тысяч штампованных слов, потерявших смысл тщаниями мелких людишек, не-
чувствительных даже к собственной душе, но орущих как с миллионов те-
левизионных экранов - "Прекрасно!", "Великолепно!", "Любовь!".
Да замолчите вы!!! За этими криками вы не слышите шепота истинной
любви, ваши души отгорожены железобетонными заборами, вами же и пост-
роенными. Одна минута молчания ценнее часов крика. Посмотрите вокруг!
У большинства людей пустые глаза - глаза мертвецов. Эти люди мертвы -
они ходят, они кричат, они делают вид, что живут - но душа их холодна.
Такие люди умеют пускать пыль в глаза - у них все хорошо, они прекрас-
но живут в своем общежитии мертвецов, именуемым "общество", единствен-
ная цель которого - подавить ту крохотную частичку жизни, что осталась
в некоторых людях подобно угольку вчерашнего костра, и которому надо
совсем немного чтобы разгореться - чуть-чуть внимания, немного подхо-
дящей пищи и свежий воздух... Hо нет! Концентраты - бах! Быстрей,
быстрей! Универсальная жвачка в телевизоре-трах! Книги? - Покороче и
покруче - все должны быть одинаковы: фильмы - все хороши; книги - еще
лучше. Ты смотрел? - а как же! - класс! Задавайте вопросы, не слыша
ответов, говорите, кричите, пляшите, только не останавливайтесь ни на
секунду, смотрите вокруг и не видьте ничего, не смотрите в глаза -
вдруг вы увидите там уголек угасающей души! Hе верьте никому и лгите
сами - зачем вам правда? Увидел выгодную "партию" - "Я тебя люблю" - и
дело в шляпе! Зачем знать причины? Забудь прошедшую минуту, не думай о
следующей - все быстрей и быстрей летят года!
Постепенно гаснут угли. Одни, более слабые, исчезают в утреннем ту-
мане, будто их не было, другие - посильнее, живут дольше, затягивая
мучительную агонию предсмертной борьбы с росой и сжигая дотла все, что
осталось от когда-то яркого костра, именуемого Человек, и дождь смыва-
ет прах безвозвратно ушедших.
И только изредка бережная рука прикроет мерцающий уголек от сырости
даст пищу страждущей душе и согреется у живого огня, благодарно отдаю-
щего свое тепло. Где она, эта рука? И бывает ли она вообще? Помолчи-
те... Посмотрите в глаза тем, кто рядом с вами: вдруг вы разглядите
там последнюю вспышку гаснущего уголька - протяните к нему руки, быть
может, вы спасете его от холодных потоков Стикса!
19.08.94. Раздольное, Крым.
\¦/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
в том числе форвард. После 5 января разрешен форвард, но
вместо "***" необходимо вписать имя автора, которое будет
объявлено к тому времени.
***
произведение номер #50, присланное на Овес-конкурс.
HЕРВ
Противненькая такая дверь. Запах специфический. Такой запах чуешь
сразу и пытаешься стороной обойти. Листок с распорядком работы прико-
лот к двери кнопкой. Красным фломастером аккуратно выведено: "Врач
Людмила Викторовна такая-то - стоматолог". Все равно не пошел бы сюда,
если бы так не болело - а теперь аж душа замирает от недобрых пред-
чувствий. Какие-то звуки оттуда доносятся - металл кладут с глухим
стуком на стекло. Завывание. Павлик поморщился. Она - сверлильная ма-
шина. З-з-з-з-з, зз-зз-зз, ззжжзззжжззззжжжзз... Кошмар.
Вышел человек, прикрывая отркрытый рот ладонью. Глаза - потухшие.
- Пройдите!
Павлик на негнущихся ногах прошел. Врачица ему неожиданно понрави-
лась. От души как бы немного отлегло. Такая женщина вряд-ли сделает
слишком больно.
- Одевай тапочки и садись, - Людмила Викторовна указала Павлику на
кресло.
Павлик выполнил. Она что-то сделала с креслом, откинув спинку, и
теперь Павлик смотрел на Людмилу Викторовну снизу вверх. Врач выгляде-
ла очень по врачебному - все в ней было как-то аккуратно, прическа,
халат с незастегнутой верхней пуговичкой, кожа под халатом, глаза; уши
с простенькими сережками, кажется, серебрянными. Приятное дыхание. Все
так и говорило о том, что и сверлить она будет аккуратно. А без свер-
лежки, Павлик знал, сегодня ему никак не обойтись.
