легком ветре послушно и быстро, и капитан подвел ее близко к острову,
прежде чем бросить якорь чуть не доходя до того места, где начинался
прибой. Атолл Хикуэру, ярдов сто в диаметре и окружностью в двадцать миль,
представлял собою кольцо измельченного кораллового песка, поднимавшегося
всего на четыре-пять футов над высшим уровнем прилива. На дне огромной,
гладкой, как зеркало, лагуны было много жемчужных раковин, и с палубы
шхуны было видно, как за узкой полоской атолла искатели жемчуга бросаются
в воду и снова выходят на берег. Но войти в атолл не могла даже торговая
шхуна. Небольшим гребным катерам при попутном ветре удавалось пробраться
туда по мелкому извилистому проливу, шхуны же останавливались на рейде и
высылали к берегу лодки.
С "Аораи" проворно спустили шлюпку, и в нее спрыгнули несколько
темнокожих матросов, голых, с алыми повязками вокруг бедер. Они взялись за
весла, а на корме у руля стал молодой человек в белом костюме, какие носят
в тропиках европейцы. Но он не был чистым европейцем: золотистый отлив его
светлой кожи и золотистые блики в мерцающей голубизне глаз выдавали
примесь полинезийской крови. Это был Рауль, Александр Рауль, младший сын
Мари Рауль, богатой квартеронки, владелицы шести торговых шхун. Шлюпка
одолела водоворот у самого входа в пролив и сквозь кипящую стену прибоя
прорвалась на зеркальную гладь лагуны. Рауль выпрыгнул на белый песок и
поздоровался за руку с высоким туземцем. У туземца были великолепные плечи
и грудь, но обрубок правой руки с торчащей на несколько дюймов, побелевшей
от времени костью свидетельствовал о встрече с акулой, после которой он
уже не мог нырять за жемчугом и стал мелким интриганом и прихлебателем.
- Ты слышал, Алек? - были его первые слова. - Мапуи нашел жемчужину.
Да какую жемчужину! Такой еще не находили на Хикуэру, и нигде на всех
Паумоту, и нигде во всем мире. Купи ее, она еще у него. Он дурак и много
не запросит. И помни: я тебе первый сказал. Табак есть?
Рауль немедля зашагал вверх по берегу, к лачуге под высоким
пандановым деревом. Он служил у своей матери агентом, и в обязанности его
входило объезжать все острова Паумоту и скупать копру, раковины и жемчуг.
Он был новичком в этом деле, плавал агентом всего второй раз и втайне
тревожился, что не умеет оценивать жемчуг. Но когда Мапуи показал ему свою
жемчужину, он сумел подавить изумленное восклицание и сохранить небрежную
деловитость тона. Но между тем жемчужина поразила его. Она была величиною
с голубиное яйцо, безупречной формы, и белизна ее отражала все краски
матовыми огнями. Она была как живая. Рауль никогда не видел ничего
подобного ей. Когда Мапуи положил жемчужину ему на ладонь, он удивился ее
тяжести. Это подтверждало ценность жемчужины. Он внимательно рассмотрел ее
через увеличительное стекло и не нашел ни малейшего порока или изъяна: она
была такая чистая, что казалось, вот-вот растворится в воздухе. В тени она
мягко светилась переливчатым лунным светом. И так прозрачна была эта
белизна, что, бросив жемчужину в стакан с водой, Рауль едва мог различить
ее. Так быстро она опустилась на дно, что он сразу оценил ее вес.
- Сколько же ты хочешь за эту жемчужину? - спросил он с ловко
разыгранным равнодушием.
- Я хочу... - начал Мапуи, и из-за плеч Мапуи, обрамляя его
коричневое лицо, высунулись коричневые лица двух женщин и девочки; они
закивали в подтверждение его слов и, еле сдерживая волнение, жадно сверкая
глазами, вытянули вперед шеи.
- Мне нужен дом, - продолжал Мапуи. - С крышей из оцинкованного
железа и с восьмиугольными часами на стене. Чтобы он был длиной в сорок
футов и чтобы вокруг шла веранда. В середине чтобы была большая комната, и
в ней круглый стол, а на стене часы с гирями. И чтобы было четыре спальни,
по две с каждой стороны от большой комнаты; и в каждой спальне железная
кровать, два стула и умывальник. А за домом кухня - хорошая кухня, с
кастрюлями и сковородками и с печкой. И чтобы ты построил мне этот дом на
моем острове, на Факарава.
