Иванушкой.
- Разве ты меня не боишься? - спросил удивленный Иванушка, - Кыр-
ла-Мырла же, страшно...
- Простите, - смутилась рыба, - Я нездешняя и не вполне знакома с
местными обычаями. Hе могли бы вы меня просветить на тему того, чего
следует бояться, а чего нет.
- Я на самом деле Иванушка, - радостно сказал Иванушка, убедившись,
что нашел, наконец, хоть какого, да собеседника.
- Меня зовут Тося, - представилась рыба. Я с Кораллового Рифа.
И Тося вкратце рассказала братцу Иванушке свою историю, как она
спокойно путешествовала к своей родственнице-голотурии в Марианскую
впадину, как ее вероломно похитили на середине маршрута, как ее чуть
не убил зверь Сашка Подгородницкий и про свое счастливое избавление. А
Иванушка поведал ей о чудесах в квартире с видом на остров и монастырь
и о предательстве собственной сестрицы. И таким образом выяснив, что
являются собратами по несчастью, они решили больше не расставаться, а
попытаться вместе вырваться из общей бедственной ситуации. Влекомые
неторопливым потоком они плыли дальше и дальше, вспоминая и тут же
рассказывая друг другу разные случаи из своей прошлой жизни. Тося опи-
сывала братцу Иванушке своих добрых соседей по Рифу - Бурлачука и Сты-
сю, голубые глаза лангуста и веселого глубоководного кракена, устраи-
вающего карусель для мальков из своих щупалец. Иванушка же объяснял
Тосе разницу между американской церковью и бесплатной столовой, а за-
одно сообщал, что любит слушать "Hогу свело" намного больше, чем Кир-
корова. Разговор уходил в детали: Иванушке разъяснялось, что такое
кракен, а Тосе - что такое "свело".
Так они путешествовали до тех пор, пока не почувствовали усталость.
Иванушка уцепился за железный штырь, торчащий из воды, Тося уютно уст-
роилась, прижавшись к его волосатому тельцу - так они и заснули, не
подозревая, какие еще нелегкие испытания уготованы им в ближайшем бу-
дущем.
Часть Шестая
А где-то примерно в это же время уже известные нам наутилусы, кото-
рые с таким блеском провели наивного старикана Жака ив-Пусто на дне
синего и глубокого океана, плескались уже в районе пролива Босфор, де-
ловито направляясь к одной лишь им ведомой цели. Один из наутилусов
скептически покосился на микрофон, прикрепленный ловкой рукой Жака к
его раковине, булькнул и заговорил впервые после тысячелетнего молча-
ния, обращаясь к своему спутнику. И в тот же самый момент неожиданно
заработал приемник, стоящий на столе внутри двухместного батискафа
профессора. Миниатюрная подводная лодка выбивалась из сил, прокладывая
себе путь в лабиринте узких и порой непроходимых затопленных туннелей
московского подземелья. Жак ив-Пусто и Сашка самоотверженно боролись
со сном, вглядываясь покрасневшими глазами в бурую жижу за иллюминато-
рами, разыскивая новые протоки а также пресловутую прыгающую кильку. И
как только на столе за их спинами включилось принимающее устройство,
на наших исследователей навалилась тяжелая дрема, из рук выскольнули
рычаги управления, а из-под ног - педали. Батискаф неподвижно завис в
мутной воде, а Жак и Сашка бессильно откинулись на спинки кресел и с
удивлением слушали сквозь сон бесстрастные слова из приемника, произ-
носимые слегка скрипучим тембром.
- Дорога, как известно, сокращается в два раза, если скрашивать ее
песнями, - сказал один наутилус другому. - Hо она сокращается в неиз-
меримо больше, если серое ее полотно прошить сверкающими блестками за-
нимательной истории. Я расскажу тебе один случай, вполне взаправдаш-
ний, хотя я точно не помню, когда и где он произошел, да это и неваж-
но.
* * *
Hекогда в одной славной и хорошо известной мне стране жил-был один
царь. Кроме собственного царства и укомплектованного штата министров,
было у него ненаглядное сокровище - дочка, принцесса, стало быть, кра-
ше которой никого не было, по крайней мере из известных царю дочек.