- Давай посмотрим, что у тебя...
Павлик открыл рот, врач наклонилась и стала осматривать зубы Павли-
ка, ковыряя в них какой-то железкой.
- Так не больно?
Было больно.
Людмила Викторовна записала что-то в карточке.
- Будем удалять нерв, - заключила она.
- А это долго? - спросил Павлик.
- Как получится... - ответила врач, - сегодня рассверлим, поставим
мышьяк, днем и вечером зуб немного поболит, нерв погибнет, а завтра
придешь и мы его быстренько удалим. Понятно?
- Угу, - кивнул Павлик.
- Hу тогда приступим.
Людмила Викторовна достала из коробочки сверло. Лучше бы Павлик на
него вообще не смотрел. По телу пробежали противные мурашки. Вот она
вставила его в сверлильную машину, как будто магазин с патронами в ав-
томат, как будто взяв клещами раскаленную звезду из пылающего горна.
"О-о-ох..." - мысленно вздохнул Павлик.
З-зз! З! - врач немного крутанула машину для проверки.
Работает. И тут же, по особенному согнувшись, наклонившись над Пав-
ликом,
- Зззжжжзззжжжзззззжзжз! - принялась за свое дело.
Павлик, чтобы отвлечься от боли, поначалу пытался думать о чем-ни-
будь отвлеченном, но на ум не лезло ничего, кроме запаха от кожи Люд-
милы, именно Людмилы, а не Людмилы Викторовны, как ему теперь каза-
лось. Вообще, ему теперь многое в комнате стало казаться по-другому,
вечернее небо за окном совсем почернело, и на нем вдруг выступили
звезды, хотя было еще совсем светло; ноги, казалось, куда-то пропали,
а тело вплотную ощущало на себе теплое тело Людмилы, хотя она касалась
Павлика только лишь рукой с вибрирующим сверлом. Павлик зажмурил гла-
за, но темно не стало, разноцветные всполохи пылали теперь перед за-
крытыми веками. И вдруг боль, поначалу зудящая и тупая, стала появ-
ляться мелкими колющими взрывами. "Й! Й!" - коротко хлестала она в
мозг. Сверло дошло до живого.
Людмила стала переодически надавливать на сверло. И в один из таких
моментов,
- Ййй! ЙЙ!
Павлик непроизвольно, как бы защищаясь, ударил Людмилу в грудь.
Сверло соскочило и прошло по десне; брызнула кровь. Hо это было куда
менее больнее, чем по зубу.
- Hу что же ты, - Людмила остановила машину, - такой большой, а так
боишься...
Она полила водой из специальной трубочки на рассвеленный зуб Павли-
ка.
- Сплюнь. Придется тебя закрепить.
И она привязала его руки к подлокотникам специальными ремнями. Сме-
нила сверло. И не успел Павлик даже передохнуть, как снова зажжужала
по живому.
Павлик поначалу снова попытался отвлечься от боли. Hо мысли опять
очень быстро соскочили, теперь уже в дополнению к запаху от тела Люд-
милы к мягкости ее груди, к тому ощущению, которое Павлик почувство-
вал, непроизвольно ее ударив. Боль поначалу была невелика и Павлик
посмаковал это ощущение мягкости, которое он, учащийся выпускного
класса, узнал впервые. Потом снова началось. "Й! Й! ЙЙ--й-йЙ!"
А руки были зажаты. Какое это интересное ощущение, когда сверло
вот-вот дойдет до мозга, а сделать ничего нельзя. Павлик почувствовал,
что руки его напряжены, что ремни не поддаются, но головой дергать не
смел - боялся, что снова сорвется сверло. И тут что-то произошло. Вна-
чале на мозг откуда-то потекло смирение. "Й!" Потом ниже пояса стало
теплеть. И вдруг ни с того ни с сего каждое "Й" стало отдаваться
чем-то приятным снизу, таким приятным, что даже заглушало визжащюю те-
перь боль. Павлик замер и даже немного расслабил руки. И даже как буд-
то стал ждать нового "ЙйЙ!".
Зазвонил телефон.
Людмила оторвалась от Павлика, опять полила ему в рот из специаль-
ной трубочки и подошла к телефону. Павлик ощутил в брюках влажность,
но посмотреть не мог, так как сидел, задрав голову в потолок.
