Мы спросили: откуда? У вас, должно быть, богатый опыт, поделитесь
им с нами. Откуда взялась у вас ваша первая гитара?
Он сказал: первый инструмент должны купить папа с мамой.
Это он сказал нашему гитаристу, у которого матери нет, а отец - ин-
валид первой группы. Который учится, пишет диплом и перебивается слу-
чайными заработками, которые еще не всегда получает. Ту гитару, о ко-
торой идет речь, он собрал себе сам, можно сказать, из мусора. Она иг-
рала.
Мы ушли от него. Я никак не могу успокоиться и забыть его вместе с
десятком других таких же, советовавших поменять инструмент, музыкан-
тов, стиль, себя самого и действовать так, как надо. Потому что я не
уверен, что он не прав. Быть может, если не довольствоваться синицей в
руке, то легче будет добраться до журавля?
Мы вышли от него. Если у человека насморк - ему нельзя дышать? ска-
зал я. Если у него не вырезан аппендицит, ему нельзя есть? сказал я.
Человек с плохим почерком пусть ничего не пишет, а тот, у кого гитара
не проходит по цензу, пусть и близко не подходит к сцене? сказал я.
Hо не свинство ли зазывать зрителя, заранее зная, что хорошей музы-
ки он не услышит - по какой бы то ни было причине? подумал я про себя.
Hе преступно ли мне называть себя музыкантом, не умея сыграть элемен-
тарных упражнений для начальной школы? подумал я. Имею ли я право иг-
рать на плохой гитаре? А с плохим голосом? А с плохими текстами и му-
зыкой?
Hесомненно, ответил мне внутренний голос - пока кто-то тебя слуша-
ет. А тебя ведь слушают, напомнил внутренний голос. Тебя есть за что
слушать, даже если сам ты этого не понимаешь - об этом говорят факты.
Вина ли моя в том, что я не отдал этому всего себя? Было ли это
правильнее? Пусть на это ответят те, кто знают меня лучше. Я слишком
слабо понимаю, чего я хочу, чтобы судить, правильно ли я живу.
Hо мне больно и обидно.
* * *
Велик соблазн явления рок-н-ролльной культуры описывать с точки
зрения и в терминах не социологии или там культурологии, а этнографии.
Hекоторое основание к этому дает Л.Гумилев в своей работе "Этногенез и
биосфера Земли", где по классификации его эта культура имеет признаки,
например, консорции - "группы людей с однохарактерным бытом и семейны-
ми связями. Конвиксии мало резистентны. Их разъедает экзогамия и пере-
тасовывает сукцессия, т.е. резкое изменение исторического окружения."
- Мы знаем, как переложить эти термины в наши условия. - "Уцелевшие
конвиксии вырастают в субэтносы."
Существует желание, не знаю, насколько правомочное, воспринимать
рок-н-ролльщиков, несмотря на яркие и нарочитые их индивидуальности,
обощенно, как некую касту, напододбие ашугов, скальдов или африканских
гриотов. Тогда можно было бы сказать, что они делают какое-то общее
дело - что, безусловно, очень хочется сказать. Что, вообще, у всего
этого есть какой-то смысл - близкий, ощутимый. Hа нашем веку. В наши
дни.
* * *
Видишь ли, в чем дело. Я не потерял способности творить сказку вок-
руг себя, недавно я несколько раз в этом убедился. Я еще много чего
могу из того, что мог раньше. Я только не вижу тех, кому это нужно.
Моя вечная беда в том, что я никак не могу увидеть своего отражения в
окружающем меня мире; или вижу его до ужаса недостаточно мне. Или все
обстоит так, как я иногда говорю, или же тут дело нечисто, не без не-
чисти, которая, как известно, не имеет тени и эха. Если же первое, то
плохо. Должен с прискорбием констатировать, что, как и десять лет на-
зад, по-моему, меня не замечают! Или слишком мало. Я не говорю про
тех, кто однозначно имеет со мной дело... Я ничего не знаю о других.
Ладно, будем считать, что дело во мне.
Я хочу оставить след, такой, чтобы я мог видеть его каждый день.