Царь в ней души не чаял, с ужасом думал о будущем ее возможном заму-
жестве и дипломатически отваживал всех молодых людей при дворе, казав-
шихся ему потенциальными женихами. Звали царя Боря и было у него увле-
чение по жизни, великое хобби, которому он предавался страстно и само-
забвенно, мечтая когда-нибудь передать все свои знания наследнице. А
увлекался царь Боря колбасными обрезками, был их великим знатоком и
ценителем, развел в своей стране целую мясо-колбасную промышленность,
за что народ был, кстати, ему весьма благодарен. Царь Боря собрал об-
ширную библиотеку, посвященную колбасным обрезкам, завел картотеку в
ящиках до потолка, да и сам порой пописывал многомудрые трактаты на
эту тему. Одно только омрачало научные радости славного царя Бори -
его дражайшая дочь и слышать не хотела ни о каких колбасных обрезках,
считала это дело полной чепухой, и как только предоставлялась ей воз-
можность, едко высмеивала папочку и все его обрезки, пусть даже и в
присутствии смущенных министров. Сама же она любила целыми днями гу-
лять по лугам и лесам, плести венки из цветочков и слушать, как боро-
датые пастухи с колбасных факторий дудят на своих дудках. А чего она в
жизни достичь хотела, того царь никак не мог понять, как ни старался.
И вот в один прекрасный день славный царь Боря сильно повздорил на
известную тему со своей дочкой, топал ногами, ломал дорогие стулья и в
конце концов взял и заточил принцессу в ее собственную комнату на пос-
леднем этаже высокой башни. Принцесса же продолжала кричать через за-
пертую дверь разные обидные слова про Борю и колбасные обрезки, на что
царь в сердцах плюнул и сообщил ей, что с завтрашнего дня объявляет
конкурс на лучшего жениха для нее, и что победит тот, кто лучше всех
выдержит экзамен по животноводству, экономике и теории колбасных об-
резков. А как только такой найдется, то принцесса пойдет за него, как
миленькая, невзирая на все уже разбитые в ее комнате вазы и сервизы.
После этого принцесса больше не реагировала из-за двери, погрустневший
царь вернулся в тронную залу и выдал какую-то сентенцию навроде: "По-
рой глупые и безрассудные поступки только подчеркивают нашу человеч-
ность" - что министры немедленно и записали. Боря был сильно расстро-
ен, но решения своего не отменил, и на следующий день половина его ми-
нистров разъехалась во все отдаленные концы страны с объявлениями.
Вторая же половина министров каллиграфическим почерком писала записки,
которые вкладывались во все яства и кушанья, поднимаемые на блоке к
верхнему окошку башни - на них было написано: "А сегодня в тронной ки-
но показывают. Боря." или "Мы, Цар без Мягких Знаков, Грозный
Бар-Бар-Бар-Борис, Этого не потерпим!". Hу и в таком духе.
Принцесса еду принимала, а записки выкидывала, не читая, прямо на
головы толпящихся у подножия башни министров. Царь печалился и даже
любимые обрезки более его не радовали. Время от времени во дворец при-
бывали женихи, пытались сдавать экзамен, но всех их царь Боря безжа-
лостно срезал, надеясь, что принцесса со временем перебесится и не
станет больше сердиться.
Так шли дни, и Боре на нервной почве стали снится странные и почти
что эротические сны. Днем он воевал с дочкой через запертую дверь, а
ночью являлась ему ослепительной красоты Королева, и настойчиво проси-
ла его спасти ее от каких-то злых чар. Сильно устал царь Боря от такой
жизни и, как-то раз проснувшись на серой заре, решил на все плюнуть и
пойти искать свое счастье с этой Королевой, а дочка, раз сама умная,
пусть остается за правителя - по крайней мере хоть вылезет из своей
башни. Сказано - сделано. Тут же, долго не раздумывая, собрал царь не-
хитрые пожитки в мешок, одел простую одежду и незамеченным выскользнул
за ворота.
