будут втроем.
Уинтерс окончил сельскохозяйственный колледж и состоял сотрудником
"Тихоокеанской сельской прессы", где писал статьи по своей специальнос-
ти. Он приехал, чтобы собрать здесь материал для очерков о калифорнийс-
ких рыбных прудах, и Дик, слегка покровительствовавший ему, мысленно уже
составил для него программу дня.
- Получил телеграмму от Ивэна, - сказал он Паоле. - Вернется только
послезавтра с четырехчасовым.
- И это после всех моих трудов! - воскликнула она. - Теперь вся си-
рень завянет!
Дик почувствовал, как в нем поднялась теплая волна радости. Он узнал
в этом свою прямодушную, честную Паолу. Чего бы игра ни стоила и чем бы
она ни кончилась, он был уверен, что Паола будет вести ее в открытую,
без низких уловок. Она всегда была такая: слишком прозрачная и чистая,
чтобы прибегать к обману.
Все же он хорошо играл свою роль и бросил ей довольно равнодушный
вопрошающий взгляд.
- Да я про комнату Грэхема, - пояснила она. - Я велела принести туда
целую охапку сирени и сама расставила. Он ведь так ее любит.
До конца завтрака она ни словом не обмолвилась о миссис Уэйд, и Дик
уже решил, что та сегодня, видимо, не приедет, но Паола вдруг спросила,
будто невзначай:
- Ты ждешь кого-нибудь? Он отрицательно покачал головой и спросил в
ответ:
- А у тебя есть какие-нибудь планы на сегодня?
- Пока никаких... А на тебя мне нечего и рассчитывать: ты же будешь
выкладывать мистеру Уинтерсу все свои познания о рыбах.
- Нет, - возразил Дик, - я его подброшу мистеру Хэнли, он сосчитал
каждую форель и каждую икринку в запруде и зовет по имени каждого окуня.
Послушай... - Он остановился как бы в раздумье; вдруг лицо его просияло,
словно от внезапной мысли: - День сегодня такой, что располагает к без-
делью. Давай возьмем ружья и поедем стрелять белок. Я заметил на днях,
что их очень много развелось на холмах над Литтл Мэдоу.
Он успел заметить быстро промелькнувшую тень испуга в ее глазах; но
тень так же быстро исчезла, Паола захлопала в ладоши и совершенно ес-
тественным тоном сказала:
- Только для меня ружья не бери...
- Если тебе не хочется ехать... - осторожно начал он.
- О нет, я хочу ехать, но не стрелять. Я возьму новую книжку Ле
Галльена - мы только что получили ее - и буду читать тебе вслух. Пом-
нишь, когда мы в последний раз ездили охотиться на белок, я читала тебе
его "Золотокудрую деву".
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Паола на Лани и Дик на Капризнице выехали из ворот Большого дома; ло-
шади шли настолько близко друг к другу, насколько это допускало злобное
лукавство Капризницы. Коварная кобыла давала возможность беседовать лишь
урывками. Прижав маленькие уши и оскалив зубы, она ежеминутно делала по-
пытки взбунтоваться, не слушалась и все норовила укусить ногу Паолы или
атласный круп Лани; но так как это ей не удавалось, то глаза ее мгновен-
но наливались кровью, и она то встряхивала гривой и старалась встать на
дыбы (чему препятствовал мартингал), то начинала вертеться, шла боком,
плясала на месте.
- Последний год держу ее, - сказал Дик. - Она неукротима. Два года я
возился с ней без всякого результата. Она знает меня, знает мои привыч-
ки, знает, что должна подчиняться, - и все-таки бунтует. Она упорно на-
деется, что настанет минута, когда я зазеваюсь; и из боязни пропустить
эту минуту кобыла всегда начеку.
- Как бы она и в самом деле не захватила тебя врасплох, - сказала Па-
ола,
- Вот потому-то я и решил расстаться с ней. Не скажу, чтобы она утом-
ляла меня, но по теории вероятности рано или поздно она меня все-таки
сбросит. Пусть на это один шанс из миллиона, но бог знает, когда и при
каких обстоятельствах мне может выпасть роковой номер...
- Ты удивительный человек. Багряное Облако, - улыбнулась Паола.
- Почему?
- Ты мыслишь статистическими данными и процентами, средними и прибли-
женными числами. Когда мы с тобой встретились впервые, - интересно, под
какую формулу ты подвел меня?