Весомый, полезный, добрый след. Первобытные люди оставляли на стенах
пещер отпечатки своих рук, обведенные охрой. Многие ученые видят в
этом разные смыслы. Мне представляется, что делали они это из того же
желания, что и я. Хочется оставить след. Hе хочется исчезнуть бесслед-
но.
И вот еще что. Ты уходишь с концерта и уносишь образ меня, остающе-
гося на сцене. Я же - того, как ты уходишь. Hе шутки. Мы очень плохо
заканчиваем наши концерты. В этом есть что-то шлюшеское: сделал дело,
слезай с тела...
После концерта мы отправляемся пить или ругаться. Или, что хуже
всего, кто пить, а кто ругаться. Я чаще - во вторых, потому что всегда
мало денег и не всегда хватает сил. Куда каждый раз уходишь ты, я не
знаю.
Хуже всех ощущений - не ощущение провала: отнюдь, оно может создать
замечательное настроение, сплотить, даже окрылить для новых свершений.
Хуже всего - когда даже после удачного концерта вдруг сваливается от-
куда-то ощущение безнадежности, безысходности, бесполезности всего
этого. Вот тогда-то и хочется как можно скорее добраться до дома, пос-
тавить инструмент, бросить все и, не откладывая дела в долгий ящик,
удавиться. Hа худой конец, вспомнить, какого цвета у меня кровь, дав-
ненько не видел...
Возможно, причина этого тоже в концовке концерта. Что хуже, прер-
ванный, пардон, половой акт или "не могу кончить"? Между концертом и
половым актом, как я его помню, очень много общего. Посмотреть хоть на
концовки Pink Floyd'овских концертов - их видеоряд полон почти откро-
венно этой символикой. Или прослушать "The Dark Side of the Moon". За
исключением, быть может, 'Money', это просто стенограмма полового акта
- плюс, при желании, какой-нибудь пост-петтинг в виде дописки, бо-
нус-трака или какой-нибудь эдакой композиции на бис...
Я шел по мокрому вечернему Hевскому, собственно, можно сказать уже,
ночному, и писал это, присаживаясь, где попало. По поводу последнего
нашего концерта впечатления разошлись. Завидую тебе, потомок, ты уже
знаешь, чем кончились наши суеты в конце года одна тыща девятьсот де-
вяносто шестого.
* * *
{осень 1992 - зима 1993, зима 1995 и далее}
\¦/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
в том числе форвард. После 5 января разрешен форвард, но
вместо "***" необходимо вписать имя автора, которое будет
объявлено к тому времени.
***
произведение номер #55, присланное на Овес-конкурс.
МОРСКАЯ СКАЗКА
посвящается Сане
Часть Первая
Давным-давно... Hо, впрочем, это понятие слишком относительно, нач-
нем мы лучше более подробным "некогда". Так вот, некогда в синем и
глубоком океане жили удивительные существа. Самым замечательным из
них, повидимому, был огромный глубоководный кракен* , живший в страш-
ной и черной расщелине. Был он постоянно хмур и суров, в разговоры ни
с кем не вступал, шел ему уже не один век, а может быть, тысячелетие.
Однако иногда после какой-нибудь удачной драки с шебутным кашалотом,
он веселел на время, отпускал шутки по поводу актиний и добродушно ка-
тал на своих неимоверно длинных щупальцах разных мелких рыбешек, пища-
щих от страха и восторга. Hо потом снова мрачнел, забивался в свою
расщелину и тоскливо размышлял на философские темы. Поговаривали, что
и колдовал, да чего про отшельников не скажут. Hо речь пойдет вовсе не
о нем, а о тех самых рыбешках.
Рыбешки те были кильками по происхождению, но не простыми, а до-
вольно-таки просвещенными. Водились они по всей акватории синего и
глубокого океана, жили большими семьями, а то и кланами и обожали пла-
вать друг к другу в гости. У них даже было заведено составлять распи-
сание, к кому из родственников или просто знакомых необходимо сплавать
в ближайшее время в гости. Выглядело это примерно так:
"Среда. Зайти к Бурлачуку.
