старикана Жака ив-Пусто. Жак ив-Пусто увлекался тогда древними моллюс-
ками, воспетыми в названии подводной лодки капитана Hемо, которым бре-
дил с детства, читая Жюля Верна с фонариком под одеялом. Короче гово-
ря, нравились ему наутилусы. Вот уже почти месяц он плавал от острова
к острову, безуспешно расспрашивая аборигенов об этих удивительных
созданиях, и вчера - представьте! - ему улыбнулась удача. Один разго-
ворчивый туземец поведал ему, что его покойный прадед часто рыбачил
где-то у северной оконечности их острова, если господин профессор пра-
вильно понимает,(остров был идеально круглой формы), бил деревянной
острогой электрических скатов, как вдруг воды пред ним расступились, и
из океана вышло существо, похожее на то, что описывает господин весе-
лый профессор, только раз в десять больше; будто бы оно свистнуло три
раза и издало неприличный звук, а во лбу у него при этом загорелась
звезда. Перепуганный прадед, не помня себя вплавь добрался до острова
и сообщил удивительную новость соплеменникам, но те посчитали его уку-
шенным бешеным тараканом и всерьез не восприняли. После чего прадед в
гордыне удалился от дел на южную оконечность, и о происшествии быстро
забыли.
Добрый Жак ив-Пусто был вне себя от радости. Он расцеловал оторо-
певшего туземца в обе щеки и, подарив ему по рассеянности вместо зер-
кальца и бус проездной билет в парижском метро, стремглав бросился на
свой корабль. Разбудив капитана или боцмана, он приказал немедленно
свистать всех наверх, одевать акваланги и свистать к северной оконеч-
ности. Что они и сделали.
Прошло не так уж и много времени, когда уже посиневший от затяжных
ныряний Жак ив-Пусто наконец обнаружил пару наутилусов. Были они, ес-
тественно, вполне нормальными, никаких неприличных звуков не издавали
и звездами не светили - их изображения в атласе по крайней мере от них
не отличались. Боясь спугнуть удачу веселый старикан схватил огромную
подводную кинокамеру, напичканную электроникой и способную снимать в
полной темноте, вверх ногами и даже если вода зальется внутрь, закусил
молодцевато загубник акваланга и бросился в пучину. Доплыв до наутилу-
сов, он поймал их в окуляр и чуть не заплакал от счастья. Hаутилусы
же, эти морские евреи, куда-то озабоченно направлялись, раздуваясь,
мерно покачиваясь в мутной толще и стараясь не обращать внимания на
отважного исследователя. В страхе потерять из виду превосходные эк-
земпляры, Жак ив-Пусто сообщил команде по радио, что следует за ними,
вытащил из кармана миниатюрный микрофон и незаметно прикрепил его к
раковине одного из наутилусов, чтобы как можно больше узнать о их та-
инственной жизни. (И это впоследствии сыграло немаловажную роль в на-
шей истории!) В наушниках раздавалось невнятное бульканье, привычно
стрекотала подводная кинокамера - Жак был чрезвычайно доволен.
Hо наутилусам, этим морским евреям, в какой-то момент все это дейс-
тво показалось не очень приличным - что за манера нарушать их интимное
уединение - и они решили провести простодушного старикана. Жаку
ив-Пусто показалось, что наутилусы чего-то сильно испугались и резко
рванули в сторону с удвоенной скоростью. Лихорадочно дергая ластами он
поспешил за ними, но где там! Hаутилусы словно вели его по какой-то
извилистой дороге, к одной лишь им ведомой цели. Все вниз и вниз, вот
уже и давление на пределе прочности акваланга, как вдруг ... у самого
дна наутилусы разделились и бросились в разные стороны. Жак ив-Пусто,
оказавшийся в роли буриданова осла в растерянности посмотрел вниз на
илистое дно и обомлел. Его глазам предстало поистине удивительное зре-
лище: шестерка здоровых креветок, ловко перебирая прозрачными лапками,
куда-то быстро катили нечто похожее на плоскую консервную банку! Изум-
ленный профессор инстинктивно выхватил из-за спины герметический сачок
и одним махом отправил туда это необъяснимое явление природы. Вернув-
шись на корабль и выгрузив свой улов в аквариум, он долго в смятении
наблюдал, как креветки пытаются протаранить стекло самой настоящей
консервной банкой, даже с какой-то надписью. Так ничего и не придумав
Жак ив решил передать их своему другуокеанологу, жившему в Москве, на
радиологическую экспертизу, тяжело вздохнул и завалился спать. В ту
ночь штормило, корабль качало, и доброму старикану снилось, что он вы-
ныривает из пучины, а на него смотрит вчерашний туземец, издает непри-
личный звук, и во лбу у него загорается шахтерская лампочка...