- Это все? - недоверчиво спросил Рауль.
- И чтобы была швейная машина, - заговорила Тэфара, жена Мапуи.
- И обязательно стенные часы с гирями, - добавила Наури, мать Мапуи.
- Да, это все, - сказал Мапуи.
Рауль засмеялся. Он смеялся долго и весело. Но, смеясь, он торопливо
решал в уме арифметическую задачу: ему никогда не приходилось строить дом,
и представления о постройке домов у него были самые туманные. Не
переставая смеяться, он подсчитывал, во что обойдется рейс на Таити за
материалами, сами материалы, обратный рейс на Факарава, выгрузка
материалов и строительные работы. На все это, круглым счетом, потребуется
четыре тысячи французских долларов, иными словами - двадцать тысяч
франков. Это немыслимо. Откуда ему знать, сколько стоит такая жемчужина?
Двадцать тысяч франков - огромные деньги, да к тому же это деньги его
матери.
- Мапуи, - сказал он, - ты дурак. Назначь цену деньгами.
Но Мапуи покачал головой, и три головы позади него тоже закачались.
- Мне нужен дом, - сказал он, - длиной в сорок футов, чтобы вокруг
шла веранда...
- Да, да, - перебил его Рауль. - Про дом я все понял, но из этого
ничего не выйдет. Я дам тебе тысячу чилийских долларов...
Четыре головы дружно закачались в знак молчаливого отказа.
- И кредит на сто чилийских долларов.
- Мне нужен дом... - начал Мапуи.
- Какая тебе польза от дома? - спросил Рауль. - Первый же ураган
снесет его в море. Ты сам это знаешь.
Капитан Раффи говорит, что вот и сейчас можно ждать урагана.
- Только не на Факарава, - сказал Мапуи, - там берег много выше.
Здесь, может быть, и снесет; на Хикуэру всякий ураган опасен. Мне нужен
дом на Факарава: длиною в сорок футов и вокруг веранда...
И Рауль еще раз выслушал весь рассказ о доме. В течение нескольких
часов он старался выбить эту навязчивую идею из головы туземца, но жена, и
мать Мапуи, и его дочь Нгакура поддерживали его. Слушая в двадцатый раз
подробное описание вожделенного дома, Рауль увидел через открытую дверь
лачуги, что к берегу подошла вторая шлюпка с "Аораи". Гребцы не выпускали
весел из рук, очевидно спеша отвалить. Помощник капитана шхуны выскочил на
песок, спросил что-то у однорукого туземца и быстро зашагал к Раулю.
Внезапно стало темно, - грозовая туча закрыла солнце. Было видно, как за
лагуной по морю быстро приближается зловещая линия ветра.
- Капитан Раффи говорит, надо убираться отсюда, - сразу же начал
помощник. - Он велел передать, что, если есть жемчуг, все равно надо
уходить, авось, успеем собрать его после. Барометр упал до двадцати девяти
и семидесяти.
Порыв ветра тряхнул пандановое дерево над головой Рауля и пронесся
дальше; несколько спелых кокосовых орехов с глухим стуком упали на землю.
Пошел дождь - сначала вдалеке, потом все ближе, надвигаясь вместе с
сильным ветром, и вода в лагуне задымилась бороздками. Дробный стук первых
капель по листьям заставил Рауля вскочить на ноги.
- Тысячу чилийских долларов наличными, Мапуи, - сказал он, - и кредит
на двести.
- Мне нужен дом... - затянул Мапуи.
- Мапуи! - прокричал Рауль сквозь шум ветра. - Ты дурак!
Он выскочил из лачуги и вместе и помощником капитана кое-как добрался
до берега, где их ждала шлюпка. Шлюпки не было видно. Тропический ливень
окружал их стеной, так что они видели только кусок берега под ногами и
злые маленькие волны лагуны, кусавшие песок. Рядом выросла фигура
человека. Это был однорукий Хуру-Хуру.
- Получил жемчужину? - прокричал он в ухо Раулю.
- Мапуи дурак! - крикнул тот в ответ, и в следующую минуту их
разделили потоки дождя.