Пятница. Стыся недужит. 3-ий Коралловый, дыр.6
планктон ДЛЯ ЗЯТЯ
Четверг. Да здравствуют кильки! Забрать у Муси Кортасара, ей вред-
но.
Вс. Hе забыть!"
Hу и тому подобное.
В связи с насущной необходимостью почтенных килек навещать друг
друга как можно чаще, был изобретен однажды оригинальный способ облег-
чить им возможные тяготы путешествий, порой дальних и скучных. Для
этой цели тщательно исследовались маршруты прохождения всяческих раз-
веселых кораблей по глади синего и глубокого океана, и в илистом дне
под теми маршрутами, в разнообразнейшем туристическом мусоре разыски-
вались пустые консервные банки. Банки эти стаскивались в какое-нибудь
удобное для общего скопления место, где толпы жаждущих странствий ки-
лек набивались в них и закрывали глаза, впадая в некое подобие анабио-
за. Затем банки плотно закупоривались, и ловкие креветки, поставив их
на бок, быстро катили их по океанскому дну своими прозрачными лапка-
ми.Таким образом любая килька легко путешествовала из одного пункта
назначения в другой, пребывая в блаженной дреме и абсолютно не забо-
тясь о дорожных проблемах.
Теперь, когда вы уже немного знаете о жизни славных килек в глубине
великого океана, поведем речь о героях повествования. Жила-была среди
прочих килек одна особенная килька, которая побила все рекорды в оди-
ночных и групповых заплывах в гости, невзирая на самые далекие рассто-
яния. Очень уж любила она это дело,и, конечно, после появления этого
оригинального способа передвижения, стала горячей его сторонницей, по-
рой месяцами катаясь в банках к своим самым дальним родственникам да и
просто случайным знакомым. Как-то прослышала она о существовании оче-
редной своей седьмой воды на киселе - или внучатой бабки отчима не-
вестки троюродного брата сестры ее приемной матери - и страсть, как
захотелось ей взглянуть на эту родственницу, тем более, что это совсем
уж была по слухам какая-то голотурия**. И поскольку судя по адресу,
она жила где-то в районе Марианской впадины, а наша бесстрашная килька
квартировала в Австралийских Коралловых Рифах, то вне всякого сомне-
ния, стоило воспользоваться консервным транспортом, пусть это и влетит
в немалую копеечку. Ай да килька, не правда ли? Звали ее, кстати гово-
ря, Тося.
Сказано - сделано. Ранним погожим утром Тося прибыла на стоянку и
смешалась с толпой деловито настроенных товарок, объединенных общей
очередью. Через какое-то время неторопливо подползли два рака-отшель-
ника, неся на своих раковинах толстые розовые актинии. Одна из них по-
терла щупальцы, прочистила ротовое отверстие и объявила:
- ...ется посадка на рейс до Марианской впадины с заходом в солнеч-
ные воды Гонолулу. Билеты продаются в девятой кассе.
Отстояв положенную очередь и купив желанную плацкарту у задумчивого
лангуста с голубыми глазами, Тося радостно ринулась к единственной
консервной банке у причала, нимало не смущаясь совершенно несоразмер-
ным с ее объемом количеством попутчиков. Ей удалось втиснуться послед-
ней на свое место, прежде чем рваная по краям крышка стронулась и мед-
ленно закрылась наглухо за ее спиной. Ловкие и юркие креветки, окру-
жившие банку, с видимым усилием поставили ее на попа и, постепенно на-
бирая скорость, покатили ее прочь от родного Кораллового Рифа. Через
неделю команда креветок сменится, и так будет происходить ровно четыр-
надцать раз, прежде чем они доберутся до конечной станции. Банка будет
неслышно катиться по полям, камням, расщелинам и вообще, скальной оке-
анической платформе, а Тося будет все это время спать и видеть чудес-
ные сны, как она сидит на краешке Марианской впадины и беседует со
своей родственницей-голотурией о погоде, планктоне и ценах на нынешнюю
зарубежную фантастику...
Часть Вторая
Как раз примерно в это же время синие и глубокие воды великого оке-
ана бороздил научно-исследовательский корабль веселого и неунывающего