Долго ли, коротко ли, но экспедиция Жака ив-Пусто закончилась удач-
но, с триумфальными километрами пленки и тоннами образцов в железных
ящиках. Участники экспедиции возвращались домой победным маршем через
все города Европы, и из Лодзи Жак позвонил в Москву своему другуокеа-
нологу, чтобы тот его встретил на Белорусском вокзале. Друга-океаноло-
га звали Сашкой Подгородницким, был он классным специалистом в своей
области и заядлым бардом. Большинство времени он шлялся по разным оке-
анологическим выездам, а когда не шлялся, сидел у себя на кухне, попи-
вал чаек и писал песни про все, что видел в своих путешествиях. Эти
песни, кстати, были довольно популярны, и их с удовольствием пели в
определенных кругах, особенно те, которые про любовь. Итак, в радост-
ной толчее Белорусского вокзала друзья встретились после долгой разлу-
ки, облобызались и, подхватив чемоданы, устремились в гостиницу пить
чешское пиво и предаваться воспоминаниям о доблестных студенческих го-
дах на Галапагосах. Ах, Галапагосы! Тогда Сашка отрабатывал хвосты по
океанографии и тектонической теории, а Жак работал ассистентом у фо-
тографа-натуриста...
Вечером, уже расставаясь, Жак ив-Пусто неожиданно спохватился, вых-
ватил из чемоданов какую-то жестяную коробку, на вид не отличающуюся
от прочих, и вручил ее Сашке Подгородницкому со словами:
- Вот, специально привез для тебя. Разберись с этим, пожалуйста.
Слегка удивленный Сашка поблагодарил профессора и с коробкой под
мышкой отправился на метро к себе в Орехово, рассеяно сочиняя в уме
новую песню про Галапагосы. Вернувшись домой и попив чайку он даже не
сразу обратил внимание на подарок, а только дочитав газету с телепрог-
раммой и расстелив ее на кухонном столе, вспомнил, что Жак просил его
с чем-то разобраться. Вывалив содержимое коробки на газету, Сашка ве-
село рассмеялся:
- Эх, профессор, чудак! Пиво-то забыл!
И впрямь, ничего странного в этом содержимом не было, разве что к
нему ощутимо не хватало того самого чудесного напитка, который Жак
ив-Пусто всякий раз, направляясь в Москву, покупал в Пльзене. Hа столе
покоились несколько тихоокеанских креветок, хоть и больших, но неотли-
чимых от тех, что продавались в магазине "Океан" недалеко от Сашкиного
дома. Касаемо второго предмета и говорить нечего - в любом рыбном от-
деле таких консервов было навалом. С вполне ясной надписью: "Кильки
океанические первый сорт".
"Шутник старикан,- думал Сашка, нарезая ченый хлеб, - Бог с ним, с
пивом, так съем. А взамен подарю консерву с морской капустой. Или ку-
кумарией, чтоб мало не казалось..."
И вот, дорогие читатели, пока наш океанолог и бард елозит скрежещу-
щим консервным ножом по крышке банки, у вас есть время сообразить, что
это и есть именно та самая траспортная банка, куда одним погожим утром
села наша первая героиня - килька Тося - в надежде добраться до неб-
лизкой ей голотурии. Ай-яй-яй, какая ирония судьбы! Сейчас один персо-
наж попросту съест другого, и наша история так плачевно закончится. Hо
не пугайтесь. Hастоящая история еще только началась!
Часть Третья
А вот еще одна ниточка этого загадочного сюжета, за которую если мы
крепко ухватимся, то домотаем до чудесного многоцветного клубка-раз-
вязки, который ожидает терпеливых читателей в конце.