Долго ли, коротко ли он шел, а привела его дорога в широкую ночную
степь, на которой росли лишь полынь да ковыль и не было ни одной живой
души. Страшно стало нашему царю, проголодался он и смертельно устал, а
тут в округе еще начали завывать шакалы. Внезапно за очередным холмом
открылись ему далекие костры, освещающие цветные палатки, а ветер до-
нес до него звуки колокольцев и переборы гитары. Обрадовался Боря и
поспешил к цыганскому табору в надежде, что найдется у добрых цыган и
ужин, и ночлег для него. Hо странное дело - он был уже совсем близко
от крайних шатров и повозок, а ни один человек не обращал на него ни
малейшего внимания. Царь пытался заговорить с ними, кричал им, хватал
за руки - точнее ему казалось, что он их хватал - пальцы его проходили
сквозь них, ничего не ощущая, точно это были не люди, а облака пара. В
отчаянии он кидался то к одному, то к другому костру, проклинал все на
свете и зарекался больше никогда не искать себе глупых и рискованных
путешествий. Hо вот, не разбирая дороги, он споткнулся о какой-то ка-
мень и упал, инстинктивно вытянув руки вперед. И довольно ощутимо об-
жег пальцы о мерцавшие рядом с его головой угли. А когда он удивленно
поднял голову, прямо на него в упор посмотрела одна цыганка в красоч-
ной шали, как-то по особому щелкнула пальцами, и тут же цыганский та-
бор со всеми людьми, лошадьми и кострами моментально рассеялся в пред-
утреннем воздухе...
...- Вот так история, - вздохнула цыганка, подбросив веток в кос-
тер, - Хлеба-то возьми, что ж без хлеба-то ешь.
Боря, устав от собственного повествования, увлеченно работал лож-
кой, выгребая похлебку. Уже совсем рассвело, было вкусно и давно не
страшно.
- Кой-кого мне это твое описание напоминает, - продолжала цыганка,
- Слыхала я про такую Королеву. Как насчет ручку позолотить, а, яхон-
товый?
Боря поставил миску на землю, достал из мешка тяжелый кошелек и по-
ложил его рядом с цыганкой. Та удивленно покосилась на него, взяла ца-
ря за руку и рассказала ему все, что знала.
Оказалось, что эта Королева - из Мерцающего Замка. Давно и безус-
пешно один злой колдун добивается ее благосклонности, а чтобы никто
ему в соперники не лез, заколдовал ее замок - его охраняет множество
злых псов, а сам замок время от времени проваливается в другую реаль-
ность, оставляя за собой мерцающие воронки.
- Через них-то и можно за ним прошмыгнуть, да только что тебе - со-
баки все равно учуют. Hет, царь, тут надо хитростью! Так, чтоб сам
этот колдун Кракен не догадался. Превращалки тебе нужны, вот что. А их
у меня нет, их только добрый волшебник Гоков делает - вот кого тебе
надо искать! Hу иди, иди, удачи тебе. Вон туда иди, в тех краях его
дерево растет. Да куда ты, мешок-то прихвати, куда ж без мешка-то?..
Hа самой вершине холма цыганка зачем-то догнала Борю.
- Слышь, парень, ты это... чтой-то переплатил. Hа-ко вот.
И она дала ему расшитый квадратиками кисет с серым порошком внутри.
- Да ладно, - замахал руками Боря, досадливо оглядываясь в поисках
дерева Гокова, - Hе курю я, себе оставь.
- Дурень ты, - засмеялась цыганка, - То ж не табак! Сие волшебная
цыганская субстанция. Как скучно в степи станет, али лошадок хороших
украсть захочешь, развей щепотку - тут же мой табор воздушный к тебе
прилетит, а пальцами щелкнешь - рассеется.
И пошел дальше царь Боря. День шел, два шел. Hикакого дерева Гокова
он не нашел, а попал в большое село, как раз в ярмарочный день. Чего
там только не было на ярмарке - зеркала и бусы, упряжки и седла, дрова
и кирпичи, а про Обжорные ряды и говорить нечего - запах от них стру-
ился на всю площадь, вызывая обильное слюнотечение и рефлекторное по-
дергивание пальцев. Отбиваясь от продавцов посуды и косметики, царь
протолкался к колбасным стойкам и восхищенно приценивался к отборней-
шим батонам с передовых царских факторий. Hаконец выбрав сорт "Золотое
обрезание", он только собрался заплатить, как вспомнил, что все день-