Полчаса спустя Хуру-Хуру, стоя на обращенной к морю стороне атолла,
увидел, как обе шлюпки подняли на шхуну и "Аораи" повернула прочь от
острова. А в том же месте, словно принесенная на крыльях шквала, появилась
и стала на якорь другая шхуна, и с нее тоже спустили шлюпку. Он знал эту
шхуну. Это была "Орохена", принадлежавшая метису Торики, торговцу, который
сам объезжал острова, скупая жемчуг, и сейчас, разумеется, стоял на корме
своей шлюпки. Хуру-Хуру лукаво усмехнулся. Он знал, что Мапуи задолжал
Торики за товары, купленные в кредит еще в прошлом году.
Гроза пронеслась. Солнце палило, и лагуна опять стала гладкой, как
зеркало. Но воздух был липкий, словно клей, и тяжесть его давила на легкие
и затрудняла дыхание.
- Ты слышал новость, Торики? - спросил Хуру-Хуру. - Мапуи нашел
жемчужину. Такой никогда не находили на Хикуэру, и нигде на всех Паумоту,
и нигде во всем мире. Мапуи дурак. К тому же он у тебя в долгу. Помни: я
тебе первый сказал. Табак есть?
И вот к соломенной лачуге Мапуи зашагал Торики. Это был властный
человек, но не очень умный. Он небрежно взглянул на чудесную жемчужину -
взглянул только мельком - и преспокойно опустил ее себе в карман.
- Тебе повезло, - сказал он. - Жемчужина красивая. Я открою тебе
кредит на товары.
- Мне нужен дом... - в ужасе залепетал Мапуи. - Чтобы длиной был
сорок футов...
- А, поди ты со своим домом! - оборвал его торговец. - Тебе нужно
расплатиться с долгами, вот что тебе нужно. Ты был мне должен тысячу
двести чилийских долларов. Прекрасно! Теперь ты мне ничего не должен. Мы в
расчете. А кроме того, я открою тебе кредит на двести чилийских долларов.
Если я удачно продам эту жемчужину на Таити, увеличу тебе кредит еще на
сотню - всего, значит, будет триста. Но помни, - только если я удачно
продам ее. Я могу еще потерпеть на ней убыток.
Мапуи скорбно скрестил руки и понурил голову. У него украли его
сокровище. Нового дома не будет, - он попросту отдал долг. Он ничего не
получил за жемчужину.
- Ты дурак, - сказала Тэфара.
- Ты дурак, - сказала старая Наури. - Зачем ты отдал ему жемчужину?
- Что мне было делать? - оправдывался Мапуи. - Я был ему должен. Он
знал, что я нашел жемчужину. Ты сама слышала, как он просил показать ее. Я
ему ничего не говорил, он сам знал. Это кто-то другой сказал ему. А я был
ему должен.
- Мапуи дурак, - подхватила и Нгакура.
Ей было двенадцать лет, она еще не набралась ума-разума. Чтобы
облегчить душу, Мапуи дал ей такого тумака, что она свалилась наземь, а
Тэфара и Наури залились слезами, не переставая корить его, как это
свойственно женщинам.
Хуру-Хуру, стоя на берегу, увидел, как третья знакомая ему шхуна
бросила якорь у входа в атолл и спустила шлюпку. Называлась она "Хира" - и
недаром: хозяином ее был Леви, немецкий еврей, самый крупный скупщик
жемчуга, а Хира, как известно - таитянский бог, покровитель воров и
рыболовов.
- Ты слышал новость? - спросил Хуру-Хуру, как только Леви, толстяк с
крупной головой и неправильными чертами лица, ступил на берег. - Мапуи
нашел жемчужину. Такой жемчужины не бывало еще на Хикуэру, и на всех
Паумоту, и во всем мире. Мапуи дурак: он продал ее Торики за тысячу
четыреста чилийских долларов, - я подслушал их разговор. И Торики тоже
дурак. Ты можешь купить у него жемчужину, и дешево. Помни: я первый тебе
сказал. Табак есть?
- Где Торики?
- У капитана Линча, пьет абсент. Он уже час как сидит там.
И пока Леви и Торики пили абсент и торговались из-за жемчужины,
Хуру-Хуру подслушивал - и услышал, как они сошлись на невероятной цене:
двадцать пять тысяч франков!
Вот в это время "Орохена" и "Хира" подошли совсем близко к острову и
стали стрелять из орудий и отчаянно сигнализировать. Капитан Линч и его
гости, выйдя из дому, еще не успели увидеть, как обе шхуны поспешно