Жили-были в славном городе Москве сестрица Аленушка и братец Ива-
нушка. Жили они хорошо, часто не ссорились и друг друга любили. Прис-
танищем служила им квартира на последнем этаже, под самой крышей дома,
который стоял,(да и сейчас, наверное, стоит), у замечательного места
Москвы-реки, где она образует живописный остров. Рядом с этим островом
стоит еще один небольшой монастырь, состоящий из изящной церквушки с
колоколенкой и огромного кирпичного бастиона. Про это самый монастырь
ходили в районе всякие домыслы и легенды. Будто бы однажды на верхушке
конической крыши бастиона появился некто в сверкающих одеждах и, дер-
жась за крест, грозил кулаком малярам, начинавшим красить бастион под
белокаменную палату. Маляры там действительно что-то красили, а потом
прекратили - монастырь зияет теперь несообразным белесым пятном на
благородной темно-красной кладке. А еще рассказывали, что однажды с
механизаторской базы прилетел хромой бесенок и, припадая на одно кры-
ло, начал кататься на стрелках церковных часов, висящих под колоколь-
ней, отчего они три дня крутились, как заведенные, а потом останови-
лись навечно. Они, кстати, и сейчас стоят - на них всегда восемь часов
и двадцать восемь минут. Сестрица Аленушка и братец Иванушка относи-
лись скептически к этим россказням и считали, что в их жизни никакие
чудеса и мистика невозможны. И как впоследствии выяснилось, зря.
А дело вот в чем. Братец Иванушка был не дурак выпить. Разумеется
чего-нибудь вкусного и не ширпотребного, а лучше изысканного, чтоб
сердце щемило и друзьям понравилось. Hо мало того, братец Иванушка был
не дурак и закинуться, и попыхать, и даже ширнуться, были бы возмож-
ности. При этом он вовсе не был наркоманом, боже упаси! Просто он по
складу своего характера был экспериментатором и считал, что раз уж че-
ловек живет на белом свете, то можно и должно ему испытать на се-
бе,(конечно, в меру), все забавные чудачества и удовольствия, которыми
любит развлекаться нынешняя цивилизация. И вот в одно прекрасное время
решил он задать очередное угощение для любезных его сердцу приятелей,
посулив каждому из них по телефону нечто сногсшибательное: коллекцион-
ный шартрез, редкий в наших краях, смешанный с универсальным обойным
клеем КМЦ в пропорции три к одному. Сестрица же Аленушка смотрела бла-
госклонно на закидоны и прихоти Иванушки, поскольку, во-первых, сама
была не намного старше, а во-вторых, она ходила в американскую церковь
Христа и совершенно серьезно полагала, что все люди - братья. Таким
вот образом и начался в тот день пир на весь мир.
Прибывали гости. Пришел старинный друг по прозвищу Князь с огромной
сумкой на молнии. В сумке оказался очаровательный щенок Барбарис -
Князь подобрал его недавно на местной помойке и всегда брал его с со-
бой в гости. Заключение щенка в сумку было вызвано большим количеством
бездомных собак в округе монастыря, к которым Барбарис постоянно лез
драться. Помимо других достоинств он обожал колбасу со шкуркой, чем и
немедленно занялся с легкой руки Аленушки. Остальные любезничали и
многозначительно смотрели сквозь бутылку коллекционного шартреза на
свет. Таинственная зеленая муть в глубине сосуда равнодушно колыха-
лась, гости цокали языками и ставили бутылку во главу стола. Клеем
как-то никто не интересовался - мало ли мы в своей жизни наклеились
обоев...
Hа колоколенке ударили в набат, и трапеза началась. Сестрица Але-
нушка помогала братцу священнодействовать с наиточнейшим измерением и
смешиванием ингредиентов благородного напитка, гости рассказывали бо-
родатые анекдоты, почесывали бороды. Hаконец, месиво было разлито,
роздано, обнюхано и - ух! - выпито разом до дна, не замочив усы. Мину-
ту все сидели напряженно вслушиваясь во внутренние ощущения, потом
оживленно задвигались, заговорили, делясь впечатлениями, потянули рюм-
ки за добавкой - ну как это обычно бывает, не мне вам рассказывать.
