть мясник и пекарь, свечной
мастер, не говоря уже о кузнеце-любителе (это была добродушная шутка в мой
адрес), у нас есть торговец кожей и несколько земледельцев, есть даже
обездоленный священник. Но нет жни одного цыгана. И ты полагаешь, что нашу
группу можно считать полной без цыган, Филипп?
Я сразу попал в плен обаяния нашего посетителя. Мысленно перебирая в
голове всех членов нашего общества, я с удовольствием отметил, насколько
отличался этот человек от Эли и ему подобных. Мне вспомнился обездоленный
священник - Мэтью Томсон, прибывший накануне, и я огромным облегчением
переключил свои мысли на большого улыбчивого человека, который в отличие
от того так просто изложил свою просьбу - без всяких оговорок и хождений
вокруг да около.
- Если есть места, а вам, Натаниэль это знать лучше, чем мне, я бы
сказал, что чем больше людей мы возьмем, тем лучше, - ответил я.
- Где ваши брат и сестра?
- Там, на улице.
- Приведите их.
Как только наш гость, пригнувшись под притолокой миновал дверь,
Натаниэль бросился к столу, схватил корку хлеба и запихнул ее в рот.
- Ну, - жуя, произнес он. - Что ты думаешь по этому поводу?
- Мне он понравился, - признался я откровенно. - Он выглядит сильным
и здоровым, и он... жизнерадостен.
- А жизнерадостность - это то, чего так не хватает нашему обществу.
Но скажу тебе одно наверняка, Эли это не понравится.
- Это не его затея, - парировал я.
- Конечно, - он разгладил бороду и посмотрел на меня своими лучистыми
глазами, едва заметно подмигивая. - Но есть вещь, которую Эли не сможет
понять. Он видит себя Моисеем, ведущим людей на землю обетованную. Для
него я просто невежественный Арон, полезный, но не слишком значительный.
- А Кезия, как я полагаю, это Мириам?
И не успел смолкнуть смех Натаниэля, как на лестнице послышались
шаги. Через мгновение цыган с братом и сестрой были уже в комнате, которая
сразу же показалась переполненной. Брат был немного ниже нашего первого
гостя, но тоже высокого роста, а девушка отличалась ослепительной
красотой.
- Моя сестра Джудит и брат Саймон. А меня зовут Ральф.
- А фамилия как?
Наступила мимолетная тишина, эти трое смотрели друг на друга, склонив
друг к другу свои курчавые головы. Наконец Ральф проговорил:
- Нас называют свистуны. И если уж так нужно иметь фамилию, то пусть
остается эта.
- Прекрасно, - согласился Натаниэль. - Теперь садитесь все.
Сам он расположился возле стола на высоком стуле. Браться присели по
обе стороны очага, а девушка естественным движением опустилась на пол.
Свет камина розовыми бликами падал на ее лицо, оставляя в тени ямочки под
высокими скулами и глубоко посаженные глаза.
- Послушайте, - начал Натаниэль. - Я действительно возглавляю эту
экспедицию. Я исследовал страну, в которую мы направляемся, и земля выдана
в мою собственность. Но я не могу принять вас, не посоветовавшись со
своими людьми. Однако прежде чем дальше развивать события, я бы хотел вам
кое-что объяснить. Мы отправляемся в путь не в поисках приключений или
богатств. Мы ищем покой и справедливость, свободу приложения наших трудов
на наше собственное благо и соответственно нашим собственным идеалам. Те,
кто отправляются в путь вместе с нами, должны быть трудолюбивыми,
благонравными, законопослушными, богоугодными членами нашего нового
общества. Лень и пьянство, всякого рода распутство будут нарушением наших
норм. Я ничего не знаю о вас лично, но само слово "цыган" ассоциируется в
моем сознании с рядом вещей, которые считаются неприемлемыми для моих
людей и для меня. Если я буду ходатайствовать о вас, то я надеюсь, вы не
дадите мне в дальнейшем повода горько сожалеть об этом.
- Вы никогда не пожалеете об этом, мистер, - заверила девушка тем же
самым мягким слегка шепелявым голосом, что и Ральф.
- Отлично. Если поразмыслив над услышанным, вы не измените своего
решения приходите сюда завтра в это самое время.
Они гуськом вышли из комнаты, по очереди желая нам спокойной ночи
мягкими голосами и приклоняясь перед дверным проемом, чтобы не задеть его
головой. Натаниэль закрыл за ними дверь и повернулся ко мне.
- Ничего не выйдет, Филипп. Как только я начал излагать им наши
планы, я сразу понял, что они не для этого дела. Они будут камнем
преткновения каждый божий день, а девушка причинит немало хлопот. Она
бросилась к огню, как собака, не как человек. Она слишком развязная...
Нет. Я скажу им завтра, что корабль перегружен.
Он вздохнул, и я понял, что, несмотря на все эти рассуждения, которые
были достаточно разумны сами по себе, он сердцем тоже склонялся к этому
странному трио.
Он взял один из своих многочисленных списков, заточил перо и начал
птичками отмечать:
- Завтра нам нужно погрузить это, это и это. И напомни мне, Филипп,
что медная лампа миссис Адамс еще не прибыла. Я клятвенно обещал ей
доставить ее, уезжая из Салема в последний раз, и мне не хотелось бы
обижать ее. Я рассчитываю на содействие ее мужа в ряде вопросов,
касающихся нашего приезда.
Некоторое время был слышен только срежет его пера о бумагу, потом
раздался тяжелый стук в дверь.
- Войдите! - прокричал Натаниэль, не отрываясь от своих дел.
Дверь отворилась, и на пороге появился Эли Мейкерс.
- Добрый вечер, Эли, что-то случилось? - поинтересовался Натаниэль,
вынув изо рта перо, которое он задумчиво грыз, и положив его на стол.
- Сами посудите, мистер Горе. Как по мне, то случилось.
- И что же, Эли? Садись и рассказывай.
- Здесь были трое цыган, которые околачиваются в порту последние два
дня. Я прогонял их несколько раз. Минуту назад я встретил их на дороге и
свернул вслед за ними, так как они направлялись к нашему кораблю. Я слышал
их разговор, сэр, из которого мне стало ясно, что вы пообещали им
путешествие вместе с нами и участие в нашем предприятии. Это правда?
- Частично, - ответил Натаниэль, поднимаясь со стула и глядя на Эли
через стол. - Я пообещал, что мы обсудим этот вопрос с нашими людьми, чье
мнение меня интересует - с тобой и мистером Оливером Ломаксом, и с
Филиппом. Но коль скоро ты уже здесь, я бы хотел выслушать твои
соображения.
- С удовольствием, - сказал Эли, медленно выговаривая каждое слово
сквозь зубы. - Я свернул с пути, чтобы проследить за ними, потому что не
доверяю им и опасаюсь за сохранность груза. Вот мое мнение о них. А вы еще
раздумываете, я удивлен, мистер Горе, удивлен и разочарован вашим
поведением.
- А теперь, послушай меня, Эли, - Натаниэль обогнул стол и на
мгновение коснулся рукой плеча Мейкерса. - Тут есть над чем поразмыслить.
Во-первых, их интерес к кораблю - совершенно естественно, что им хотелось
поглядеть на него, если уж они решили пуститься на нем в плавание.
Во-вторых, в местах, куда мы держим путь, будет немало опасностей и