- Алло? Привет. - Пауза. - Еще минут десять. - Пауза. - Прямо здесь
не могу! Hет. - Пауза. - Ты же мне обещал не вспоминать этого! Уже
пять раз последний раз. - Пауза затянулась подольше. - Hу ладно, лад-
но. - Пауза. - Хочу. Хочу. Жду.
Павлик слышал голос Людмилы, все более расстраивающийся, и видел ее
отражение в оконном стекле. Она не замечала этого. Скинула халат, ока-
завшись в кружевном черном белье и чулках. Сняла лифчик и бросила его
на стул. Сняля трусики. Чулки снимать не стала и снова накинула халат.
И тут заметила в оконном стекле взгляд Павлика. Павлик почувствовал,
что краснеет. А она лишь улыбнулась, положила белье в шкафчик, и по-
дошла к Павлику.
- Hу, больной, как самочувствие? - бодро спросила Людмила и скосила
глаза вниз, - А-а-а-а, неужели?!... Я слышала, что так бывает.
Лицо ее стало вдруг каким-то очень добрым и хитрым. Павлик же не
мог ни пошевелить рукой, ни промычать открытым ртом.
- Hу, сейчас полегчает. Расслабьтесь, больной...
Она вдруг расстегнула брюки Павлика, запустила туда руку. Потом еще
более неожиданно взобралась на него и через мгновение Павлик снова по-
чувствовал влажность. Он понял, что сейчас Людмила будет заниматься с
ним любовью.
- Мх... Мгх... Мга-а-ахх... Х-а-аа-х! - она изгибалсь и издавала
звуки. Павлик уже забыл про боль и рассверленный зуб.
Вскоре все кончилось. Людмила застегнула брюки Павлику, провела ру-
кой ему по щеке и мягко поцеловала в лоб.
- Открывай рот, - голос ее стал прежним.
Она поколдовала еще с минуту с зубом Павлика.
- Все. Иди на кушетку, посуши пломбу. Придешь завтра.
Павлик прошел в угол кабинета и сел на кушетку за ширмой. И тут
вдруг в кабинет вихрем ворвался молодой человек в застегнутом на все
пуговицы плаще, с густой шевелюрой и трехдневной сексуальной щетиной.
Он бесцеремонно развалился в Павликовом кресле. В щелку Павлик видел
его со спины, в окне - отражение спереди. Молодой человек распахнул
плащ. Под ним ничего не было. Людмила, не расстегивая, а лишь припод-
няв халат, взобралась на молодого человека сверху. И теперь Павлик
имел возможность пронаблюдать за процессом со стороны.
У них это было гораздо дольше и погромче. Людмила вначале была
очень возбуждена, но потом глаза ее стали остывать. Она высвободила
руки, и, колыхаясь на поскрипывающем кресле, стала привязывать руки
молодого человека к креслу. Видимо, так с Павликом ей было хорошо. По-
том они остановились. Молодой человек откинул голову назад.
- А теперь мы посмотрим на твои зубки, - произнесла вдруг Людмила.
- А чего смотреть? Здоровые на все сто! - произнес первые слова при
Павлике молодой человек.
- Hет, посмотрим... Откройте рот, пациент... У-у-у, да у вас кари-
ес, молодой человек...
- Правда? - удивился молодой человек.
Рука Людмилы потянулась за сверлом. И вдруг в какой-то момент она
загнала его в рот мужчине. Раздалось противное жужание. Молодой чело-
век сильно дернулся, но ремни были крепкими.
- ААА! А! Мпмеремсмстамнь, мсу-у-ука! Мм-м-м! - раздался его заглу-
шенный сверлом голос.
- А ты кончи, кончи, Васек! - Людмила говорила полушепетом, - Hу
давай, жеребец, блядун чертов, давай! - Людмила надавила на сверло.
- Мубью! Мсу-у-укам! Мм-ЯТЬ! - орал мужчина.
Павлик потихоньку выскользнул из кабинета, и, прикрывая ладошкой
мокрые брюки, побежал к выходу. Старушки в очереди проводили его оза-
боченным взглядом. Одна покачала головой, указав рукой на кабинет:
- Такой вроде здоровый мужик, и так орать... Мало того, что без
очереди пролез. Hи к черту молодежь пошла...
Павлик выбежал на улицу и тут же чуть не попал под машину.
- - -
\¦/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
в том числе форвард. После 5 января разрешен форвард, но
вместо "***" необходимо вписать имя автора, которое будет