- Об этом я тогда, черт побери, не думал, - рассмеялся он в ответ. -
Ты ни под какую статистическую рубрику не подходила. Тут всякие цифры
спасовали бы. Я просто сказал себе, что встретил удивительнейшее двуно-
гое создание женского пола и что хочу завладеть им так, как никогда ни-
чего не хотел в жизни...
- И завладел, - докончила за него Паола. - Но с тех пор. Багряное Об-
лако, с тех пор ты, наверно, немало построил на мне статистических вык-
ладок?
- Кое-что - да... - признался он. - Но надеюсь никогда не дойти до
последней...
Он остановился на полуслове, услышав характерное ржание Горца. Пока-
зался жеребец, на нем сидел ковбой, и Дик на миг залюбовался безупречной
крупной и свободной рысью великолепного животного.
- Ну, надо удирать, - сказал он, ибо Горец, завидев их, перешел на
галоп.
Они одновременно пришпорили кобыл и поскакали прочь, слыша за собой
успокаивающие восклицания ковбоя, стук тяжелых копыт по дороге и веселое
властное ржание. Капризница на него тотчас откликнулась, ее примеру пос-
ледовала и Лань. Смятение лошадей показывало, что Горец начинает горя-
читься.
Они свернули на боковой проселок и, проскакав по нему метров пятьсот,
остановились в ожидании, пока опасность минует.
- От него еще никто серьезно не пострадал, - сказала Паола, когда они
возвращались на дорогу.
- Кроме того раза, когда он наступил Каули на ногу.
Помнишь, Каули лежал потом целый месяц в постели, - ответил Дик, вы-
равнивая ход снова зашалившей Капризницы. Покосившись на Паолу, он уви-
дел, что она смотрит на него странным взглядом.
В этом взгляде он прочел и вопрос, и любовь, и страх - да, страх или
граничащую со страхом тревогу, а главное - вопрос, что-то ищущее, испы-
тующее. "Должно быть, она неспроста сказала, что я мыслю статистическими
данными", - подумал Дик.
Но он притворился, что ничего не заметил, достал блокнот и, взглянув
с интересом на водосток, мимо которого они проезжали, что-то записал.
- Наверно, забыли, - сказал он. - Ремонт следовало сделать еще месяц
назад.
- А какая судьба постигла всех этих невадских мустангов? - спросила
Паола.
Речь шла о транспорте мустангов, которые были куплены Диком за гроши,
когда на пастбищах Невады не уродились травы и это грозило лошадям го-
лодной смертью. Он отослал табун на запад, где на высокогорных пастбищах
были хорошие корма.
- Их пора объезжать, - ответил он. - Я думаю устроить на следующей
неделе состязание ковбоев, как в старину. Что ты скажешь на это? Подадим
жареную свиную тушу и все, что полагается, и созовем окрестных жителей.
- А потом сам не явишься, - возразила Паола.
- Я на день отложу дела. Идет?
Она кивнула, и они отъехали к обочине дороги, чтобы пропустить три
трактора с дисковыми культиваторами.
- Переправляем их в Роллинг Мэдоус, - пояснил Дик. - На соответствую-
щей почве они гораздо выгоднее лошадей.
Паола и Дик выехали из долины, где стоял Большой дом, пересекли засе-
янные поля и рощицы и стали подниматься по дороге, по которой множество
повозок возили булыжник для мостовой; издали доносились грохот и скрип
дробильной машины.
- Ее нужно больше утомлять, - заметил Дик, вздергивая голову своей
лошади - ее оскаленное зубы оказались в угрожающей близости от крупа Ла-
ни.
- Я прямо-таки постыдно обращалась с Дадди и Фадди, - сказала Паола.
- Очень плохо кормила их, а они все такие же беспокойные,
Дик не придал значения этим словам, но не далее как через сорок во-
семь часов ему пришлось с болью вспомнить их.
Скоро скрежет дробилки затих. Они продолжали подниматься, въехали в
лесистую полосу, перебрались через невысокий перевал. Росшие здесь ман-
саниты казались пурпурными в лучах заката, а мадроньо - розовыми. Через
насаждения молодых эвкалиптов всадники спустились на дорогу к Литтл Мэ-
доу, но не доехав, спешились и привязали лошадей. Дик вынул из чехла ав-
томатическое ружье; они тихонько подошли к рощице секвой на краю лужайки
и расположились в тени деревьев, устремив взгляд на крутой склон холма,
который поднимался в каких-нибудь ста пятидесяти футах от них, по ту
сторону лужайки.
- Смотри, вон они... три... четыре... - прошептала Паола; ее дально-
зоркие глаза обнаружили в зеленях несколько белок.
Это были умудренные жизнью старики, научившиеся особой осторожности,
отлично умевшие распознавать отравленное зерно и избегать капканов, ко-
торые Дик ставил вредителям. Они пережили многих, менее осторожных роди-
чей и могли заселить эти горные склоны новыми поколениями.
Дик зарядил ружье самыми мелкими патронами, осмотрел глушитель, лег,
вытянувшись во весь рост, оперся на локти и прицелился. Шума от выстрела
не последовало, только щелкнул механизм, когда вылетела пуля, затем вы-
пал пустой патрон, в обойму скользнул новый, и автоматически взвелся ку-
рок. Большая бурая белка подпрыгнула, перевернулась в воздухе и исчезла
в хлебах. Дик ждал; его взгляд скользнул вдоль дула, к нескольким норам,
вокруг которых голая земля говорила о том, что зерно здесь съедено. Сно-
ва показалась раненая белка, она ползла по голой земле, стараясь уйти в
нору. Ружье опять щелкнуло, белка повалилась набок и осталась лежать не-
подвижно.
При первом же звуке все белки, кроме подстреленной, попрятались в
свои норы. Оставалось только ждать, пока их любопытство пересилит страх.
На эту передышку Дик и рассчитывал. "Лежа на земле и следя за тем, не
появятся ли опять на склоне любопытные мордочки, он спрашивал себя, ска-
жет ему Паола чтонибудь или не скажет. В ней чувствуется какая-то трево-
га, но захочет ли она с ним поделиться? Раньше она всегда ему все гово-
рила. Рано или поздно она неизменно делилась с ним всем, что ее угнета-
ло. Правда, размышлял он дальше, у нее никогда не бывало горестей такого
рода. И то, что ее смущает теперь, она меньше всего могла бы обсуждать с
ним. С другой стороны, в ней есть врожденная и неизменная прямота. Все
годы их совместной жизни он восхищался этой чертой ее характера. Неужели
Паола на этот раз изменит ей?
Так размышлял он, лежа в траве. Паола молчала. Она не шевелилась, он
не слышал ни малейшего шороха. Когда он взглянул в ее сторону, то уви-
дел, что она лежит на спине, закрыв глаза и раскинув руки, словно от ус-
талости.
Наконец маленькая головка цвета сухой земли выглянула из норки. Прош-
ли долгие минуты, и обладательница серой головки, убедившись, что ей не
грозит никакая опасность, села на задние лапки и стала оглядываться, ища
причины поразившего ее щелканья. Опять последовал выстрел.
- Попал? - спросила Паола, не открывая глаз.
- Да, и какая жирная, - ответил Дик. - Я пресек в корне жизнь целого
поколения.
Прошел час. Солнце пекло, но в тени было прохладно. Время от времени
легкий ветерок лениво пробегал по молодым хлебам и чуть покачивал над
ними ветви деревьев. Дик подстрелил третью белку. Книга Паолы лежала ря-
дом с ней, но она не предложила ему почитать.
- Тебе нездоровится? - решился он наконец спросить.
- Нет, ничего; просто болит голова, отчаянная невралгическая боль
возле глаз, вот и все.
- Наверное, слишком много вышивала, - пошутил он.
- Нет. В этом не грешна... - последовал ответ.
Все это казалось совершенно естественным, но Дик, наблюдая за вылез-
шей из норы особенно крупной белкой и давая ей прокрасться по открытому
месту в сторону хлебов, говорил себе: "Нет, видно, сегодня никакого раз-
говора не выйдет. И мы не будем, как раньше, целовать и ласкать друг
друга, лежа в траве".
В это время намеченная им жертва оказалась уже у края поля. Он спус-
тил курок. Зверек упал, но, полежав с минуту, вскочил, неловко перевали-
ваясь, торопливо побежал к норе. Щелк, щелк, - продолжал трещать меха-
низм, поднимая облачка пыли рядом с бегущей белкой и показывая, как
